"Время встреч"

Что-то неясное, мясное, еще недавно бывшее живым человеком, вылетело вон вместе с куском стены, забрызгав кровью и без того грязного, запятнанного Саске. Кругом осыпалась штукатурка, столпами кружилась пыль, кое-где начал идти швами и трещинами потолок. Совсем рядом, через пару комнат, Наруто разносил к чертовой матери перекрытия. - Ты что, хочешь, чтобы нас тут погребло вместе со всем? Саске увернулся от очередного вражеского удара и, не мешкая, разворотил алым цветком грудную клетку нападавшего на него шиноби. - Успеем! – откуда-то сбоку отозвался Наруто. Разенган снова вынес кого-то на улицу, послышались вопли оставшегося в живых, но изувеченного человека. - Наруто, заканчивай! Пора уходить! Здание уже начинало рушиться. Трещали добротные венцы старого деревянного построения, подкашивались, словно ноги у пьяницы, которого толкнули, и он никак больше не может отыскать прежнего равновесия. Угрожающе накренился потолок. - Наруто! - Не ссы! Ничего не обвалится, - он перешел в ближний бой и, извернувшись, схватил противника за голову, мертвой хваткой вцепившись в подбородок, свернул тому шею. – Я не трогал главного! Противостоящих им шиноби оставалось четверо. Наруто прижался спиной к спине Саске, удобнее перехватывая кунай в одной руке. В другой у него голубым вихрем неистовствовал обманчиво небольшой разенган. - Окружают. - Я беру на себя ближних. - Давай кружок разобью? – предложил тяжело дышащий Наруто, чуть больше увеличив разенган. - Два на два, - скомандовал Саске, вытягивая откуда-то из рукава тонкую, еле заметную, леску. – Начали. Охранявшие здание шиноби умирали неохотно, всеми силами стараясь доказать самим себе, что они все-таки могут победить двух самых сильных ниндзя их эпохи. Когда своевременно вызванное и ожидаемое подкрепление было разбито, оставшиеся в живых стали бросаться на Наруто и Саске, словно крысы, зажатые в угол смертельно опасным противником – бездумно, не щадя себя и уже толком не разбирая, что они делают, куда бьют. Это стоило Наруто кожи на левом плече и широкого, зияющего алым разреза на спине. Саске не задели ни разу, и, в отличие от напарника, он был абсолютно спокоен. Узумаки же после первого ранения принялся крушить все вокруг, казалось бы, совершенно не вникая, кто или что перед ним. Полосы на его щеках вновь опасно покраснели, и периодически до Саске доносилось нечеловеческое рычание, от чего нехорошо замирало сердце, вспоминая, каково это – не знать: друг с тобой рядом или тот, кто, потеряв контроль, способен хладнокровно убить тебя, не задумываясь. - И это ты называешь тихо?! - Да какая нахер разница? – взвыл Наруто, обходя противника со спины. – Глушь же. - По-моему, - Саске перевел дух. – Ты просто захотел помахать кулаками. - Ага, соскучился, - весело согласился Наруто, а у парня перед ним жалобно и страшно хрустнул сломанный позвоночник. Оставалось двое: опытный, закаленный в боях шиноби, продержавшийся дольше всех, и благодаря своим навыкам сумевший избежать не только своих ранений, но и спасти от них худенького парнишку, что опасливо держался за его спиной. - Мой, - рявкнул Узумаки, передвигаясь мелкими нетерпеливыми шажками перед оставшимися в живых. - Обойдешься, - усмехнулся Саске и ринулся на застывшего в ожидании бойца первым. Бой не продлился долго. Парнишку Учиха отбросил от себя сразу, как отвлекающий предмет, назойливую муху, которая мешает сосредоточиться на главном. Юный шиноби, коротко вскрикнув, замертво упал у стены, будучи тут же погребенным снегом побелки. Наруто досадливо поморщился – драться было больше не с кем – и отошел в сторону, наблюдать за тем, как напарник играючи кружит со своим противником. За прошедшие годы шиноби отвыкли от тех техник и тех методов боя, что применяли в клане Учих, рассудив, что больше такие знания особо не пригодятся – людей, обладающий умениями великого рода, больше не осталось. И лишь такие ниндзя, как тот, с кем пришлось драться Саске, благодаря своему возрасту еще помнили, что такое, когда напротив тебя стоит - Учиха. И именно поэтому Наруто не встревал, смирившись и уступив напарнику – он видел, как блестели азартом глаза Саске, как он едва заметно облизывает губы, предчувствуя интересный поединок, и как заводит