Юра в Стране чудес

Юре снился кошмар. А что это может быть, ежели не дурной сон, если он проиграл Котлете? Юра сидел на толчке с закрытой крышкой и... рыдал. Вдруг за дверью знакомый голос: — Этот лед слишком мал для двух Юриев, слабак. Плисецкий открыл дверь с ноги. Кацуки за ней не оказалось. Вообще никого. Юра помотал головой, оперся руками об умывальник. В зеркале отражалось его уставшее и заплаканное лицо. Он вымыл руки и умылся. Пенистая вода лениво всасывалась в сток. Неожиданно Юра почувствовал, что и его всасывает вместе с водой. Он сделался маленьким-маленьким, легким, как пушинка, и водоворот запросто затащил его внутрь трубы. В трубе он падал и падал, все летел и летел. Какая-то бесконечная труба оказалась. Вот сейчас, сейчас он шмякнется об ее изгиб или того хуже — шлепнется в канализацию. Юра попытался вспомнить какие-то молитвы, которые периодически читал дедушка. Не вспомнил. С религией у него с детства были напряженные отношения, еще с того визита в церковь, когда он расплакался от тесноты и ладанной духоты. Наконец он упал. Подозрительно мягко, а еще сухо и тепло. Земля под ним ходила ходуном. Юра опасливо открыл глаза. Эй, да это же шерсть. Высокая, почти по пояс ему. Земля задвигалась еще активнее, затряслась девятибалльным землетрясением и скинула его прямо на лед. Юра встал на четвереньки, потирая ушибленную задницу. — Потя! "Земля" трусцой убегала прочь. Нет, он кота точно не догонит, с таким-то ростом. Юра вздохнул, встал и побрел куда глаза глядят, то и дело поскальзываясь в своих кедах. Что-то синее пролетело мимо него, сделало круг. — Стой ты! "Что-то" замедлилось и оказалось Кацуки со смешными кроличьими ушами, которые шлепали его по щекам. — Слыш, Свинья... Кроль! Я сплю, да? — Ты мог бы быть и повежливее, Юрио. Опаздываю! — Юри постучал пальцем по циферблату карманных часов и стремительно укатил прочь, сверкнув коньками. — Пидор! — полетело ему вслед от Плисецкого. Что ж, встреча с Кацуки принесла определенную пользу: Юра определился с направлением и... пошел в противоположную от Юри сторону. На льду выстроились довольно скверно выполненные декорации какой-то растительности. Вдруг между двумя кустами материализовалась уж слишком знакомая улыбка. Почти улыбка Джоконды. К улыбке добавился полосатый голубо-серебристый (простите, платиновый) хвост, затем кошачьи уши — и наконец весь Никифоров соткался прямо из воздуха. — Вить, я сплю, а? — А может, мы все умерли еще в 2012 году и находимся в аду? — Придурок, — незлобно упрекнул его Юра и несильно заехал ему кулаком под ребра. Виктор примирительно обнял его за плечи. — Пойдем, тебя Барановская ждет, злющая будет, если ты опоздаешь. — Хоть что-то привычно в этом обдолбанном мире. Она забраковала мою идею для новой программы. — О, кстати... Из какой-то норы Виктор выудил пару коньков. Юра переобулся — и они заскользили рядышком по льду, лавируя между картонными деревьями и кустами. *** — Нам туда, — объявил Никифоров на распутье. — А там что? — Юра показал на другую дорожку. — Там живет Шляпник. — А вон там, — Юра показал на третью тропинку, — я подозреваю, Полоумный Заяц? — Сдается мне, он сейчас у Шляпника чаи гоняет. — Идем посмотрим. — Опоздаете! — Мимо пронесся Кацуки, размахивая своими часами, — и скрылся из виду. — Он мне все больше здесь не нравится. А ведь я почти проникся к нему симпатией после того, как он оставил тебя в покое!.. Плевать, мне любопытно, что этот кошмар еще за сюрпризы подсунет. Юра ухватился за полосатый костюм Виктора и потащил его к Шляпнику. *** — Это Джей-Джей стайл! — взорал Шляпник вместо приветствия. Юра хлопнул себя по лбу. — Ну точно поехавший. — Давай я познакомлю тебя с моими друзьями. Это Соня, — Жан-Жак показал на дремлющего Лео, — а это Заяц, — Леруа показал на Отабека. — Это Отабек-то Полоумный? Алтын приветственно поднял руку и флегматично помешал чай... желтой куриной лапкой. — Вопрос снят. Ладно, Вить, я понял, для меня это слишком, покатили отсюда. Однако