Песня для Бога

Что ни говори, а этом городе Бога любили не так, как любит большинство людей: не за то, что он могущественный или какой-то там супервеликий. В этом городе Бога полюбили как неотъемлемого члена семьи, просто потому, что он есть, со всей искренностью и нежностью. И как все нормальные жители небольшого города, люди развлекались тем, что придумывали различные истории, иначе говоря, сплетни. Одни сплетни очень быстро забывались, другие запоминались надолго, если не на всегда. Когда-то давно про Бога тоже придумали историю, которая теперь стала легендой. В этом городе считали, что Бог зажигает новые звезды, даже само Солнце зажёг именно он, потому оно такое теплое и ласковое. Однако теперь у жителей города была более важная задача, чем собирать сплетни. Все были озадачены и взволнованы, ведь Бог перестал улыбаться, и никто не мог назвать причину грусти.       В глазах потухли искры огня,       Глаза будто стали пусты.       Он видел рождение дня       И самой известной звезды. Точно не сказать, кто был автором этих строк. Дело знакомое: автор похвастался другу, друг в пьяном бреду рассказал жене, забыв половину и обильно приправив рассказ отборным матом, жена (та еще сплетница) пересказала подругам, щедро добавив собственных домыслов, их разговор кто-то случайно услышал… Пошло-поехало, именно так каждый раз рождалась песня, история или легенда. Говорят, тогда Бог улыбался в последний раз… Сейчас на его лице не увидишь искренней улыбки. Да что там искренней — вообще никакой не увидишь. Только старики любят рассказать о тех днях, когда «трава была зелёная, небо голубое», а Бог ещё улыбался. Давно это было. Всё меньше и меньше правды в тех словах, всё больше вымыслов. Только один старик, что жил у самого края леса в полуразвалившейся хижине, помнил Бога обычным мальчишкой, таким же, как и все смертные люди. Помнил, как он прибегал к старику, делился своими невероятными идеями и звонко смеялся, когда старик саркастично их комментировал. «Талантливый был парень. Всё мечтал до неба дотронуться, — на этих словах старик всегда усмехался, словно вспоминая что-то, — что тут сказать, добился парень своего.»       Он жил по законам другим,       И построивший в небо мост,       Он ушёл навсегда молодым,       Но он смог дотянуться до звезд. Эти строки старик сочинил сам. Они стали напоминанием самому себе, что нет ничего невозможного, и если очень захотеть, все обязательно получится. Его жизнь требовала помнить об этом. А люди между тем гадали, что же могло случиться с Богом, и как ему помочь. Проводились собрания, выдвигались теории и предположения. И попыток развеселить Бога было много, вот только они не давали никаких результатов. Но люди не сдавались…       Так давно поседели виски,       Ему будто две тысячи лет.       Он устал от смертельной тоски,       Его жизнь — это сон и бред.       В его глазах затухают костры,       Слишком стар, потому не смеется,       Ведь он видел рождение звезды,       Имя которой Солнце. Так описал эмоциональное состояние Бога какой-то рифмоплет. И эти строчки тоже стали частью песни, которую кто-то из жителей города назвал «песней для Бога». А Бог с каждым днём становился всё грустнее. Всё печальнее становился его взгляд. С каждым днём всё больше и больше становилось в когда-то шикарных каштановых кудрях седины. Бог устал. Бог просто смертельно устал. Тогда, делясь со стариком своими идеями, раз за разом пытаясь дотянуться до неба, он даже подумать не мог, что бессмертие может быть не только даром, но и проклятием, что боги отнюдь не всемогущие. И тогда, в моменты особенно сильного отчаяния Бог брал в руки меч из стигийского золота, способный убить даже бога, подходил к краю неба и смотрел вниз, прощаясь с людьми. Заносил руку с мечом для смертельного удара и спустя несколько секунд бессильно опускал. Каждый раз его что-то останавливало. Может, строки случайно услышанной песни, сочиненной смешными, но такими любимыми людьми, а может, что-то ещё.       И пока Бог будет жить,       Я верю, не знать нам беды.       Ведь заставил он звёзды гореть.       Он увидит и смерть той звезды. И тогда, вспоминая, что его любят, что он нужен, Бог начинал улыбаться. …то ли людям, то ли кому-то еще…