его страх, что испытывает человек напротив, уже знающий, что погибнет, но не сдающийся ни в одной из своих мыслей. - Заканчивай, - устало вымолвил Наруто, на пятой минуте боя поняв, что Учиха больше играется, чем ведет дело к развязке. - Суки, - кроваво сплюнул шиноби. – Таких, как вы, в мое время за шиноби не считали. - Саске, - протянул Наруто. - Сейчас, - отмахнулся Учиха. – А за кого же нас считали? Он расслабился, выходя из боевой позиции, расправил плечи и встал ровно, оказавшись на голову выше своего противника – молодой, сильный, уверенный в своей правоте. Именно здесь и сейчас его место – там, где сражение, в том деле, которому его обучали с самого детства, среди тех людей, которые такие же, как он сам. Несравнимо могущественный перед израненным, истерзанным временем и опытом мужчиной. - Даже врагами назвать – и то срам. - Много говоришь, дядя, - откликнулся Наруто. - В мое время любого уважали в бою, а не так, как вы, свиньи… - мужчина краем глаза покосился на бездыханное тело паренька в паре метров от того места, где стояли они с Саске, и снова не удержался – сплюнул. - Что ж ты нас, дядя, судишь? – спросил Наруто, закуривая. – А сам в таком месте работаешь. Ай-яй-яй. - Я свой хлеб задарма не ем, - он покачнулся, заваливаясь на правый, истекающий кровью бок. – Везде вас, сук, развелось… Кашель скрутил его, заставив задыхаться, и в следующую секунду поставил на колени в кровавую густую лужу. Он умирал медленно, не сдаваясь и не показывая своей слабости, своего страха. Он поднимал взгляд на Саске, и единственное, что читалось в его глазах – неподдельное нескрываемое презрение. Даже не ненависть и не сожаление о проигрыше, не ожидание близящейся смерти, а именно тихое презрение. Саске поморщился, уловив на себе оттенок этого чувства – прошедшегося тенью, но оставившего холодный, надолго запоминающийся след. - Все поколение ваше такое… - Ты чего так резко? – удивился Наруто, аж дернувшись от быстрого, плохо заметного движения Саске, после которого стоящий на коленях шиноби покачнулся и замертво свалился лицом в пол, не договорив последней фразы. - Не обязан это выслушивать, - бросил Саске, на ходу поднимая с пола упавший кунай. - Нервишки, - усмехнулся Наруто, у которого постепенно начали белеть полосы на щеках, превращаясь в обычное подобие старых шрамов. – А ведь он в какой-то мере прав. - Прав, не прав – на том свете разберутся. Пахло горелым. А еще кровью – свежей, фактически живой, какая еще помнит своего владельца, его тепло, все его болячки и частоту биения сердца. Запах поля боя, смешанный с запахами старого полуразрушенного дома, дожидающегося, как и еще недавно стоящий на коленях шиноби, своего смертного часа. И над всем этим, после всех криков и гомона, разлилась привычная для уединенного глухого места тишина. Саске ходил по скрипучему полу, наступая и превращая в осколки валяющиеся шприцы. - Не думал, что таким стану, - грустно признался Наруто из соседнего угла, осматривая покосившийся шкаф. - Меньше думай. - Не думал, что когда-нибудь услышу от тебя такое, - ухмыльнулся Узумаки. - Он, конечно, и прав, но его время – это его жизнь, а наше… Саске замолчал. Из развороченного разенганом окна открывался почерневший за осень лес. Он молчаливо стоял перед изувеченным домом, спокойно взирая с высоты прожитых веков на то, что творят перед его очами люди. Саске смотрел на лес и думал о том, что некоторые вещи он так и не научился говорить, хотя время все расставило по своим местам, и уж кому, как ни Наруто знать, что именно имел в виду старик перед своей смертью. «Кто-то убивает сюррикеном, кто-то кунаем, кто-то скальпелем, - перебирал в голове Саске, смутно пытаясь уловить постоянно ускользающую мысль. – Я убил. И кто-то вот также убил Кадо. Мир не меняется». - Если бы мы не стали такими, мы бы не выжили, это ты хотел сказать? - Возможно. - Я точно знаю, - Наруто повертел в руках закоптевший кусок разбитой тарелки и выкинул его через плечо. – Сильно я изменился, а, Саске? - Сильно, - кивнул Учиха. Из комнаты в комнату, из кабинета в кабинет они переходили медленно, не спеша, осматривая каждый метр, перебирая пыльные обгоревшие предметы, которые не сразу удавалось опознать. После некоторых обследований