Часть 1
15 января 2018 г. в 22:14
Твоя сестра находит песню для каждого года с того дня, как вам исполняется тринадцать.
В этом году это песня Джастина Бибера, и ты однозначно ненавидишь свою жизнь. Каждый раз, когда она находит мальчика, которого можно «любить», она бегает, плохо читая рэп: «Я впервые влюбился, когда мне было тринадцать» — будто бы она вообще понимает, что такое на самом деле любовь, или что любовь с ней сотворит, когда Мэйбл влюбится.
Разумеется, ты тоже не знаешь.
Но она все равно поет эту песню, и ты стонешь, когда она доходит до припева и визжит «Baby, baby, baby» снова и снова, но на самом деле ты не можешь жаловаться, потому что Мэйбл счастлива и уверена, что это год, когда она будет сиять. Чего она, похоже, не осознает, так это то, что каждый год — ее год сиять. Она дружелюбная, прекрасная, милая; она лишается брекетов и приобретает (к твоему крайнему отвращению) свой первый лифчик. Ты же, с другой стороны, обладаешь голосом, который ломается легче, чем яйцо, ударившееся о кирпичную стену, и любовью к книгам, которую большинство людей считают заслуживающей беспокойства. Ты всегда немного завидовал Мэйбл, но ты никогда не говоришь об этом вслух. Она — солнце, а ты — луна, и она все время горит ярче, кроме тех моментов, когда наступает лунное затмение.
Когда вам пятнадцать, это отвратительная песня Тейлор Свифт. Вы снова проводите лето в Гравити Фоллз, и она копается пальцами ног в песке у озера и меняет свои сумасшедшие свитера на еще более сумасшедшие кроп-топы, а ты проводишь все свое время, флиртуя с Венди, совсем недавно вернувшейся домой из колледжа с новой стрижкой пикси; Венди, которая целует тебя позади хижины, потому что ей так нравится.
Мэйбл целуется с местным мальчиком, ее пальцы ног все еще в том песке, и она думает о русале, которого она обнаружила в бассейне, когда ей было двенадцать.
Это год, когда вы выясняете, что Ваддлс — на самом деле миссис Ваддлс, а теперь и вовсе Мама Ваддлс, и Мэйбл не может перестать всхлипывать, когда вы ищете дом для всех поросят как можно дальше от старика МакГакета. Еще это год, когда Гидеон начинает лезть к Мэйбл под юбку, а она начинает учиться карате, а еще вы находите поселение келпи рядом с озером и чуть не умираете.
Этим летом вы уезжаете, чувствуя, что сделали все, — поцелуи, келпи и вездесущие вампиры, гули, мостовые тролли, инопланетяне — и Мэйбл не обращает внимания на ту часть песни Тейлор Свифт, где поется про разбитое сердце. Это происходит лишь через полгода, во время зимних каникул, когда она защищает закусочную от оборотня и обнаруживает, что ее местный мальчик целует... другого местного мальчика.
Ты задаешься вопросом, любила ли она его по-настоящему, и надеешься, что нет. Но Мэйбл любит людей так же, как ты любишь книги: моментально, безоговорочно и бесконечно.
В эти дни ты не так сильно завидуешь солнцу, которое сияет так ярко, что обжигает себя.
Когда вам шестнадцать, она поет своим милым голосом «Sixteen Going on Seventeen» из древнего мюзикла «Sound of Music», но она смешивает слова Рольфа и Лизл, и в результате получается нечто циничное и грустное. Гидеон беспокоит ее все меньше и меньше, пока не перестает вовсе, но ты сомневаешься, что это из-за того, что у нее теперь зеленый пояс.
Впервые ты против ее пения — не потому что оно тебя раздражает, а потому, что она разрывается на части из-за своих же слов.
И в то лето в Гравити Фоллз Мэйбл идет в кино со своим местным мальчиком и возвращается с подозрительным красным синяком на шее. Венди приводит домой нового парня и не смотрит на тебя так, будто целоваться с тобой забавно; она перестает смотреть на тебя вообще. Когда они сбегают в лес, ты идешь в другую сторону и в итоге сидишь с пальцами ног в песке, рядом с твоей сестрой, пока заходит солнце.
Впервые за годы она опрокидывает свои безумно длинные каштановые волосы тебе на плечи, как делала раньше, когда ты расстраивался. И она смотрит на пристань, где русал (совсем мальчишка, правда) со странными губами подарил ей ее первый поцелуй, и ты наблюдаешь, как она задумывается, куда исчезла вся магия из любовных историй. Она вытирает слезы своими длинными волосами. Ты кладешь руку ей на плечи и смотришь на знакомую тень среди мягких волн, шлифующих берег.
К концу лета местный мальчик Мэйбл пропадает, и из-под волн тебе хитро и знающе улыбаются келпи.
Это лето, когда ты оставляешь идею быть Таинственными Близнецами и убираешь дневник.
Когда вам исполняется семнадцать, она настаивает не на одной песне года, а на сотне, ведь об этом возрасте существует тысяча песен, и она полна решимости прожить каждую из них. Что подозрительно, она никогда не поет о любви.
В это лето в Грэвити Фоллз миссис Ваддлс пропадает, а старик МакГакет выглядит волнующе сытым. Пока Мэйбл бегает по улицам, отчаянно ища свою свинью, ты находишь Стэна в его комнате — он холодный, не двигается, а в его пальцах сжата пачка старых счетов.
Это хуже, чем любой монстр, с которым вы когда-либо здесь сталкивались, и вы оба уезжаете домой сразу после похорон, оставляя позади льющего слезы Зуса и Венди с пустыми глазами и сигаретой в руке.
Мэйбл плачет на твоем плече из-за этого и еще кучи других причин — мальчиков, пляжей, больших свитеров и того, как на нее смотрят люди, — ты пытаешься быть хорошим братом, и у тебя не получается.
Существует множество песен о семнадцатилетнем возрасте, и это полная противоположность тому, чего вы оба когда-либо ожидали.
В следующем месяце в небе падает звезда, пересекает созвездие, в честь которого тебя назвали, и ты слышишь, как она загадывает суметь все отпустить и забыть.
На ваш восемнадцатый день рождения она достает старый свитер из глубин своего шкафа, и спустя годы после того, как она перестала их носить, они наконец приходятся ей по размеру. Теперь ее волосы короткие, и она не носит юбки, и ее брекетов давным-давно нет, но она все равно больше похожа на солнце, которым ты ее помнишь, чем на солнце, которым она очень долго была.
За ее спиной что-то есть. Прежде чем ты успеваешь полностью оторвать взгляд от книги, она надевает тебе на голову старую грязную кепку, и ты снимаешь ее, видишь на передней части синее деревце и не можешь не улыбнуться.
Вдвоем вы едете в Гравити Фоллз, по пути останавливаясь у каждой заправки и закусочной, и когда вы наконец приезжаете, вы обнимаете Зуса, крадете его ключи и бегаете по пыльной, ужасной хижине, будто вам снова двенадцать. Ты бегаешь за ней, как много лет назад, вы играете в гольф на чердаке, ходите по лесу в темное время суток и пугаете монстра или двух. Ты находишь книгу и читаешь каждую запись. Ты поглаживаешь мебель, как старых друзей, и Мэйбл целует потолочные балки. Когда вы уходите из хижины с книгой и кучей старых воспоминаний, Мэйбл кидает в океан бутылку с посланием, а ты оставляешь на пороге дома Венди коробку со старыми любовными письмами, сверху которых написано «Прощай».
И затем вы садитесь в машину, гуглите таинственные города и едете.