So Bad...You're so so Bad

      Утро к Маринетт Дюпен-Чен было немилосердным от слова совсем. Голова раскалывалась, будто в ней танцевали румбу ошалелые черти, попутно размахивающие и стучащие о черепную коробку отбойными молотками. Девушка тихонько застонала, мысленно пытаясь понять, за что все из возможных богов прокляли ее, но ответа не последовало. Титаническим усилием воли брюнетка разлепила веки, норовившие снова сомкнуться и уже не подняться ближайшие два часа минимум. Бросив страдальческий взгляд на часы на столе, девушка застонала еще громче. Надо было вставать, иначе она могла опоздать в фотостудию. Мсье Жак за ее креативные идеи мог простить Дюпен-Чен многое, но злоупотреблять таким доверием все же не стоило. Амебой сползая с постели, девушка взяла курс в душевую, так как бодрящие водяные струи были способны даже зомби превратить в человека.       Первый тревожный звоночек поступил, когда Маринетт обнаружила, что она была не в своей удобной пижаме, а в помятых бриджах и футболке, в которых она ходила вчера на выставку. Нет, вчера они выглядели с иголочки, а вот сейчас складывалось ощущение, что ее вместе с ними прокрутили в барабане стильной машинки. Стаскивая с себя помятые вещи и метко бросая их в бельевую корзину, Маринетт подошла к большому зеркалу, чтобы оценить общий масштаб бедствия. Что-то подсказывало ей, что не только внешний вид одежды оставлял желать лучшего. Ну да, так и оказалось: волосы спутались и напоминали воронье гнездо, на лице отлично отпечатались все складки подушки, в мешках под глазами можно было хранить запасы муки их семейной пекарни, а завершающими штрихами были рассыпанные по ногам синяки и сбитые костяшки. Девушка гадала, что она вчера делала, что была в таком ужасном состоянии?! Но тут ее сонный взор наткнулся на … Headshot!       Огромными, как блюдца, глазами Маринетт смотрела на маленькое лиловое пятнышко на своих ключицах. Засос не иначе! Но каким, Хищная моль его задери, образом он там взялся! Послышавшееся за спиной тихое хихиканье квами тонко намекнуло, что Тикки была прекрасно осведомлена историей происхождения этого безобразия на теле своей подопечной. — А ты разве не… — нараспев начала квами. — Нет, не говори эту фразу, прошу! — взмолилась девушка, голова затрещала еще сильнее. — …помнишь, что вчера было? — словно не услышав подругу, продолжила Божья коровка, заливаясь веселым смехом. — Ты вчера отожгла, я бы сказала!       Словно последняя фраза Тикки была спусковым механизмом, услужливая память Маринетт стала подкидывать обладательнице Камня Удачи сначала смутные, а потом с нарастающим темпом самые «сочные» кадры ее вчерашнего вечера: ее безрассудную драку с бандитами в темном переулке, далее как она буквально набросилась с поцелуем на Наура, а потом… — Мы целовались и обнимались на кровати, — сиплым голосом прошептала девушка, хватаясь за голову и отчаянно краснея, как спелый помидор, попутно про себя отмечая, что в душе ни капли не жалеет о содеянном. — Ну, если считать то, что ты соблазняла Кота и начала его раздевать, что бедняга чуть не лишился рассудка — это просто обнимались, то да, вы просто целовались и обнимались, — голосом пожилого профессора произнесла Тикки. — По-моему, его спас от потери сознания от счастья только писк близившейся к концу трансформации, он вылетел как ошпаренный! — Боже, как мне теперь ему в глаза то смотреть, — запричитала Дюпен-Чен, какой-то крошечной частью сознания все же ликуя, что смогла так повлиять на Нуара, заставив его буквально урчать от возбуждения и удовольствия. Женское самолюбие брюнетки было определенно польщено такой реакцией напарника. «Не стоит всегда быть такой скромной, Хозяйка, — со смешком шептали Часы. — Уж ты то явно способна на большее! Но вчера ты даже Нас удивила, прогресс на лицо!»       Откладывая бич самоанализа на потом, Маринетт быстро приняла душ и, заметно посвежев, старательно замазывала тональником следы вчерашнего «преступления». Повезло, что котяра не оставил ей подарочек на шее повыше, иначе скрыть это «чудо» было бы куда проблематичнее. Поэтому кофточка с воротничком-стойкой отлично скрыла замазанную метку Кота, которому Маринетт точно накрутит хвост на вечернем патруле.       