территории удалось обнаружить и установить, где что было до того, как они сюда ворвались: две операционных с морозильными камерами, в которых синеватыми кусками лежали бездушные подопытные, две каморки с инвентарем, ванная комната с хорошим душем, несколько спальных комнат, напоминающих сейчас камеры крематория. Все это можно было найти и в Конохе: почти точно такое же заведение держал для себя при казенной лаборатории Абураме Шино – отгороженное от основного помещения, с аппаратурой, купленной на свои средства, с людьми, которые не будут много болтать, даже если разговаривать придется с самим Хокаге. Такие вещи в Скрытых деревнях являлись нормой – тайные лаборатории, занимающиеся тем, о чем не полагается знать простым обывателям. От них исходила, как угроза, так и помощь. И Каге скорее соглашались, чтобы такое творилось у них под носом, чем объявляли странноватые медицинские исследования вне закона, тем самым навлекая еще больший интерес людей как научных, так и простых к этой сфере. - Смотри, что нашел, - Саске попытался оторвать от стены кусок шпаклевки. - Думаешь, тайник? - Ну, что-то вроде того. Скорее просто сейф. - Да ногой выбей, чего руки мараешь? - Как будто они и без того чистые… Мамочка. - Папочка, - передразнил Наруто. – Ну, что там? Сейф был маленький и неприметный, скорее напоминающий бокс для шприцов, чем надежное хранилище ценностей. Саске долго возился с его металлической крышкой, пытаясь аккуратно вскрыть ее тонкой воровской отмычкой, но замок не желал поддаваться даже тогда, когда было снято защитное дзюцу. - Херня какая, - выругался Учиха, ставя коробочку на запыленную тумбочку, разукрашенную кровавыми подтеками. - Дай открою, - протянул руку Наруто. - Сейчас же полетит все к чертям. - Дай сюда, говорю. Я аккуратно. - Правой не удобнее? – спросил Саске, наблюдая, как на левой ладони Наруто разрастается маленький разенган величиной с перепелиное яйцо. - Да как-то сразу пошло – левая и левая, - пожал плечами Наруто. – Как тебе, кстати? – спросил он, с гордостью демонстрируя напарнику доведенную до изящества одну из самых разрушительных техник. - Долго делал? - Года три, наверное, не меньше. И то, от нечего делать. Куда он такой мелкий-то, нужен? - Находка для воров, - усмехнулся Саске. - На пенсии не пропаду, - улыбнулся ему в ответ Наруто. Разенган аккуратно разрезал сейф, словно грецкий орех, ровно пополам. Бокс жалобно скрипнул и разломился у Наруто в руках. - Искусство! – в восхищении своим мастерством похвастался Узумаки. – Так, что тут у нас? Вчетверо сложенные листы, испещренные мелким слитным подчерком, который, словно волны в неспокойную погоду, плавал по бумаге. - Не по - нашему написано. - Ты хоть один иностранный язык знаешь? - Неа. - Дай сюда… Хокаге, - Саске забрал у Наруто листы. - Конечно, вот без знания именно этих заморских закорючек я Хокаге-то и не стану! А ты что, понимаешь, что там написано? - Сейчас нет, - Саске поморщился, слегка надавливая пальцами на глаза. – Не могу прочесть – глаза устали. - Давай, потом разберемся. Что там еще? Под бумагами оказались шуршащие пластины с розовеющими таблетками за прозрачным покрытием. Без названия, указания дозы, даты изготовления – все чисто, словно это обычный пробник или образец. На такие посмотришь, и подумаешь, что это просто муляж. - Что-то мне подсказывает, что они не от головной боли. - А было бы неплохо, - вздохнул Наруто, касаясь рукой своего виска. – Не вскрывай, - остановил он Саске. - Взорвутся? - Нет. Но лучше не стоит. Абураме за то деньги и платят, чтобы мы лишний раз куда зазря руками не лазили. - Абураме далековато. - Ничего, - Наруто убрал пластинки в набедренную сумку. – Успеется. Сейчас не это важно. - Наруто. - А? - Что это за таблетки? Повисла тишина, продуваемая ветром сквозь дыры в стенах. Дом, до этого скрипевший и напоминавшей о приближении своей кончины, замер, прислушавшись к разговору. Накренившиеся стены больше не угрожали вот-вот сложиться в одну сторону, словно подкошенные, потолок не осыпался, присмирев, будто повиснув в воздухе над головами напарников. Саске с Наруто стояли в самом сердце здания, еще несколько часов назад бывшего точной копией тех медицинских притонов, в одном из которых погибла Сакура. Только