***
Наступило послеобеденное время. Все разбредались по своим делам в ожидании наступления вечера, ведь именно тогда у них была возможность позаниматься какими-то общими делами. И все это в благих целях, чтобы не наскучить друг другу. — Господин Базаров, моя сударыня просит Вас подняться в ее кабинет. Велела передать, что у неё к Вам важный разговор, — вежливо прервал бесцельное хождение Евгения по залу старый слуга. Юный медик замер, чувствуя нутром, какого рода будет этот самый разговор. — Извольте передать, что я скоро буду, — с легкой небрежностью бросил Базаров. По правде говоря, он всем сердцем не хотел сейчас ввязываться в этот разговор недостойный их обоих, но отказать без особых на то важных причин, увы, права не имел, ведь этикет, особенно по отношению к даме — святое. Еле уловимый, но уверенный стук. «Войдите», — раздалось за дверью комнаты. Раздался скрип петель. Базаров оказался в кабинете Анны Сергеевны, который ещё никогда до этого не видел. Обстановка была строга и холодна, абсолютно никакого уюта, чувствовался деловой стиль, атмосфера, которая способствовала идеальному погружению в работу. Евгений ещё раз отметил, что Одинцова — единственная в своём роде женщина, так глубоко поразившая его стереотипное мышление. Слишком много в рассуждениях этой дамы было расчетливости и рациональности. Анна Сергеевна стояла у окна, наслаждаясь цветущим садом и пением птиц. — Дорогой Базаров, скажите мне, только честно, вы сейчас чувствуете что-то необычное, что-то новое внутри себя? — Одинцова задумчиво провела рукой по изгибам деревянной рамы. — Извините, но я не понимаю о чем вы, — соврал Евгений. Почему-то ему не хотелось разочаровывать в безответности чувств эту девушку. — Как жаль, — грустно вздохнула Анна, наконец оборачиваясь на молодого человека. — Знаете, эта духота меня уморила, не составите мне компанию для прогулки по саду? — Безусловно, но только после бокала вина. Когда-то мне попалась статья в газете, что оно изумительно помогает с головной болью, тем более, помнится, вы хвалились многообразием сортов вин в своей коллекции. — Я тоже, пожалуй, не откажусь от бокала вина, — милая, но сдержанная улыбка появилась на лице Одинцовой. — Идите за мной, я сама вам все покажу. Ведь вы, как понимаю, ценитель? — Увы, да, но не сочтите меня за пьяницу, просто изготовление вин довольно тонкое дело, тем более этот алкогольный напиток раньше часто использовался как лекарство от некоторых незначительных недугов, — с некоторой веселостью ответил Базаров, предвкушая, что осталось совсем немного ждать. В глазах загорелось слабое пламя, уже не предзнаменовавшее ничего хорошего.***
В погребе было холодно и немного сыро. Базаров начал зажигать по очереди керосиновые лампы. Сумрак, пронизываемый лучами света, слегка рассеялся. На стенах небольшими пятнами красовалась плесень. — Итак, прошу за мной, — Анна Сергеевна жестом пригласила Базарова подойти поближе к первому стеллажу, взяв в руки бутылку из темно-зеленого мутного стекла. — Это вино было сделано по методу древних греков из изюма. Из-за этого оно получается приторно-сладким, поэтому я бы порекомендовала вам его предварительно чем-нибудь разбавить, если вы… Базаров не вслушивался в ее слова, ведь вино на самом деле его практически не интересовало, тем более не сейчас. Евгений стал украдкой оглядываться вокруг себя. Само помещение было довольно просторным. Несколько стеллажей с винами разных сортов, в одном из углов стояло несколько пустых бочек с верёвками. Взглянув на потолок, он заметил странные крючки, быть может, некогда предназначавшиеся для люстр, если предположить, что это помещение когда-то еще не было винным погребом. — Вы меня вообще слушаете? — возмущённо заявила Одинцова, стараясь не показывать на своём лице обиду. — Да, да, кончено. Это вино, которое вы держите сейчас в руках, является аналогом того самого вина, которым лечили