Студия встретила Маринетт горестными стенаниями мсье Жака и уже доходившим до предельной точки кипения Агрестом. — Мсье, я все понимаю, что заказ есть заказ, но ЭТОГО я не понимаю! — указывая на кричаще розовые топик со стразами и шорты с длинным кошачьим хвостом, возмущался Адриан. Работа модели давно отучила парня удивляться прихотям заказчиков, которые порой могли просто шокировать неокрепшую психику людей, не связанных с миром моды. Но этот возмутительно бездарный костюм просто резал по живому чувство стиля Агреста. Если бы отец увидел его когда-либо в подобном, то, не раздумывая ни секунды, сдал бы под белы рученьки своего отпрыска в лечебницу, попутно делая ДНК-тест, убеждаясь, точно ли это его сын. — Да ты горяч, Адриан! — не сдержавшись, засмеялась Маринетт, обмахиваясь ладонью, словно от жара парня. Выражение крайнего недовольства на обычно неприлично спокойном лице Агреста заставило Дюпен-Чен сложиться пополам. Справившись с собой, Маринетт утерла слезу, выступившую от смеха, и подошла к фотографу. Жак был на грани нервного срыва. Кадр, который бы удовлетворил заказчика, никак не хотел получаться, а не справиться с заданием, будучи мастером высшего класса, мужчина не мог себе позволить. — Во-первых, не хватает пары деталей, — уже по-деловому начала Маринетт, загибая пальцы. — Во-вторых, прости меня, Адриан, ты без всяких сомнений шикарен, но розовый не твой цвет! — Это костюм от заказчика и…. — начал было блондин, но девушка его уже не слушала, уходя в сторону костюмерной. Маринетт перерывала одну коробку с реквизитом за другой, пока не наткнулась на желаемую — с аксессуарами для Хэллоуина. С ближайшего стеллажа брюнетка сдернула пиджак, брюки и изумрудно-зеленую шелковую рубашку из последней коллекции дома AGRESTE, и уже на обратном пути захватила длинный кожаный ремень. — Прошу, спаси меня от этого безумия, — одними губами произнес Адриан, когда девушка приблизилась к нему. Мысленно парень уже оценил шутку Госпожи Судьбы: он всеми силами старался скрыть от возлюбленной свою геройскую личность, а тут ему волей-неволей придется преобразиться в Кота, пусть и не в спандексе. Шанс, что Маринетт что-то заподозрит, был колоссальным, но работа есть работа, и отказаться от заказа, который уже одобрил его отец, блондин не мог.       От удивления глаза цвета небесной лазури распахнулись, а легкая улыбка тронула алые губы брюнетки. Раз Агрест уже перешагнул через свою гордость и открыто просил о помощи, то отважная героиня Парижа, пусть и в гражданском, была просто обязана ему помочь. — Так и быть, на сегодня я твой союзник, — прошептала Дюпен-Чен, разворачиваясь фотографу. — Мсье, мне очень жаль, но костюм заказчика совсем не годится для фотосессии. Ткань данного, кхм, одеяния настолько низкого качества, что это будет просто позором для компании Agreste представлять в нем свою модель. И этот цвет уже давно не в тренде. Это будет просто катастрофа! Мсье Жак, мы не можем этого допустить. Предлагаю взять за основу вещи из последней коллекции и добавить кошачью тематику заказчика, но в темных тонах.       Пихнув в руки ошеломленного парня вещи, Маринетт вытолкала его со съемочной площадки. — Я твой должник, — произнес Агрест, скрываясь за ширмой. — Даже не сомневайся в этом, — буркнула в ответ Дюпен-Чен. Когда Адриан вышел в новой одежде, Маринетт одела на его голову ободок с кошачьими ушками, а на шею — ошейник с золотым бубенчиком. На секунду девушка выпала из реальности, шокировано уставившись на Адриана: растрепанные после переодевания пшеничные волосы, черные ушки, широкая улыбка и хитрый блеск в глазах…. Сейчас она увидела перед собой Кота Нуара, но никак не своего бывшего одноклассника. Видение напарника по спасению Парижа было словно наваждением, отпечатавшимся на сетчатке глаза и не желавшем исчезать. Маринетт огромной силой воли удалось отогнать навязчивый образ и вернуться в не столь невероятную реальность. «Быть такого не может! — подумала Дюпен-Чен, на корню пресекая любые фантазии невыспавшегося мозга, который уже начал проводить аналогии между Агрестом и Нуаром. — Этот глянцевый парень никак не может быть Нуаром! Не-воз-мож-но!»       