теперь это помещение слабо напоминало то, что в свое время увидела Харуно: устроенное побоище вымело отсюда всю белизну, перевернуло и разметало эмалированные тазики, вывалив на пол их мясное содержимое, все внутренности, так бережно охраняемые до сих пор молчаливым формалином. Обугленные лавочки и кушетки, маленький диванчик с оторванной спинкой, какие-то тряпки, дотлевающие под ногами, разбитое стекло, сломанная медицинская аппаратура, искореженная разенганом – все это вдруг замерло и уставилось неведомым взглядом на Саске с Наруто. Казалось, что и трупы людей, застывшие каждый на своем месте в неестественных вывернутых позах, с увечьями, с нехваткой конечностей, с обожженными до костей лицами, даже они сейчас все еще не спешат на небеса, а ждут ответа: зачем эти двое пришли сюда? - Несколько месяцев назад из страны Волн пришел запрос о помощи, - Наруто развернулся к Саске спиной и по своей, уже отмеченной Учихой, привычке пошел вдоль обугленной, местами дырявой стены. - Это был первый звонок. Ни я, ни Хокаге этому особого значения не придали: каждый год какая-нибудь новая болячка половину мелких стран выкашивает. Но затем, когда из страны Волн вернулся тяжело заболевшим младший сын нашего посла, было принято решение завести дело. - Ну, само собой – сын посла, не ребенок кухарки. Наруто промолчал. - Что случилось с мальчиком? – спросил Саске, понимая, что Узумаки может и не продолжить начатого рассказа. - Умер, - просто ответил Наруто. – Пролежал два месяца в коме, а затем умер. - Причина? - Полное истощение. Чакры к концу второго месяца не оставалось совсем. - Какой-то вирус? - Вероятно. Медики страны Волн не смогли в одиночку справиться с заразой и запросили подмоги. К сожалению, никто из наших тоже ничем помочь не сумел. Вообще ничем. Ни единой зацепки. Люди помирали прямо на операционных столах, не доезжая до больниц, иногда даже отказываясь лечиться, понимая, что все бесполезно. А начиналось все просто… - С галлюцинаций? - С галлюцинаций, - медленно согласился с Учихой Наруто, но спрашивать ни о чем не стал и продолжил дальше: - Сперва галлюцинации, потом бред, помутнение сознания. И на фоне всего этого – уход чакры. Куда, почему, зачем – неясно. Такое вот развлекалово. Взрослые держались: месяц – самые сильные. Детей хватало на больший срок. Наруто не смотрел на Саске. Он шел вдоль стены уже какой круг подряд, не поднимая взгляд, вел пальцами по изувеченному дому, марая их в саже и крови, и рассказывал так, словно все эти слова были давно заготовлены, что они просто ждали своего часа. - Вирус быстрее разрушает старое тело, нежели молодое? - Не совсем, - Наруто остановился у окна, впиваясь взглядом в далекий лес. – Через какое-то время эта херня докатилась и до нас. Не понятно, по какой причине, но единственное место, которое осталось нетронутым - Коноха. Пока. Лес шумел. Он не осуждал людей, не приветствовал их – медленно вышедших из здания. Он просто шумел: о чем-то своем, старинном, неизведанном, о том, чего не дано понять ни одному человеку. Казалось, он и не смотрел на тех, кто вошли под его защитные кроны, на тех, кому не было до леса никакого дела. Он непроизвольно защитил их от ветра, укрыл от всевидящего неба, положил на них тенистую тяжесть от каждого дерева, что они проходили мимо. Саске не перебивал – слушал внимательно, изредка задавая наводящие вопросы. Как и прежде, понять, о чем он думает, было невозможно. И Наруто даже не старался: не вглядывался в лицо напарника, не разговаривал так, чтобы мог получиться диалог. И лес, и Саске словно слушали исповедь человека, который знал больше, чем мог себе позволить сказать. - Вся верхушка сошлась на том, что расследование неизбежно. Так мы влезли в это дерьмо. Саске слишком хорошо знал Наруто, еще помня его детскую привычку отводить взгляд, когда становится стыдно или неловко. Все это, мелкое, чуткое, осталось в Узумаки до сих пор. Он смотрел в небо, поджимая губы, словно обижаясь на что-то или же о чем-то размышляя. Но Саске чувствовал – недоговаривает, старается смолчать и в тоже время не дать недосказанности снова выстроить стену недопонимания. - Противоядие? – спросил Учиха. - Не нашли. - То есть вирус смертелен? - И да, и нет. - А поконкретнее? Наруто