Карла II, — Базаров надменно улыбнулся своей спутнице. Одинцова непроизвольно сжала губы в тонкую ниточку. Отвернувшись и поставив вино на место, она проследовала к следующему стеллажу. Базаров пошёл за ней, неспешно, медленно, неслышно. Взяв осторожно бутылку с полки, Евгений подкрался со спины к хозяйке дома, снова рассказывавшей о каком-то дурацком вине. Молодой человек занёс руку и со всей силы опустил бутылку на темечко девушки. Раздался истошный крик, сливающийся с тонким звоном стекла, разбившегося на ещё более мелкие кусочки об пол. Евгений застыл, стараясь дышать как можно менее шумно. В помещении раздавался лишь слабый звук похожий на цоканье когтей по каменному полу. — Фух, это всего лишь мерзкие крысы, как же я их ненавижу, — произнёс Базаров, как можно более раздраженно. Пытаясь двигаться бесшумно, Евгений подошёл ко второму стеллажу с вином. Сквозь просветы между бутылками было видно голубенькое платьице. Базаров ухмыльнулся: «Неужели она так глупа, ведь прятаться уже бессмысленно». — Привет, моя милая Екатерина, как у вас дела? Евгений предстал перед Катей с лицом, озарённым улыбкой. — Вы тоже пришли сюда, чтобы послушать лекцию о винах, — Базаров присел на корточки, стараясь перехватить взгляд девушки, — или, быть может, чтобы выбрать что-то стоящее для своего спутника? Давайте угадаю. Его, случаем, не Аркадий зовут? Катя двумя руками зажимала рот, стараясь подавить всхлипы. Она не видела смысла бежать, кричать или сопротивляться, ведь это могло только сильнее его разозлить. Тем более это бессмысленно, ведь Базаров сильно превосходил ее по силе. Она дрожала всем телом, понимая, что это, скорее всего, ее последние минуты. Слезы непроизвольно потекли из глаз. А ведь она всего лишь хотела сделать сюрприз Аркадию, подав ему его любимое вино. «Как, как этот человек может улыбаться? Зачем… Почему он это делает? В чем я провинилась? А моя бедная сестра?» — проносились в голове у неё мысли одна за другой. Базаров стянул одну из бутылок с полки. Взяв за горлышко, он ударил об пол. Темно-красная жидкость растеклась по полу, подбираясь к девушке, хватая ее за подол платья, стремясь забраться как можно выше. — Екатерина, что вы так безучастны, дорогая? Вот, держите, — Евгений вложил ей «розочку» в руку, приставляя острую часть бутылки к ее горлу. — Что ж. Давай на счёт три, ты перережешь себе горло. Я тебе помогу. Раз… Два… Три! Катя зажмурилась, приготовившись ощутить нестерпимую боль. Но почему-то ничего не произошло. Холодное стекло больше не подпирало ее горла. Открывать глаза не хотелось, она боялась, что реальность ей не понравится ещё больше, ведь пока глаза закрыты, можно представить, что все хорошо, что это всего лишь дурной сон. Девушка приоткрыла один глаз, не в силах больше оставаться в безызвестности. — Доброе утро, госпожа Екатерина, откройте глазки. Я пошутил. Не люблю неровные, рваные порезы. Тем более вы леди, это только испортит ваше милое горлышко. Ну да ладно, на этот раз уж точно прощайте, — произнёс Базаров, обрушивая удар цельной бутылки на голову Кате, как сделал до этого с Одинцовой.***
Юный медик сделал несколько шагов назад, окидывая критическим взглядом прекраснейшую картину. Перед ним висело два нагих женских тела, все ещё слегка раскачивающихся из стороны в сторону. Обе были подвешены бечевкой за ноги к крючкам на потолке. — Да, теперь все встало на свои места. Это место изначально очень напоминало скотобойню. Был здесь как будто какой-то дух, нашептывающий очень дельные советы, манящий притронуться к топору, но нет, я не такой, — возмущённо встряхнул головой Базаров, доставая из внутреннего кармана пиджака карманный швейцарский нож, с которым, к счастью, никогда не расставался. — Я все же любитель более утонченной и изысканной работы. Евгений подошёл к Одинцовой, аккуратно взяв её за голову. На лице были видны слабые следы от крови, а волосы напоминали слипшиеся пакли. Отогнув голову немного назад, Базаров провёл ножом по шее от одного уха до другого, стараясь нажимать как можно сильнее. Натянутая кожа лопнула, и по подбородку, затем по щекам, частично заливая глаза, побежали тонкие струйки крови, с каждой секундой набирая скорость. Вот уже первые капли забарабанили по дереву пустого бочонка. — Да уж, крайне некрасиво было бы с моей стороны заставлять кого-то вытирать пол. Так что, давайте будем культурней и рациональней в таких делах, — Евгений глухо засмеялся над шуткой, понятной лишь ему.***
