Судьба изъясняется, как старый нью-йоркский китаец, потерявший протез: язык, вроде бы, нормальный, а поди хоть пару слов разбери. Немыслимый труд.
В трактире редко появлялись новые люди и еще реже задерживались там надолго. Для большинства это был перевалочный пункт, словно деревня в горах, в которой нужно решить - идти дальше, вперед, вверх, или сдаться. Не всем решения даются легко. А в трактире было тепло и уютно: хорошее пиво, не менее хорошая компания, словоохотливый ленивый бармен, любимчик всех и каждого, а еще два толстых теплых кота - Коха и Гриша. И никто не требовал от гостей трактира срочного принятия решения. Сидят, думают, общаются - но не сообщают новеньким, что можно остаться. Раздается звон колокольчика - входит парень, молодой совсем, как будто по-детски нескладный, с цветными татуировками на руках. Неловко приглаживает непослушные волосы, боится, что обратил к себе слишком много внимания, подходит к бармену. Тот улыбается, приветствует, протягивает бокал, обещает ответить на любые вопросы - ты только задавай и пей, о цене потом договоримся. Парень оглядывается по сторонам, вздрагивает, когда ему на колени вспрыгивает рыжий кот, ластится, мурлычет о своём и греет. Неловко улыбается, теребит кота за ушком, тот лишь мордочку вскидывает, мол, гладь, не останавливайся, зачем ты тут еще нужен. - Ты первый, на кого Гриша так реагирует, - замечает бармен, наливая и себе. - Обычно он никого не подпускает, злое у меня домашнее чудовище. - Я умер, да? - неожиданно для обоих говорит парнишка. Первый, кто сам догадался, кому не надо объяснять элементарного. Когда каждый день встречаешь людей изо дня в день, из тысячелетия в тысячелетие, поневоле привыкаешь, что люди глупее, чем кажутся. А этот ничего, смышленый и симпатичный. Жалко его. - Почти. Ты очень-очень близок к смерти, сердце уже не бьется, но тебя еще можно спасти. Пока мы сидим здесь годы, там, в жизни, не пройдет и десятой доли секунды. Ты помнишь, что с тобой было? Бармен выходит из-за стойки, поправляет темные очки, убирает челку назад. Парнишка ему понравился, особенно то, как он нежно глядел на Гришу, и казалось, он сам вот-вот замурлычет. - На меня какой-то придурок в подворотне напал. С ножом, кажется. Не знаю даже, чем я заслужил такое, - горестно вздыхает, потом смотрит коту в глаза и словно вспоминает. - Точно, я же девочку защитить пытался, он к ней приставал. Хорош из меня защитник. Качает головой, поднимает взгляд, когда бармен берет его руку и принимается разглядывать татуировки. - Я тут многих встречаю, - произносит тот, продолжая держать руку, осторожно пробегаясь тонкими пальцами по татуировкам, уходящим под рукава черной футболки. - Но ты первый, кто помнит, что случилось. Я зову это место Трактир-Между-Мирами. Можешь оставаться здесь сколько угодно, пока не решишь. - Что решу? - Куда тебе, вперед или обратно. Тебе есть, ради чего жить? Гриша спрыгивает с колен гостя и убегает, словно этот разговор не для его ушей. Парень молчит, теребит серьгу в ухе, пытается вспоминать. Сознание точно чистый лист - он помнит вырванные из речи фразы, стихи, музыку. Помнит, что был кому-то нужен. Помнит, что было весело. Но на этом невидимые врата захлопываются, не пускают дальше. - Я.. Кажется, я фотографировал. И мне это нравилось. Бармен относит заказ одному из вечных гостей и возвращается к парню. Смотрит, как тот жалко съежился у стойки, любуется длинными ресницами и нелепо торчащими волосами. И сердце сжимается от невыносимой тоски - такой молодой, такой веселый - даже сейчас на губах легкая улыбка - а его уже почти нет там, в реальном мире. Наверняка душа компании, любимец девушек. Бармен поглаживает редкую бородку, наливает еще. - Как тебя зовут-то? - Ваня, кажется, - сердце хозяина Трактира пропускает удар. Да что с ним стало-то, как будто никогда раньше людей симпатичных не встречал! Встречал, конечно. Но вот этого Ваньку хотелось утешить, обнять, провести рукой по волосам, еще больше лохматя их, рассказать ему смешную историю и слушать его радостный смех, видеть чертиков в глазах, когда он задумывает что-то. - Ты можешь уйти отсюда когда захочешь, - бармен словно читает Ванины мысли. - Хоть прямо сейчас, я провожу до выхода. - А они почему