поднял на Саске взгляд – первый раз за последние полчаса он смог посмотреть напарнику в глаза, и Учиха прочел в них то ли мольбу, то ли сожаление, и что-то болезненное кольнуло под сердцем, неприятное, после чего сразу же захотелось закрыть, словно ребенок, голову руками, развернуться и уйти, и никогда не слышать того, что сам же и просишь тебе сказать. - Это яд, - медленно, буквально по слогам ответил Наруто, не разрывая зрительного контакта. – Для взрослого организма он смертелен в ста случаях из ста. У ребенка еще есть шанс. - Наруто, Хикару… - Дай мне договорить. Потемневшие листья срывались с постепенно оголяющихся веток и, не подхватываемые ветром, медленно и плавно ложились на землю ковром грязноватого цвета. Наруто проследил за падением одного такого листа, поймал его на ладонь и завертел в пальцах. - Коноха не первый месяц в этом деле. И людей многих уже потеряли, а толком ничего и неизвестно. Но выживает сильнейший, Саске… Понимаешь, - он с досадой нервно почесал затылок. – Простым людям, точнее детям - яд не страшен. - Что значит «простым»? - Простым – это тем, кто не шиноби. Точнее, тем, у кого нет ни одной способности, ни одной возможности выучить хотя бы одну технику за исключением тайдзюцу. Помнишь нашего Ли? Такие, как он, даже не поймут, что приняли яд, не почувствуют… - В чем подвох? - Нет никакого подвоха, - вздохнул Наруто, продолжая вертеть в пальцах лист. – Выживает сильнейший. Те дети, кто… - Прошел испытание? – зло бросил Саске. - Именно. Они… - Пропадали. - Не все, но большинство. - Что это были за дети? - Саске… - Ответь. Что это были за дети? Во взгляде Наруто – еще пару дней назад таком отстраненном – сейчас, наедине с Саске, под покровом леса читалось почти что нескрываемое сожаление, молчаливая просьба. Позволив себе единожды расслабиться, всего на пару минут забыв о том, что из себя представляет его жизнь, он неожиданно оказался полностью открыт и читаем перед Саске. И, понимая это, надеялся на ответное понимание. - Дети с сильным генами, - наконец-то смог выговорить Наруто. – С такими, как у Хьюг, Нара… - И у Учих, - перебил его Саске. Закрыться Наруто не успел – удар пришелся ровно в челюсть, затем под дых, с боку, и, наконец, сверху. Узумаки сложился пополам, падая на колени и сперва инстинктивно закрываясь руками, но уже в следующую секунду, опомнившись и сообразив, что к чему, перекатился на бок и в сторону, спасая себя от новых нападок Саске. - Очумел? - Иди сюда – я из тебя отбивную сделаю. Саске двигался быстро – настолько быстро, что Наруто за ним не поспевал. Скорость была феноменальной, той, которой самому Узумаки не добиться и за всю свою жизнь, так же, как Учихе никогда не видеть на своей ладони разенгана. Новый удар пришелся чуть ниже виска, и Наруто, с трудом сдержав сиюсекундный порыв злости, решил, что миром дело не кончится. - Я тебя убью, - пообещал Саске. - Закопать не забудь, - парировал Наруто, изворачиваясь и со всей силы хватая Учиху поперек тела. - Да чтоб тебя, - успел прошипеть Саске, прежде чем завалиться на землю и быть придавленным Наруто. - Спокойно, я сказал, - начал Узумаки, и тут же отлетел к ближайшему дереву. Чидори ударило слабо, дернув колкой болью все тело, но быстро отпустило – Учиха даже в запале контролировал удар. Вовремя встать Наруто уже не смог: Саске сел на него верхом, и тут же с силой заехал кулаком по скуле. - Ты, сука, ее на смерть отправил, ты об этом знал? – Саске схватил Наруто за воротник куртки, притягивая его к себе, обдавая своим сбивчивым дыханием. - Знал, - разбитыми губами отозвался Наруто и, снова получил удар. - Ты их обоих, как подопытных!.. Как приманку! – Саске трясло. – Ты намерено… Ты ребенка… - Я, - согласился Наруто, не закрываясь от следующего удара. - Она из-за тебя погибла, - Учиха обессилено отпустил воротник куртки Наруто. – Из-за тебя. - У меня не было другого выхода. Саске размахнулся еще раз и ударил напарника в грудь – но на этот раз без всякой силы, а с досадой, с разочарованием, с поздно пришедшим осознанием, что то, что он сейчас делает, – никому не нужно. - Тварь. - Ты все понимаешь, - отозвался Наруто, стирая ладонью кровь с губ. – Я не мог иначе. Я шиноби! – Он заорал, и потревоженное нечто гулко