Горячие берега

      Они приезжают на горячие берега втроём. Где-то на фоне маячит Мукуро, но он слишком узнаваем, потому обещал себя не показывать. А они - три обычных японских подростка, ходят на экскурсии, радуются лету, ждут кого-то.       Солнце палит нестерпимо. Гокудера отказывается от крема и обгорает на второй день, Тсунаёши мажет его какой-то здешней мазью по вечерам. Гокудера смущается, Ямамото мягко подшучивает над ними - "гляди, Десятый, какой я крутой, вырос в солнечной Италии, всё мне нипочём".       Ямамото, как всегда, единственный, кому здесь действительно нравится. Он загорает до приятного золотистого оттенка, играет в пляжный волейбол с какими-то бразильцами, на удивление найдя с ними общий язык, и учит Тсунаёши плавать. Со временем у того даже получается, и никаких дельфинов в боксёрских клубах.       Дни здесь долгие, солнечные и пряные, пахнут корицей и кардамоном. Тот, кого они ищут, не спешит показываться, и лодка-луна потихоньку меняет фазу, но Тсунаёши лучше всех знает: он не сможет прятаться вечно. И найти его можно именно здесь.       Гокудера, мрачный, ходит и налаживает контакты с местной преступностью. Говорить им, кто они есть, нельзя, а без этого его считают мальчишкой. Тсунаёши находит ему сумасшедшего старика, который утверждает, что видел инопланетян. Гокудера в восторге - отводит душу.       Тсунаёши ходит по набережной, всматриваясь в лица - как учили, незаметно. Гораздо больше надеется на интуицию, чем на смазанные фото в памяти. Иногда он представляет себе, что в лодке-месяце сидит мама и смотрит на него ласково. "Он не уйдёт неотмщённым, мамочка. Ты только подожди."       Они встречают здесь Новый год. Ямамото высчитывает часы, чтобы поздравить по телефону своего старика. Тсунаёши ловит себя на том, что прислушивается к его расчётам: "надо бы тоже позвонить домой" - но звонить больше некому, Ламбо и И-пин перебрались в Италию, и дом в Намимори пуст. Не Киоко с Хару же поздравлять, у них там своя атмосфера.       Под Новый год на набережной собирается, кажется, весь район. Люди смеются, женский голос недалеко тянет песню на незнакомом языке, повсюду гирлянды и воздушные шары. Девушки - в белых одеждах, с венками на головах. Продавцы этих венков буквально на каждом шагу, Ямамото покупает пару из интереса; цветы оказываются искусственными. Тсунаёши просит у него один и аккуратно надевает на Гокудеру; тот прижимает его к себе и порывисто целует - прямо здесь, на волнисто-полосатой набережной.       Через пару дней Гокудера, наговорившись со своим старичком, тащит их на гору к статуе бога, в которого они не верят. Ямамото соглашается - "отлично! Прогуляемся по склону холма", и Тсунаёши не может оставить друзей-хранителей. Они поднимаются сквозь лес, и Тсунаёши всё кажется, что вчетвером, а не втроём, хотя что Мукуро статуя.       На вершине, исцарапанные, в грязи измазанные, но почти счастливые, они покупают в местной кафешке по ломтю арбуза и вгрызаются в них. Потом поднимаются к постаменту бога. Гокудера с увлечением треплется про местную мистику; Тсунаёши, как всегда, подходя к чему-то божественному, пытается сформировать в голове молитву-желание. И вдруг понимает: ещё пару лет назад он бы попросил избавить его от мафии. Сейчас - другие цели, другие желания.       Мукуро, наблюдавший с усмешкой, вдруг сгущается туманом над правым плечом. "Хочешь попасть на селфи?" - неуклюже шутит Ямамото и щёлкает затвором камеры телефона. Мукуро хмыкает. "Он здесь." - "Быстро или незаметно?" - моментально вскидывается Тсунаёши.       Вниз они спускаются в маленьком вагончике по железной дороге. За окнами - яркие цветы, но Тсунаёши не смотрит на них, а Гокудера смотрит на Тсунаёши. Убийцу Мукуро засёк в дальнем от горы районе, приходится брать до него такси. Всё возвращение сливается для Тсунаёши в небо за окнами. На небо потихоньку наползают тёмные тучи.       "Ты, падаль," - начинает Гокудера при виде убийцы, но Тсунаёши останавливает его жестом руки. И со вкусом повторяет: "Ты, падаль. Ты убил мою мать." Убийца лишь смеётся над ними, но Тсунаёши не нужно его признание, чтобы начать. Интуиция - хороший помощник возмездию.       Когда они заканчивают, тучи, наконец, собираются. "Хорошо, дождь смоет кровь и пепел," - комментирует Гокудера. Тсунаёши лишь жалеет, что сейчас не видно луны. "Видишь, мамочка? Я отомстил ему. Он больше никого не убьёт." Ни брать такси, ни ехать на метро не хочет никто, и под нависающим небом трое идут на набережную.       Их снова четверо. Тсунаёши говорит вслух: "Спасибо, Мукуро-кун, ты нам очень помог." Влажный воздух отзывается тихим смехом, но ощущение присутствия не пропадает. И хорошо, решает Тсунаёши, он ведь тоже семья. "Жаль, что ты так и не попробовал мамину готовку, перед ней никто не мог устоять." - "Это верно," - со смехом отзывается Ямамото и замолкает, подставляя ладонь под самые первые капли.       Тучи разрожаются дождём, и вместе с ними, неожиданно для себя самого, рыдает Тсунаёши, уткнувшись Гокудере в плечо. Друзья останавливаются и молчат понимающе, даже Мукуро. Тсунаёши плачет злыми, беспомощными слезами. Месть не оставила после себя ничего, кроме них.       Завтра он снова будет в Италии, снова будет силён и непроницаем. Тсунаёши - достойный наследник всего того дерьма, что таит в себе Вонгола. Он кривит губы при мысли об этом, но уже не отпирается. Но сейчас - он просто подросток, маму которого убил какой-то мудак, и небо над Рио смывает слёзы с его щёк.