Адриан по мимике его Леди читал охватившие ее эмоции: удивление, подозрение, анализ сходства, а потом жесткое и не приемлющее компромиссов отрицание. Хоть он и должен был радоваться, что Маринетт не восприняла его как потенциального Кота Нуара, но почему-то стало обидно. Что ЕГО она в роли своего верного рыцаря отказывается видеть. — Другое дело, — довольная своим результатом, произнесла Маринетт. Стоит ли говорить, что фотограф буквально расцвел при виде нового образа модели и вовсю включился в работу. Наверное, миссия Маринетт на этом бы и закончилась на данной съемке, если бы под самый ее конец на площадке не показался сам заказчик. — Это не совсем то, что я ожидал увидеть, но мне нравится! — похвалил снимки мужчина, но после нахмурился. — Ваша модель явный профессионал, но для потребителей из моей целевой аудитории это слишком официально что ли. Нужно что-то нежнее, чувственнее, эмоциональнее. Может быть, попробуем аналогичную съемку с девушкой-моделью? Само собой, это будет оплачиваться как отдельный заказ. — Но, на данный момент наши девушки-модели отсутствуют в студии, — ответил фотограф. — Что вы мне голову морочите! — возмутился заказчик, указывая на Маринетт. — Говорите, нет ни одной девушки-модели, а это, по-вашему, кто? Она идеально подходит: в ней прекрасно совмещены и европейские, и азиатские черты! — Но Маринетт — ассистент, а не модель, — залепетал Жак. — Ничего не желаю слышать, переоденьте ее и приступайте к работе!       Жак вздохнул и состроил умоляющее лицо Маринетт. Та в ответ скорчила ему лицо полной покорности судьбе и поплелась в костюмерную, так как выбора не было. В индустрии моды надо быть всегда готовой к внезапным порывам заказчиков, даже если тебе придется облачиться в костюм кошки.       Подобрав алую блузку с несильно глубоким вырезом и черные шортики за основу, Дюпен-Чен стала раздумывать над тем, что в данный образ можно добавить. Исходя из слов того мужчины, ему не нужен был образ коварной женщины-вамп, значит, можно не рассматривать какую-то обувь на высоком каблуке. Что-то нежное и эмоциональное? И это в костюме кошки?! У девушки нервно задергалось веко: закралось подозрение, что она стала жертвой маньяка-косплейщика. Хотя… Да будет так!       Чтобы скрыть синяки на ногах, брюнетка натянула высокие гольфы-ботфорты, оставляя ноги без обуви, а после прикрепила к шортам черный хвост. Если и это извращенец с розовым прикидом сочтет недостаточно эмоциональным костюмом — она его придушит своим собственным хвостом!       Как раз в тот момент, когда девушка была готова выйти на съемочную площадку, к ней в костюмерную зашел Адриан. — Вообще-то полагается стучать, — выныривая из своих тягостных мыслей и заметив в зеркале вторую фигуру, произнесла девушка, складывая руки на груди. — Я стучал! — честно ответил Агрест. Он действительно несколько раз стучал по раздвижной ширме, прежде чем зашел за нее. Парень медленно подошел к девушке и защелкнул на шее тот самый злосчастный ошейник с бубенчиком, который носил сам несколькими минутами ранее, а после добавил ободок с ушками.       Адриан молился, чтобы мешковатые брюки, в которые он переоделся в своем кабинете десятью минутами ранее, смогли скрыть его реакцию на вид возлюбленной. Его зрачки расширились, а губы внезапно пересохли, будто он в один миг очутился в центре пустыни. Такая хрупкая, такая изящная и с этими черными ушками — это был определенно удар ниже пояса, в прямом и переносном смыслах.       Маринетт отчаянно покраснела, завидев такую реакцию парня, захотелось обхватить себя руками и где-нибудь спрятаться. Но собрав волю в кулак, она решительно вышла из-за ширмы и направилась к фотографу босиком. На один миг работа на студии остановилась: кто-то выронил из рук палетку теней, кто-то столкнулся между собой, кто-то опрокинул подсветку — все взоры были прикованы к девушке, которая мучительно краснела под всеобщим вниманием. К ней тут же подлетела гример, нанося необходимую тональную основу, чтобы кожа была матовой, а также рисуя девушке дерзкие черные стрелки.       