отозвалось в другой части леса. – Я, мать твою, шиноби! Ты что думаешь, я не знал или очень хотел?! У меня вся деревня на ладони! Куда я ее дену? Кем мне жертвовать? Кем? Как выбирать?! В лотерею? - Собой, блядь, жертвуй, - Саске устало поднялся с Наруто. – Собой, сука, жертвуй, но не ей. - Это долг, - тихо отозвался Наруто, продолжая неподвижно сидеть у дерева, с которого, словно снег, летели потревоженные грязные листья. - Твой долг был хранить тех, кто тебе дорог. - Всех не убережешь. - Киба. Балкон. Девять лет назад. Ты для чего в Конохе тогда остался? - А куда я еще мог пойти? В наемники? Там был мой дом. Также как твой дом сейчас там… - Мой дом там, где… Он не договорил, устало прикрыв глаза. Кулаки ныли, и Саске казалось, что это они не от ударов, не после драки, не от неожиданно нахлынувшей и также резко отпустившей злости, больше напомнившей безумие, а после того, как Саске понял, кого собирается убить, кого так хочется размазать кровавым куском по земле – его самого, Наруто, того, за кого спину мог бы подставить, случись чего в доме, разрушенном ими некоторое время назад. - Ты мог бы тогда уйти со мной. Не пришлось бы выбирать. Лес продолжал шуметь, не умолкая ни на минуту. Сквозь густые кроны проглядывало начавшее к вечеру темнеть небо, появилась первая, чудом сумевшая пролезть сквозь еще не совсем опавшую листву, звезда. Запахло влажностью, затрещало что-то в кустах, заухала вдали неведомая птица. Подползала к лесу, окружая его, закольцовывая в цепкие объятия своих рук, ночь, обещая быть прохладной, колкой и честной. - Его не убьют, - сказал Наруто. – Ты же сам понимаешь. - Если с ним что-то случится, я с тебя живым не слезу, не успокоюсь, пока не прикончу. - Не сомневаюсь, - Наруто сплюнул кровь: разбитые губы кровоточили в нескольких местах, на скуле уже чувствовалось теплое расплывчатое посинение, обещающие перерасти в полноценный синяк. - Пользователь. Благостный. - Моя вина только в том, - отозвался Наруто. – Что я не бог. Меня не может винить человек, убивший родного брата. Саске остановился, словно по его спине прошлись ударом кнута: вздрогнул и замер. - Значит, - услышал Наруто, - бывшего друга мне будет убить гораздо проще. Народу было так много, что сперва Наруто не понимал, где он находится и почему окружающая толпа настойчиво теснит его в одну сторону, видимо, туда, где происходит нечто ей интересное. Над головами раздавались громкие голоса, напоминающие судейские, наперебой призывавшие к спокойствию и порядку, но в противовес желаемому, наоборот, еще более смущая толпу, ввергая ее в шумное гудящее любопытство. Наруто вертел головой, вставал на цыпочки. Извинялся, когда наступал кому-нибудь на ногу, но в скором времени понял, что, если не продвинется туда, где находится то, что все вокруг так стремятся узреть, так и останется на оном месте, зажатый людьми, так и слыша обрывки чужих разговоров да приказные окрики сверху. Пока, работая локтями, продирался вперед, в ту сторону, куда были обращены лица почти всех людей, он успел из разрозненных разговоров сложить общую картину происходящего: там, впереди, творили суд, и обвиняемому уже вот-вот должны были вынести приговор, но постоянно оттягивали окончание дела, все ожидая кого-то важного, кто решит все и сразу. Чем ближе пробирался Наруто к месту главного действия, тем сильнее его начинало мучить подступающее комом к горлу подспудное смутное чувство тревоги, а затем и просто откровенной беды. Люди вокруг шикали на него, тихо выругивались, толкали в ответ, но ни один не последовал примеру Узумаки, не стал пробираться вперед, будто бы никому не было интересно, что же там на самом деле происходит. Все это пугало Наруто. Казалось, что он – единственный живой человек среди говорящих манекенов, не смеющих двинуться с места без воли неведомого хозяина. Все происходящее напоминало нечто такое, что уже было и давно должно было забыться, но именно сейчас зачем-то всколыхнувшееся и начавшее ныть. С каждой минутой все нарастал невысказанный страх, необъяснимый и неконтролируемый. Наруто так и не понял, как долго он так шел в неизвестном направлении, окруженный беспросветным количеством людей. Время то замирало, то текло гораздо быстрее обычного - и тогда все вокруг