find

Нам нужна глубокая мысль. Всегда и везде, в любое время, будь то современность или девятнадцатый век, люди требуют точных ответов на не совсем точные вопросы. И хоть зачастую на вопросы эти даже не существует ответов, или они скрыты под мраком неизвестности, или спрятаны в шкатулке на дне колодца - люди тянутся, выискивая сложные пути, подбираясь самыми извилистыми дорогами. Мы считаем что чем глубже, тем правильнее, чем сложнее, тем ближе истина. Но всё гораздо проще. Это пытаются донести до нас те, кто имеет светлый мозг и дар думать легко и поверхностно. Истина сама по себе очень проста. И не только всё гениальное просто. Просты и данные слова, сказанные не подумав - как быстро нашёл, так быстро можно и потерять. Это понял Филипп, подбегая к прекрасному телу, лежащему посреди арены. Он всё возвращался к мысли о том, что девушка ему нравится. Какой бы она ни была - пухлые губы, смуглая кожа, а это бросало любого встречного человека в дрожь - она всё равно ему нравилась. Привлекательной необычностью, мягким взглядом, гибким телом. Тембром голоса или звуком молчания. Нравилась, как нравится маленькому мальчику девочка, которая принесла ему игрушечный грузовичок, вот только немного сильнее. В конце концов, поразмыслив со стаканчиком бренди возле окна и созерцая блестяшки звёзд до него дошла простая мысль - он нашёл. В каждом наконечнике звезды виднелись изящные руки, что Энн при полёте расправляла, будто крылья. Она умела летать и это уже делало её совершенно изумительной. В каждой нижней стрелочке звезды - натянутые кончики пальцев ног. И тогда Филипп влюбился. Мать говорила ему, до добра любовь никогда не доводит, она как минутное мгновение, как кусок сладчайшего пирога, который сегодня лежит на тарелке, а завтра его нет. Она предупреждала, но разве будет он вспоминать слова и предупреждения матери, от которой отказался ради бродячего цирка? Да не так уж и важно обо всём этом думать, когда Филипп стоял в бледных лучах прожекторов и наблюдал за парящей под куполом тёмной пташкой светлого настоящего. Он считал что всё вокруг вообще не важно, пока она не сорвалась с каната. Зарывая пальцы в волосы он сидел над её больничной кроватью и повторял одно и то же, бесконечное "Энн, всё хорошо, мы с тобой не подведём Финеаса и твой брат не будет выступать в одиночку. Он и так слишком долго чувствовал себя одиноким, изгоем, только ты была у него, поэтому ты будешь выступать". Карлайл понимал, что влюблён, понимал что нашёл, но совершенно не понимал - он не умеет утешать. Слова его звучали больно. Энн падала - это вспоминалось как страшный сон. Однако там, где свет и тень боролись за право господствовать на сцене, пыль в воздухе витала хлопьями и оседала на цилиндр, там всё прекращало быть сном и становилось реальностью, там пальцы Энн нечаянно разжали верёвку. Филипп весь этот кошмар видел. Безмолвно кричащая фигура, не понимающая, что происходит, летит вниз с десятиметровой высоты. Сверкают одежды, развевается прозрачная ткань, подбитая птичка ударяется головой об пол и Филипп понимает - он потерял. Он подбежал к ней, вокруг засуетились, возгласы ужаса, но этого всего он не слышит и слышать не желает. Слышит лишь протяжный, глубокий вдох Энн, будто она боится никогда больше ни вздохнуть, ни выдохнуть, потерять. - Я ничего не помню, как это было, помню только что успела перевернуться на бок, чтобы смягчить падение - задумчиво говорит она, а в глазах её стоят слёзы. Сжимая руку Филиппа в своих, продолжает. - Я никогда не ошибалась так сильно, всегда знала свою работу точно, почему же так вышло? Сотрясение мозга, закрытая черепно-мозговая травма, переломы костей... - Она не сможет больше выступать - сказали ему. - Энн - говорит Карлайл, всматриваясь в её полные боли глаза. - Я всё равно с тобой, а худшее позади. Ты может быть и отличаешься чем-то, но я с тобой, ты это знай, я нашёл тебя и терять снова не намерен. Ты сможешь выступать и я всегда буду с тобой.

Истина так проста - пока не понял что потерял, не сможешь найти.

- Я знаю - улыбается Энн, стряхивая с ресниц слёзы. Она знает.