сидят? - кивок в сторону вечных клиентов, бурно обсуждающих футбол - вот-вот дойдет до драки, в компании оказались болельщики Зенита и Спартака. - Они решают. Некоторые здесь уже лет десять сидят, все придумать не могут. Они не знают, не помнят, не уверены, ждет ли их кто-то. Были ли кому-то нужны, - жмет плечами, стараясь не выказать озабоченность, протирает стойку от одному ему видимых пылинок. - А ты почему здесь? - Ваня смотрит пристально, серьезно, чуть сузил глаза - точь-в-точь кот перед прыжком. - Тебе здесь не нравится, я же вижу. Вопрос застает бармена врасплох. Он не знал - даже думать боялся - сможет ли уйти. Когда-то давным-давно подходил к двери, стоял, вглядывался и вслушивался, вдруг почувствовал бы какой-то порыв, зов сердца в пустоту за дверью - но вдруг там ничего нет, а есть только его Трактир, один посреди вселенной, радушно принимающий путников со всего света. - Не знаю, - легкое заикание с потрохами выдает чувства. - Я привык. Это моя работа. Слушаю истории, помогаю людям. Тут неплохо. Он обводит взглядом помещение. Каждый уходящий оставлял здесь подарок от себя. Когда-то симпатичная девочка, шагнув за дверь, стала яркой негаснущей свечой, а пожилой мужчина - чайником со всегда горячим чаем. Все - и живые, и мертвые - вместе создавали это место из воспоминаний, чувств, последних слов. Ванечка, увидев, как изменился в лице его знакомец, перевел разговор в более безопасное русло, за что бармен был ему бесконечно благодарен. Они говорили ночь (день? век? кто знает.) напролет, не чувствуя усталости. Изредка воцарялось уютное молчание, прерываемое треском дров в камине. Как-то, пока бармен относил очередной заказ, Ваня встал со своего места и направился в двери, уже давно им запримеченной. - Решил, да? - бармен неловко подошел сзади. - Кажется, - отозвался Ваня. Он ощупывал дверь - самую обычную, из темного дерева, казалось, она вела в подсобку со швабрами и ведрами, а не в другой мир. - Как думаешь, когда я вернусь, я встречу тебя? Ну, там, в нашем мире? - он стушевался под взглядом бармена. - Все возможно, - хозяин Трактира, к своему удивлению, прижался к груди гостя, за такой короткий период ставшего таким близким и родным, прошептал: - Ты мне нравишься, Вань, я сделаю все, чтобы встретиться с тобой. Обнимать Ванечку было легко и приятно, как-то естественно. От него вкусно пахло сигаретами и парфюмом. Ваня взялся за ручку. - Подожди, прежде чем я уйду... Скажи, как тебя зовут? - Я тоже Ваня, - улыбнулся бармен, потом вдруг дернулся, метнулся к стойке, выудил из-под нее маску с огромными светящимися зубами. - Надень! Так я тебя узнаю, удачу принесет. Не спрашивай, просто сделай это. Ванечка надевает маску, бело скалится. - Увидимся, Ваня, - и выходит в сияющую бесконечность. - Увидимся, Ваня, - эхом отзывается бармен, безнадежно смотря, как дверь закрывается, и в самый последний миг проскальзывает в щель вслед за парнем. В Трактире-Между-Мирами появляются два новых кота. Один - серый, желтоглазый, второй - абсолютно полосатый, словно краску на него разлили. Они всегда спали рядышком, закинув друг на друга лапки, обнимая и защищая от сквозняков.***
Клуб душит духотой, громкой музыкой и постоянным миганием света. Ваня пробирается к выходу, бросив друзьям, что покурит и вернется, а сам забирает вещи и хочет пойти домой, в тишину и покой. Останавливается у двери, прикуривает сигарету, выдыхает дым в воздух. Поглаживает ноющий шрам на боку - с драки в подворотне прошел год. Докуривает, бросает на землю тлеющую сигарету и на клуб последний взгляд. Видит лого клуба - зубастая улыбка Чешира. Замирает мир вокруг, становится тихо-тихо. Ваня встречается взглядом с молодым человеком посреди шумной дымящей компании. В горле пересыхает, на глазах выступают слезы - он делает шаг, когда другой Ванечка, его Ванечка-бармен из сна-сказки, о котором он никому не рассказывал, храня тайну в самом дальнем уголке сердца, сносит его с ног, обнимая так, что ребра вот-вот сломаются под наплывом нежности. Становится тепло, несмотря на прохладный ветер и накрапывающий дождь. - Я нашел тебя, - шепчут Вани, прижимаясь друг другу все сильнее, закрывают глаза и счастливо смеются, а после размыкают объятия и навсегда соединяют руки.