превращалась в единую массу, колыхающуюся, словно бока полной женщины при ходьбе. В какой-то момент толпа стала редеть, и Наруто сам не заметил, как выбрался в большой свободный зал суда, в конце которого стоял ряд столов - за ними сидели люди с отличительными знаками главенствующих постов Конохи на одежде. Рядом кучкой стояли шушукающиеся люди, с неодобрением посматривающие на небольшой помост - на нем с прямой спиной и дерзко задранной головой, не глядя ни на кого, стоял человек, при взгляде на которого у Наруто бешено заколотилось сердце. - Наконец-то! – чуть ли не взвыл один из судебных секретарей, завидев Наруто. – Где же Вас носило все это время?! - Меня? – переспросил Наруто. - Вас. Вас уже два часа ждут! Вы только подумайте: два часа! Да разве это мыслимо?! – секретарь схватил Наруто под локоть и потащил в центр зала, как раз туда, где находился помост с обвиняемым. - Саске, - прошептал Наруто, смотря на замершего неподвижно, словно часовой на посту, друга. – Саске… - Вот Вам бумага, вот тут надо поставить свою подпись - и мы тут же все утвердим, - радостно суетился секретарь, подсовывая Наруто какие-то бумаги. - Саске… - Не обращайте на него внимания. Он такой с самого начала ареста. - Какого ареста? – не понял Наруто. – В чем он виноват? - Он страшный человек, страшный! - завопила какая-то женщина из зала. – Он достоин смерти! - Он заслуживает ее, - раздался бас. - Но в чем он виноват? – не понимал Наруто. – Саске! Саске, ответь мне! Но ответа не последовало. Саске его будто не слышал. Наруто всматривался в его до боли знакомое лицо, пытался поймать тот момент, когда же все-таки Учиха заметит его, опустит взгляд и одарит той самой ухмылкой, какой Наруто так часто не хватало в особо тягостные дни. - Ну же, подписывайте, - одернул его надоедливый секретарь. - Чего подписывать? – не понял Наруто, подходя ближе к помосту и не сводя взгляда с Саске. - Как что? Как это что?! – закудахтали люди на скамьях и в зале. - Как это что?! – возмутился секретарь. – Приговор. - Приговор? - Приговор на смертную казнь. Саске не шелохнулся, не проронил ни слова. - Кому? – ошарашено поинтересовался Наруто, хотя в душе уже знал ответ. - Международному преступнику, нукенину и отступнику, убийце и вору – Учиха Саске. - Вы что, с ума все посходили? – тихо спросил Наруто. – Саске не нукенин, это ошибка. Он никого не убивал. У него жена и дети… Кого он убил? В чем он обвиняется? - Какие дети? Какая жена? – не понимал секретарь. – Его уже давно решено казнить. - За что?! - Убийца! – послышались выкрики из зала. – Душегуб! - Постойте! – в ответ закричал Наруто. – Вы что! Он никого не убивал! Скажите мне, в чем он обвиняется?! Саске! Саске, скажи мне, что происходит? - Да подпишите же Вы! – настойчиво пихал Наруто под руку какой-то листок секретарь. - Почему я? – отшатнулся от него Узумаки. - Потому что ты, - улыбнулся как-то развязано и глумливо секретарь. - Что происходит? – Наруто попятился спиной от улыбающегося ему человека. – Как вы так можете? Без обвинения казнить человека? Как вы так можете? - А ты? – все также улыбаясь, спросил секретарь, и от его голоса у Наруто начали неметь ноги. Толпа вдруг неожиданно зашевелилась, загудела еще больше, послышались угрозы, призывы расправиться с Учихой немедленно без суда и следствия. Люди стали переступать с ноги на ногу, а затем робко, с опаской пошли в сторону помоста – туда, где метался испуганный и ничего не понимающий Наруто. - Он ужасный человек! - Он заслуживает страшной смерти! - Растерзать его! - Вы что? Вы что?! – сперва тихо, а затем, переходя на крик, заорал Наруто. – Вы что, с ума все посходили? Что с вами?! Так нельзя! Отойдите! Отойдите я вам говорю! Не подходите к нему! Не смейте его трогать! Не надо! Наруто метался из стороны в сторону возле помоста, не зная как остановить наступающую на него людскую волну. Он видел перед собой несколько десятков озлобленных, жаждущих крови лиц и чаще всего – взгляд улыбающегося секретаря, сейчас так напоминающего уже давно покойного Орочимару. Толпа все подступала и подступала, окружая растерянного Наруто, замыкая его и Саске в кольцо, протягивая к ним свои руки, шепча что-то страшное, похожее на древнее заклинание. - Саске! – заорал