Голые и пустые

      — Поправь мне бабочку, пожалуйста.              — В который раз? — обреченно отозвалась Беларусь. — Вань, слушай, ты не нервничай. Если ты не подойдешь… — бабочка, которую она для виду еще раз повернула вокруг своей оси и обратно, так и осталась у нее в руках, когда шелковая лента на шее России лопнула. — Ну Ванька! — рявкнула девушка.              — Если бы да кабы! — Брагинский отвернулся к большому зеркалу, в очередной раз разглядывая свое… большое, что уж скрывать (да и не скроешь), тело. — Почему это я и не подойду? Должен подойти! — он уверенно тряхнул головой. Потом неуверенно тряхнул бедрами, повторил куда более пластично и естественно, еще раз. — Да я вообще красав… — в зеркале он увидел лицо Наташи.              Преследуемый видением голодных глаз Беларуси и поблескивающих белоснежных зубов, Россия сам не заметил, как оказался там, где, собственно, и хотел — на другом краю Европы. Он переступил с ноги на ногу и потянулся поправить одежду. Которой на нем внезапно не оказалось. Не то чтобы полностью — черный фартук прикрывал достоинство, а запястья и шею скрывал воротник. Но вот в остальном Ванечка оставался бессовестно голым. В частности, голозадым. Что ж, все шло по плану.              — … Ох, простите, не хватало еще с ними как с принцессами обращаться! Особенно спустя пять часов подобного маразма. Ну вот серьезно, куда лезет этот парень? С его самооценкой при такой внешности надо было в модели идти! Или вот… сэр, вы, нахер, в дверь еле пролезли!!! Какого черта?.. Они издеваются надо мной!.. Да, вы, вы-вы… Это же вообще ЖЕНЩИНА!..              Ваня странным образом миновал чужие взгляды, двигаясь за разномастными голыми спинами по направлению к голосу. На его лице против воли проступала улыбочка. Он обожал, когда Англия злился. Необъяснимо, но факт. И у Брагинского были подозрения, что скоро Артур будет еще злее — насколько это возможно. Спины неожиданно закончились, и Россия понял, что люди перед ним по очереди заходили в обычную темно-бордовую дверь.              Предыдущий кандидат выскочил прочь. За ним вылетел статный красавец в нормальном костюме. За ним из двери летели матные пассажи — это они, оказывается, еще приглушались дверью… Иван хихикнул. Его пихнул в спину какой-то неравномерно накачанный мужик. Брагинский посмотрел на него свысока, но все же решил не оттягивать удовольствие и шагнул в кабинет, плотненько прикрыв дверь. За столом, как и ожидалось, сидел порядком задолбавшийся Англия, свесив голову и даже не глядя на очередного кандидата. Блеск.              — Дворецкие нужны, да? — по-русски спросил Ваня, добавив в голос с лихвой невинного сочувствия. Веки Керкленда дрогнули.              — О, шикарно, я заработался до галлюцинаций в виде России, — проворчал Артур под нос. — Можно смело просить перерыв… — в этот момент он лениво глянул на Брагинского. — Бог мой, это ж надо так перетрудить мозг.              Англия медленно встал, прошел прямо к двери. Брагинский отошел в сторонку, потому что иначе Артур бы в него врезался. Он все ждал, когда до другого дойдет, что у него в кабинете во плоти находится Россия, готовый попытать удачи в новой профессии. Но непохоже, чтобы Англия хотел что-то заметить. Он приоткрыл дверь, высунулся и сообщил, что отбор прекращается до завтра. Его даже не смутил возмущенный гул, большую часть которого заняли присвистывания и язвительные комментарии с пожеланиями хорошего вечера. Кто не понял, тот поймет — решил Брагинский.              — Отвратительно, — горько сказал Керкленд, рухнув обратно за стол. — И я же должен выслушивать, что мало занимаюсь такими видами спорта, от которых появляется долбанный рельеф! И смотреть на этих имбецилов… — он приподнял пачку листов, плюхнул обратно, успешно игнорируя переминающегося с ноги на ногу Россию. — Ты тут еще! — а, нет, безуспешно. Теперь на Ивана был наставлен обвинительный перст. Который тут же превратился в усталый взмах ладонью.              — А что я? — все так же безмятежно спросил Россия. Ему уже стало любопытно, что творится у Англии в башке, раз тот может принять его за иллюзию. Снова. Хотя на тот памятный Хэллоуин вышло забавно. — Я тоже хотел попробоваться на должность. Что, нельзя? — он понаблюдал за насупленными бровями, сложил ладони домиком, сдерживая ржание. — Ну пожа-а-алуйста, Англия! — вместо ответа Артур ожесточенно потер уши, потом похлопал себя по щекам. Опять посмотрел на Брагинского и резко встал. — Англия?              Керкленд прошагал прямо к России и уставился на него. К некоторой обиде Вани, мускулами и прочим нужным рельефом он не любовался — смотрел в глаза. Вот Англия медленно поднял руку и остановил ее в дюйме от плеча России. Сжал губы в тонкую полоску. У Брагинского появилась приятная мысль, что Артур попросту боится снова убедиться в полной реальности присходящего. Чужая ладонь так и застыла, излучая слабое тепло, а Керкленд криво ухмыльнулся.              — Так, если ты не иллюзия, то я просто уйду и оставлю тебя здесь, — сказал он, отворачиваясь и выходя. — А потом пущу слух, что тебе просто нравится так одеваться — благо, и повод есть…              — Нет! — паникуя, Россия поломал свою роль галлюциногенного болвана, спешно преграждая Англии путь. — Не-не-не-не, этого ты не сделаешь! Это была ошибка, — он вздрогнул, когда Артур, не останавливаясь, налетел на его руку.              -!..              Может, Россия и вздрогнул, но Англия дернулся назад, как будто сквозь него пропустили заряд тока. Он заново осмотрел Брагинского, пытаясь взять себя в руки и восстановить хотя бы видимость нормального лица. Ваня милостиво списал дергающееся веко и вставшие дыбом волосы на стресс. Ну, нервная же работа. Теперь паника прошла, и его лыбу уже ничто не сдерживало. Испуганный Англия нравился ему еще больше злого. Увы, это обычно было краткое зрелище.              — А я тебе помочь хотел, вот, спешил к тебе со всех ног, — умильно начал Россия. Спешил он от, а не к, но не суть важно. — Так и думал, что сам ты не справишься.              — С чего ты взял такую чушь? — начал было Англия, но тут же переключился. — И вообще, ты самый последний в списке тех, кто мог бы мне помочь! — ехидно выдал он. — Ты ну ни разу не подходишь, Раша, извини-вали-отсюда! Пожалуйста, — Артур простер ладонь к выходу. Ваня в (не)притворной обиде скривил губы.              — Ты нарочно так говоришь, потому что завидуешь, — хмыкнул он. — Сам-то дрыщь, а в объявлении сказано мускулистые, да, Англия? — что ж, раз Артур настроен не признавать за ним даже красивых мышц (лишь немно-ожко синтольных), то Россия хоть побесит его вдоволь. — Судя по тебе, у твоей страны под это ограничение как раз все и попадут, вот ведь незадача…              — Мускулистые, — фыркнул Англия. Он был задет — у Вани сигналил дар бывалого тролля. — Они должны быть сексуальными, а судя по тебе, идеалы СССР никуда не делись, — теперь припекло уже у Россиюшки, задетого немножко за живое. — Не зря твои парни никому не нравятся. — Артур покровительственно похлопал Россию по голому плечу. Руку он тут же отдернул, словно не Брагинского потрогал, а Декларацию Независимости. Или он почуял пламя обиды, разжигающее горны русского самолюбия.              — Ты ведь про тот рейтинг в дебильном приложении, ага? — радостно спросил Россия. — А кто еще там занял последние места, помнишь, Англия? Я, Польша и… ты, если я ничего не путаю. Упс. Только у тебя еще и девушки страшненькие, а мои красавицы даже тебе больше нравятся, — подмигнул он, желая окончательно выбесить собеседника.              На миг Керкленд вспыхнул, готовясь взорваться, но… этого так и не произошло. Вместо этого, однако, Англия словно выключился, и его лицо превратилось в маску. Брагинский горестно вздохнул. Если Артур сознательно не отвечал, то либо ответ был за рамками допустимого, либо это был государственный секрет, либо чаехлеб конвертировал оскорбление в подходящую ответную гадость и был как раз этим занят. Иногда России хотелось прямо спросить, на какой объем подлости от сэра Англии у него уже открыт счет. И можно ли как-нибудь обложить его матюками в кредит — или хоть в рассрочку. Банк «Гадость в радость» — месть как валюта! Бр-р-р…              — У меня была идея обозвать твоих девушек продажными, но я от нее отказался, — неожиданно заявил Англия, сонно приподнимая брови. Россия вернулся в реальность и осознал, что его только что опять оскорбили. — Они того не стоят, хи-хи-хи, — при этом выражения смеха на чужом лице и в помине не было. — Все. Негоден, Геркулес. Иди, тряси в своих родных училищах своим достоинством, — о-бид-но. И немного стыдно. Брагинский ненавидел чувство стыда.              — За-заткнись! — рявкнул он. — Заткнись-заткнись-заткнись! — внезапно Англия рассмеялся, легко и понимающе. При этом он уходил — «эвакуировался, сохраняя спокойствие».              — Если ты читаешь мои новости и приходишь, чтобы высмеять меня, то перед этим убедись, что не остался одним с голым задом, Россия. Нет, тут совершенно нечего стыдиться, если тебе интересно мое мнение, — Англия еще раз окинул Ивана взглядом через плечо, усмехнулся. — Твое чувство юмора всегда отлично работало в сфере смерти и на удивление хреново — в сфере «взрослых» шуток. Про бомбу-то вообще вышло чудно, хотя ты никогда не признаешь… — он не договорил. И не надо было, Брагинский слышал все это внутри себя. И к счастью для Англии, лицом к лицу у того хватало ума обозначить, но не сказать.              — Не беси меня, — прорычал Брагинский. Его голый зад уже начинал раздражать, а визит, как обычно, закончился сплошным разочарованием.              — Ох да, — Керкленд вдруг развернулся и остановился в проеме. — К вопросу об юморе. Можно попросить тебя впредь не рушить мои отчаянные попытки выглядеть доброжелательно по отношению к тебе? — требовательный тон успешно маскировал истинные чувства, но России опять стало смешно как в первый раз. Он фыркнул. Еще раз. И рассмеялся, пока Артур наблюдал с вежливым раздражением.              — Но Англия, это ведь было идеально, — отсмеявшись, признался Иван без тени раскаяния. — Столько пафоса — и ни тени искренности. Боже, это было уморительно! — он опять расхохотался. — Как в комедийной сценке, ха-ха-ха… — Керкленд опять отвернулся.              — Да-да, как в сценке, — мрачно сказал он. — Но ты смейся, не стесняйся. Комедия же.