Аркадий перевернулся на другой бок. Сердце бешено колотилось, а все тело было как будто в огне. Кирсанов снова и снова прокручивал одну картинку в своей голове: Вот они мило беседуют с Катей обо всем и ни о чем одновременно. Счастливые улыбки на лицах обоих. Рука Аркадия нечаянно соприкасается с рукой девушки. Она вся вздрагивает и одергивает руку, заливаясь краской. Аркадий тоже смущается, стараясь выдавить из себя хотя бы «прости». — Дорогая Екатерина, позвольте вас пригласить в качестве извинения сегодня вечером на свидание, — неожиданно для себя вымолвил Аркадий. — Спасибо большое, за ваше приглашение. Это так волнующе, но я согласна, — проговорила Катя, потупив взгляд. Аркадий снова перевернулся, издавая какой-то пищащий звук, означающий сильное нетерпение. Его било мелкой дрожью. Когда в последний раз такое с ним было и было ли вообще? Сейчас он хотел только одного: увидеть улыбку этой девушки, румянец на ее щеках, который придаёт ей ещё более невинный вид. Кирсанов тяжело вздохнул. Вдруг он почувствовал какой-то странный запах. «Неужели уже наступил ужин? Сколько времени я здесь пролежал? Ах, балда!» — ругал себя Аркадий, вставая с кровати. Анна Сергеевна всегда ненавидела, когда люди не соблюдают правила в ее доме, да и всех непунктуальных тоже. Еле выпрямив свалявшиеся волосы, Кирсанов вышел из комнаты отмечая неестественную тишину в особняке. Стало слишком неуютно. Спустившись по лестнице в обеденную залу, Аркадий первым делом заметил Базарова. Ведь он был единственным, кто сидел за столом. Кирсанов замедлил шаг. Что-то говорило ему сейчас же бежать без оглядки. Но почему? Ведь здесь его друг. Что в этом такого? — А почему ты здесь один? — Анна Сергеевна просила передать, что она со своей сестрой должна была отбыть по неотложным обстоятельствам в город. — Оу, прискорбно, — промямлил как-то неуверенно Аркадий. Слова его друга были вполне правдоподобны, но откуда тогда такое предчувствие? Кирсанов медленно, стараясь наступать как можно тише, чтобы не нарушать столь идеальную тишину, подошёл к своему месту. Аркадий сел за стол. На нем стояло множество яств. Было довольно много мясных блюд, от которых и шёл этот странноватый запах. Кирсанов поднял глаза на своего друга. Базаров ободряюще улыбнулся, накладывая себе порцию тонко нарезанных ломтиков мяса. Аркадий последовал его примеру, надкусив один из них. — Мм… Какая вкусная говядина! Не знаешь, она полита каким-то особенным сладким соусом? Жаль только, что немного горчит. — Я знал, что тебе понравится, — Базаров лишь загадочно улыбнулся. — Как насчёт вина? Евгений наполнил наполовину два бокала. Взяв их, два молодых человека чокнулись. Выпив красную жидкость, Кирсанов закашлялся. — П-почему так сильно отдаёт металлом? Что с этим вином не так? Почему оно такое тёмное… Взгляд Аркадия упал на три канделябра, украшавших стол. Как он не заметил их раньше? У основания каждого из них лежали какие-то бусинки, цвета слоновой кости, а на центральном висела голубая ленточка. Он узнал бы ее из тысячи, ведь это была лента Кати. Юноша испуганно взглянул на Базарова, подходившего к нему с бокалом в руках. Рвота подступила к горлу. — Что ж, мой дорогой, мой любимый Аркадий Кирсанов, теперь нам больше никто не сможет помешать, — произнёс Евгений, вливая остатки красной жидкости из своего стакана в рот возлюбленному.