Наруто, кидаясь к нему, падая перед ним на колени и обхватывая его ноги руками. – Саске! Саске, скажи им, что ты не виноват! Скажи, что ты ничего не делал! Саске! Пожалуйста! Не оставляй меня! Саске, не уходи! Саске! Грубые жесткие руки уже схватили за плечи и начали трясти, оттаскивая его от помоста, отрывая его от все так же неподвижного и молчаливого Учихи. Они теребили Наруто, трясли, а в ушах стоял страшный нечеловеческий гул – многоголосье, которое постепенно стало сливаться в один единственный, самый любимый, самый желанный голос на свете. - Саске! – снова закричал Наруто, задыхаясь в окружившей его темноте, слабея от силы захвата держащих его рук. – Саске! Он метался в неясном ему пространстве, кричал, пытаясь отбиться от кого-то невидимого, кто не отпускал его ни на секунду, и не мог, просто не знал, как прекратить обступивший его со всех сторон кошмар. - Тихо, тихо, - зашептали над самым ухом. – Тихо, Наруто. Все хорошо. Я здесь. - Саске, - слабо позвал Наруто, открывая глаза и пытаясь понять, где он находится. - Я здесь, - повторил Учиха, сидя рядом, обнимая и прижимая к себе напарника. – Воды хочешь? Холодная вода приятно обожгла губы и почти тут же, остудив разгоряченное воображение, начала приводить Наруто в себя. Они были с Саске вдвоем, в самой чаще леса, в том самом походном лагере, который разбили несколько часов назад, решив, что идти уставшими после боя, да еще и ночью, не имеет смысла. Учиха сидел рядом, внимательно наблюдая за тем, как напарник трясущимися руками подносит фляжку к губам, как глотает воду и как яснее с каждой секундой становится его взгляд – взгляд человека, только что пережившего эмоциональный кошмар. - Я кричал? - На весь лес. - Ужасно. - Наруто… - Извини. - Я не об этом. Тебя трясет. Его и, правда, знобило. Сон еще не успел отпустить до конца непослушное тело, и Наруто мерз не только от холода, но и от того ледяного чувства, что сковало сердце, из-за чего онемели руки и потяжелели ноги. Осенний ночной воздух забрался в расстегнутый спальник и сейчас неприятно холодил поясницу. Мир вокруг то собирался в единую реальность, то снова проваливался в тошнотворный кошмар. - Свитер одеть, что ли… Саске, ты чего? - Подвинься, я спальники соединю. - Зачем? - Не зачем, а как. Ночь постепенно выровняла свое дыхание, снова сделалась однотонной, темно-синей, с причудливыми немного жуткими мохнатыми лапами деревьев, с узором корней по земле, с ярким пламенем костра, с теплотой родного любимого тела. Наруто пригрелся рядом с Саске, прикрыв глаза и удобно устроив голову у него на груди. Внутри стало все отпускать – и ком страха, и обреченность, и тревога, что не хотели уходить даже после пробуждения. - Что это было? - Просто сон, - нехотя ответил Саске. - Наша ссора… - Ничего себе ссора, - усмехнулся Учиха. – Не вспоминай, пока меня опять не задело. - Прости меня, - Наруто окончательно закрыл глаза. – Я не мог иначе. - Не будем об этом. Спи. Через два часа разбужу – сменишь меня. - Тогда, может, сейчас ляжешь? Мне все равно стремно как-то засыпать… - Потом. Мне хватит часа три. Завтра я поведу. - Знаешь куда? - Да. Следующую ночь на улице спать не придется. - Не знал, что у тебя тут знакомые. - Не совсем. Потом объясню. Спи. Наруто почувствовал, как его обнимают крепче, словно безмолвно гарантируя, что в кольце этих рук не будет никаких кошмаров, что в человеческом тепле есть та заветная непознанная сила, за которую люди могут, не глядя, отдавать свои жизни. Это то, что объединяет людей совершенно разных, что дает им право когда-нибудь назваться родными друг другу. Это то, чего нельзя ощутить ни одному шиноби, потому что именно это чувство – чувство защищенности и дома, именно оно в нужную минуту может подвести, заставив дрогнуть руку или не нанести решающий удар: потому, как, если ты сейчас ощущаешь себя живым, согретым лаской, умиротворенным, то там, в битве, тебе в голову может прийти, что точно так же, как хорошо тебе, может быть и твоему врагу. Это самое животворящее и самое смертельное чувство на свете. Наруто, понимая это, улыбался, забываясь новым сном. И ощутив на последней грани сознания на своих губах легкое прикосновение губ Саске, решил – умирать за такое в бою будет глупо, но не жалко.