И если на тот момент Дюпен-Чен думала, что все самое страшное уже свершилось, то через минуту осознала, что так в жизни она еще никогда не ошибалась. Дальнейшее было похоже на Ад наяву: повернуться в одну сторону, повернуться в другую сторону; то левую руку в сторону, то к себе; то присесть, то снова встать. Жак вертел и крутил ее на съемочной площадке как манекен, ставя во все возможные позиции для лучшего кадра — и все равно заказчику было этого мало. Ему хотелось еще чего-нибудь этакого, чтобы у потребителя просто скулы свело от милоты. Тогда один из светооператоров пошутил: «Маринетт, а присядь чуть-чуть, подними руки к груди со сжатыми в кулачки ладонями и скажи — НЯ! — ну как в этих, как их там, в мультиках аниме. Может тогда он от тебя отстанет!». — Хуже уже не будет, — пробормотала до сих пор красная как рак Маринетт и сделала, что посоветовал оператор. По площадке разнесся восторженный вопль заказчика, у парней, наблюдавших за «мучениями» брюнетки потекла носом кровь. — Это просто Ад, — простонала Маринетт, сидящая на полу съемочной площадки, отпивая из бутылочки холодный зеленый чай. Она была словно выжатый лимон, хотелось доползти до дома и забыться. Даже мысли о расправе над Нуаром за его проказу уже не мотивировали ее на какие-либо другие действия, кроме как плюхнуться на любимую кровать. Заказчик уже получил желанные снимки и отчалил восвояси, а вся студия смогла наконец-то спокойно выдохнуть, когда безмерно счастливая окончанию этого театра сумасшедших Дюпен-Чен переоделась в свою обычную одежду. — Не представляю, как ты в этом варишься каждый день!       Адриан, вымотанный и уставший за день не меньше своей Леди, сидел рядом и удивленно воззрился на брюнетку. Это был первый раз за последнее время, когда вот так просто к нему обращалась. — Это просто ужасно, честно, когда на тебя напяливают то, что в здравом уме ты бы никогда не надел, а ты еще должен, как клоун, в этом прыгать перед камерой, — продолжила Маринетт. — Наверное, пока не окажешься один раз в этой шкуре, не осознаешь, какое это титаническое усилие над собственной личностью. Как бы мне прискорбно ни было это признавать — ты действительно большой профессионал своего дела, Адриан. — Раз уж пошёл разговор по душам, то я, пожалуй, должен извиниться перед тобой, Маринетт, — начал Агрест, мысленно надеясь, что сегодня его звезда Удачи в зените, и даже кольцо Вестника Бед не сможет ей помешать. — М? И за что же? — удивленно приподнимая бровь, произнесла Маринетт, хотя прекрасно понимала, к чему клонил блондин. — За тот наш разговор, — на одном дыхании произнес Агрест, боясь дальнейшей реакции Дюпен-Чен. — О, спустя столько времени все же решил признать, что повел себя как полная задница? Похвально-похвально, — съязвила девушка. — Да, ты абсолютно права. День тогда совсем не задался, и я не должен был все свое раздражение вымещать на тебе. Ты такой замечательный человек, а я так по-свински поступил в ответ на твое признание. Мне было безумно стыдно, правда, но потом я просто струсил к тебе подойти и пустил все на самотек. Я ужасный человек и просто отвратительный друг. Ты заслуживаешь определенно лучше… — Господи, Адриан, ты опять начинаешь это? — ущипнув парня за щеки и болезненно их оттягивая в разные стороны, пробормотала девушка. — Ты опять стараешься нацепить эту чертову маску пай-мальчика! Знаешь, не надо притворяться, что тебя грызет и днем, и ночью совесть за то, что ты отверг мои чувства. Этот напускной лоск и браваду оставь для тех, кто тебя не знает. Мне было бы достаточно, что если бы ты просто признал, что повел себя по-скотски. Сердцу, увы, не прикажешь — в том нет твоей вины. Тогда мне, конечно, было больно и обидно, но сейчас я тебе даже благодарна: та слабачка и правда могла не рассчитывать на успех в кампании по захвату сердца Адриана Агреста! Но теперь я уже совсем другая. — Значит, ты не будешь против, если мы будем общаться, как прежде? — не веря в столь удачный исход событий, прошептал парень. — О нет, красавчик, этап, когда я бегала за тобой, прошел, уж извини, — засмеялась Маринетт. — Кто-то уже занял мое место? — напрямик спросил Адриан, решив идти ва-банк. — Можно и так сказать, — уклончиво ответила Дюпен-Чен. В этот момент Агрест заметил, как ее дерзкий взгляд стал мягким и мечтательным. — И что же есть у него, чего нет у меня? — в шутку бросил внешне расслабленный блондин, но все его нервы были натянуты как струна. — Искренность, мальчик в ракушке, всего лишь искренность, — произнесла Маринетт, поднимаясь и направляясь к выходу из студии, напоследок в прощальном жесте махнув Агресту.