Шляпник не дал им уйти. Он мигом оказался сзади и толкнул их в продавленные советские кресла. Взял свою чашку и чашку Отабека и сунул им под нос. Виктор равнодушно отпил чаю, игнорируя торчащую куриную лапу — и скривился. — Кумыс, — пожаловался он. На всякий случай Юра отодвинул "свою" чашку подальше, хотя в ней точно находился чай, правда, с плавающими в нем хлебными крошками. — Хотите загадку? — Шляпник обвел взглядом присутствующих. Отабек пожал плечами, Лео одобрительно всхрапнул. — Валяй, — согласился Юра. — Слушайте внимательно. Что общего между Юпитером и пьедесталом? — Да нихрена. — Неправильно! — позлорадствовал Леруа. — Ну и какая отгадка? — На нем нет тебя. — Сволочь! — Юра замахнулся было на Жан-Жака, но тот успел отпрянуть вместе с полной тарелкой пышных блинчиков, политых кленовым сиропом. — О, я не предложил? Мои извинения! Дамы — вперед. Джей-Джей протянул ему тарелку с панкейками. Преисполненный негодования Юра вскочил из-за стола. Виктор поднялся следом, по-прежнему ослепительно улыбаясь. *** — Скверное настроение? — Никифоров сочувственно убрал улыбку со своего лица. Юра сжал руки в кулаки. — Отвратительное. Не могу дождаться пробуждения. Виктор притянул его к себе, легким прикосновением целуя. — До конца сказки осталось не так много. — Двигаем прямиком к Барановской, пока я... — Пока ты еще держишься. — Черт, да, — выдавил из себя Юра. — Умеешь ты подбирать слова. И они заскользили дальше по льду. А мимо промчался Белый Кролик. — Опозда-а-ае-е-ете. — Долбанный параноик, — прошипел Плисецкий. *** Декорации леса сменились вырезанными из картона фигурно подстриженными кустиками в виде сердец. В голове Юры засело нехорошее подозрение, что Барановская как раз и окажется Червовой Королевой, как вдруг знакомый голос оглушил его: — Голову! Этому! С плеч! — Блин, накаркал. Это она кому? Виктор повертелся, выискивая жертву. — Кажется, Шляпнику. — Правильно, ему давно пора. — Голову Виктору Никифорову с плеч! — Тонкий палец с красным ногтем ткнул в сторону Вити. — Мне-то за что? — Ты извратил моего мальчика! — Какая-то она уж слишком нервная сегодня, — прокомментировал Виктор, растворяясь в воздухе, пока от него не осталась одна только улыбка. — Не вздумай снова свалить в Японию! — донеслось из-за ближайшего "сердечного" куста. Из-за картонки опасливо выглядывал Червовый Король Яков Фельцман. Тем временем балерины в пачках послушно играли в крокет. — Поддерживаю, — одобрил Юра. Нечего Виктору по всяким япониям шляться. Вдруг налетел порывистый ветер, а на горизонте замаячила воронка торнадо. — Хреновый сон. Витя, вернись! Успокаивающе теплая ладонь легла ему на затылок. — Я все время был здесь, — прозвучал тихим шелестом шепот Виктора, хотя сам он не материализовался. Впрочем, Юре и так стало гораздо спокойнее: знать, что он рядом. Воронка все приближалась. А когда подошла совсем близко, оказалось, что она полностью состоит из сладостей, бургеров и чипсов — всего того, что ему, по идее, нельзя. Юра ухитрился выхватить из торнадо бутерброд, завернутый в упаковку сети быстрого питания. Ну хоть во сне! С наслаждением вгрызся — вкус совсем как настоящий. Но кайф продлился недолго: Барановская опять начала бушевать. — Сколько конфет украл Валет?! Сара и Мила в рыцарских латах выволокли перед очи Барановской сопротивляющегося Гошу в красном трико для фигурного катания. — Ничего я не крал! Меня Яков вон на диете держит, мне конфеты нельзя. Однако топор в руках Анны уже занесся над головой Поповича. — Стойте! Не трогайте Гошу! — Юра вылетел вперед, выскользнув из объятий Виктора... и угодил прямо под топор. Его отлетевшая на несколько метров голова успела заметить, как фонтаном льется кровь из шеи, пачкая лед, и как безвольно падает тело. А потом он проснулся. — Мать-перемать! Ему на затылок легла напряжно теплая ладонь. Юра шарахнулся от Виктора, как от огня. — Это всего лишь я. Что случилось? — Я не хочу больше принимать эти антидепрессанты, мне от них снятся такие дикие сны.