Часть 1
13 января 2018 г., 22:51
Томас видит сны. Это нормально, он взрослый человек и привык к такого рода вещам. Тем более, что единственный (не считая одержимых и их родных) человек, с которым он контактирует - Маркус. Это нормально, повторяет себе Томас.
Но это нихуя не нормально.
Видеть Кина в своих видениях уже привычно, он въелся в голову прочно, что позволяет демонам манипулировать (пытаться) Ортегой через мужчину. Только в этот раз это не видение. Это сон. Один из тех, что бывали в далекие пятнадцать лет, поэтому первые секунды Томас путает это с дьявольскими кознями. Потому что скинуть все на влияние зла легко, а принять мысль, что тебе снится Маркус Кин — сложно.
В первый раз все выглядит вполне невинно. Маркус сидит за столом, перед ним чашка с нечитаемой надписью. Рядом лежит шляпа, а сам мужчина в майке и привычных, безумно узких брюках. Томасу иногда хочется спросить, удобно ли ему.
- Кофе мерзкий, - жалуется мужчина, глядя в чашку. Ортега опускается на стул рядом и пожимает плечами. - В Чикаго был получше.
- Пожалуй, там многое было лучше.
Какое-то время это продолжается — они просто сидят рядом, разделяя на двоих тишину. А потом Маркус поднимает взгляд и Томас давится воздухом, потому что в глазах мужчины огонь.
- Томас, - говорит Маркус и священник просыпается.
Просыпается на жесткой кровати в мотеле со стояком, которых не было уже лет пять.
- Какого…?
Договорить ему не дает уже порядком надоевший Кин, который врывается в комнату.
- Одевайся, у нас новое дело, - тоном, не терпящим возражений, говорит он. - Ты в порядке?
Томас, скорчившись в неудобной позе в попытке прикрыть пах, кивает. Щеки печет и он знает, что Маркус это замечает. Просто в этот раз решает проигнорировать, исчезая также внезапно, как и пришел.
Когда, на третьем сне, Маркус касается его руки и снова шепчет это чертово «Томас», Ортега просыпается в мокрой постели. Ничего нормального.
За окном уже темно, а в салоне машины температура падает с каждой минутой (чертова печка сломалась) и Томас уже не на шутку замерз. Конечно, он этого не показывает, держа голову высоко, а спину ровно. Но Маркус внимательный, поэтому через пару минут Томас дергается от того, что Маркус кидает в него свою куртку.
- Ты замерзнешь, - упрямствует Томас, протягивая ее обратно. Мужчина фыркает.
- А ты уже, - и кидает быстрый, насмешливый взгляд, - Я устойчив к холоду, амиго.
Томас почему-то смущается, бормочет что-то недовольно и кутается в куртку. Она теплая (только с тела) и пахнет мужчиной.
Не мужчиной, поправляет себя Томас, она пахнет Маркусом.
- В последнее время ты какой-то рассеянный, - глядя только на дорогу, говорит мужчина. - Что случилось?
- Ничего, - так себе попытка.
- Брось, Томас, я знаю тебя уже полгода. Что-то случилось.
Наверное, он бы хотел все рассказать. Это избавило бы мужчину от многих переживаний, а еще избавило бы его от друга и наставника.
- Все в порядке, Маркус. Просто устал.
По его лицу видно, что ни черта он не поверил. Но пока Кин решает отступить.
Мотель, в котором они останавливают, относительно сносный. Томасу даже удается помыться в теплой воде, чего не случалось уже давно. Номер у них один на двоих, но с двумя кроватями (разумеется) и Томас поскорее забирается под одеяла, пока Маркус занимает душ. По какой-то причине, Маркус всегда пускает его помыться первым. А еще дает спать подольше и всячески защищает, но Томас предпочитает не замечать этого. Когда Кин выходит из душа, он уже спит.
В комнате горит только настольная лампа, а вместо стула позолоченное кресло. Даже во сне Томас думает, что это абсолютно безвкусно. Это место чем-то напоминает кабинет в его старой церкви. Напоминает ту жизнь, которая была вечность назад.
- Чего ты ждешь? - нетерпеливо спрашивает Маркус. Секунду назад Томас был здесь один, а теперь около кресла стоит мужчина, сложив руки на груди. Мышцы на плечах напряжены, взгляд внимательный, жесткий. Ортега чувствует себя нашкодившим ребенком. - Ну же.
И он послушно идет к креслу, аккуратно опускается в него и ждет. Знает, что будет дальше и ждет.
- Мой милый Томас, - без намека на нежность говорит Маркус и проводит по шее священника, легко нажимая на горло. - Маленький одинокий Томас.
В груди болезненно сжимается комок. Хочется плакать и смеяться, но Ортега не делает ни первого, ни второго. Только сидит, сложив руки на коленях, как послушный мальчик, и ждет.
Пальцы проводят по кадыку, словно играя на инструменте, и опускаются на ключицы. Гладят, растирая отчего-то замершую кожу, и царапают. Игриво, несерьезно. Спускаются все ниже, оглаживая вмиг обнажившуюся кожу. Щиплет сосок, потирает почти больно, так что Томас тихо шипит сквозь зубы и чувствует улыбку. Просто — чувствует.
- Хороший мальчик, - всей ладонью проводит по солнечному сплетению, словно гладит большого кота. Одна рука снова берется за горло, удерживая крепко, но не больно. Просто держа. - Такой хороший.
Зарывается в волосы внизу живота, тянет, усиливая жар, разгорающийся, кажется, во всем теле.
- Томас.
- Маркус, - первое, что он говорит. И начинает тянуться, сам подставляясь под ласки. - Маркус, пожалуйста, прошу тебя. Por favor, Markus, я не мог больше...Los quiero a todos.
- Томас, - голос звучит словно сквозь туман.
А потом рука на горле сжимается сильнее и Ортега просыпается.
- Томас! - слишком громко для ночной тишины, произносит Кин. Он нависает над постелью падре, закрывая весь мир, пряча Томаса за собой. - Томас.
Его голос звучит иначе. Вместо привычных приказных нот нежность и горечь.
- Маркус? - он не сразу понимает, что происходит.
- Да, это я, - и, сделав вдох. - Ты кричал.
Остатки сна все еще не покинули Ортегу, он не понимает. Сначала.
- Подожди, я...Черт, - и прижимает пальцы ко рту, прикрывая рот. Будто это может загнать слова обратно.
Лицо Маркуса хмуро, но у него мягкий взгляд, когда он нежно отводит ладонь священника от лица.
- Пожалуйста, Томас, - тихо просит он, аккуратно сжимая запястье. - Что тебе снилось?
Возможно, дело в темноте, но кажется, это все лишь продолжение сна. Наверное, поэтому Томас отвечает честно и без страха.
- Ты, - вдох. - И твои руки.
Маркус молчит. Время тянется мучительно медленно, а потом ускоряется, когда мужчина садится рядом, на постель и прижимает свои ненормально горячие ладони к щекам Томаса.
- Чего ты хочешь?
- Тебя, - Томасу кажется, что он задыхается. - Tú. Por favor, Marcus, te quiero. Por favor, yo …
- Тш-ш, - Маркус опускает руки ниже. - Хороший мальчик.