Новый год — чаще

— Что это? — Эм-м-м... Предполагался фейерверк. Меня предупреждали, что Огненные шары опасны, но этот же совсем детеныш. Я куплю тебе новый диван взамен сгоревшего. — Напомни, Гарри, как меня угораздило с тобой связаться? — Я сказал, что влюблён, а ты рассмеялся в ответ. А потом спросил сам себя: "Ну что я теряю?" Да, всё было именно так, и Северус помнил каждую секунду той новогодней ночи. Примерно с четверти двенадцатого, когда его поднял с постели настойчивый стук в дверь, и до следующего позднего утра, когда он понял, что все это не сон. Пальцы Гарри не отпускали его запястье, волосы разметались по подушке, и дышал он ровно, глубоко и пытался прижаться теснее. — А еще, Северус, ты сказал, что не прочь получать такие подарки каждый Новый год. — Со школьных времен твоя память стала заметно лучше. Ну да, сказал. Сам виноват. — С Новым годом, Северус! Губы коснулись губ сначала несмело, а потом все настойчивей, все глубже, откровенней, пока Северус не нашёл в себе силы отстраниться. Он был не на шутку встревожен — отошел на полшага, едва не наступил на упавшие очки, оттянул веко, заглянул в горящие глаза. Пульс частил, но палочка не показала ни одного опасного заклинания. — Ты в своём уме, Гарри? Новый год был пять недель назад. — Так по китайскому календарю. Кстати, именно год дракона. Разве ты возражаешь? Северус не возражал, даже если и нашёл бы хоть один аргумент.

***

— На этот раз что? — Весеннее равноденствие. Только не ври, что не знаешь, Северус. — Предлагаешь отметить его по всем традициям, которые существуют в мире? — Я насчитал только восемь. Северус победно улыбнулся. Он знал тринадцать.

***

— Захвати зубную щетку. И домашнюю одежду, черт возьми. Я не готов смотреть на тебя в одном полотенце настолько долго. — Это что, медовый месяц, Северус? — Я все еще помню апрель, когда ты изображал из себя тайца. Так вот, индейцев майя я не выдержу без ущерба для здоровья. Причем для твоего же. — Думаешь, Кингсли подпишет мне заявление на июльский отпуск?

***

В конце сентября кровать не пережила двухдневного марафона. Северус молил о пощаде или хотя бы жизни на ближайший год, но Гарри слизывал с его живота мед и терпкий гранатовый сок, и он раз за разом умирал и воскресал, поминая всуе по всем запретным именам.

***

— Плохой день. — Ненавижу его, Северус. Но я не мог не прийти. — Назови его иначе. Самайн. Не то чтобы радостный праздник, но какой-никакой, а Новый год. Давай просто поговорим, я разжег камин.

***

— Стой! Ты куда? Северус потянул его за руку обратно в уютное тепло одеял. — Забыли, — Гарри выглядел растерянным и слегка смущенным. — Елка, пудинг, омела, все такое. Сегодня Сочельник, а мы даже... — Рождество празднуют дважды. Успеем. — Новый год мне нравится больше, — улыбнулся Гарри, закидывая ногу ему на бедро. Хотел ли Северус поспорить? Определённо нет.