***
Книга лежала на столе для пикника, переплетом к лицу Элиота. На корешке значилось вычурными золотистыми буквами: Джонатан Берек, «Надежда умирает последней». Вот уж правда, подумал Элиот. Только Надежда у него и осталась. Вера и Любовь уже корчились в конвульсиях где-то на задворках сознания, оставляя после себя горький запашок несбывшихся желаний. Хлоя Прайс. Парень посмотрел на телефон, который уже битый час без особых мыслей крутил в пальцах. На дисплее светилась картинка. В обнимку стоял он и девушка с русыми волосами, улыбающаяся так хитро и вызывающе, что хотелось тут же записаться в налетчики и грабануть какой-нибудь банк в глубинке штата. Господи Иисусе, что за невыносимая девчонка! Элиот был готов придушить Хлою за истинно бабскую дурость, и то, как она на его глазах спускала лучшие годы жизни в унитаз. И в то же время хотелось зацеловать ее до протестующего писка, а потом спрятать ото всех и вся! Невыносимая. Хлоя. Прайс. Сколько еще ты будешь бегать от него и молча страдать, не позволяя не то что утешить – хотя бы разделить свои горести? Неужели тебе не больно от мысли, что никто не может приглушить накал пламени, сжигающего тебя изнутри? Бег от самой себя не спасет и не исцелит боль от потери отца. А вот Элиот мог бы. Но гордая и независимая Хлоя Прайс не желала принимать чужую помощь. Лишь однажды Элиот попытался поговорить с ней эту тему, но Хлоя ответила резкой колкостью. Элиот отступил, напуганный внезапной агрессией той, кого втайне полюбил. Тогда Элиот еще не понимал, что своим нетерпением невольно разорвал нить, связывающую их. Хлоя начала отдаляться, и, в конце концов, стала отвечать отказом на любое его предложение. Печальный финал так и не начавшихся отношений. Так держать, Хампден. – Прощу прощения. Элиот нехотя оторвал взгляд от фотки и посмотрел на только что подошедшего Эвана Харриса. Вытянутый и тощий, как жердь, Эван нависал над Элиотом и терпеливо ждал, пока тот обратит на него внимание. – Ты сидишь на моем месте. – Серьезно? – Элиот едва удержался, чтобы не закатить глаза. – С той стороны стола полно места. Хоть всю лавку займи. – Я бы хотел уточнить принципиальность… – Друг, ты видишь на мне сиськи? Харрис осекся на полуслове и слегка растерянно посмотрел на невозмутимого Элиота, не понимая, воспринимать его слова как шутку, или как предостережение. – Нет, – Эван на всякий случай отвел за спину планшет с петицией насчет лесных пожаров, который таскал по кампусу Академии с самого утра. – Вот и завязывай с этим дерьмом. Прибереги красноречие для девчонок. Эван повесил нос и послушно уселся напротив Элиота, так и не пожелавшего хоть на дюйм сдвинуться с места. Некоторое время оба молчали, наблюдая за погруженным в ночные сумерки двором Блэквелла и думая каждый о своем. Хоть Элиот и назвал Эвана другом, но узы дружбы их не связывали. Не по вине последнего, разумеется. Элиот вообще старался держаться подальше ото всех, предпочитая тихое одиночество шумным посиделкам. Лишь Хлоя Прайс могла вытащить его на свет из своей уютной мысленной темницы, но ее не было рядом. Больше нет. – Так, что ты думаешь?.. Элиот вопросительно покосился на Эвана, уткнувшегося в свою драгоценную дощечку с подписями. – Насчет чего? – Не чего – кого. Рэйчел Эмбер. Она ведь была на той тусовке с Хлоей, так? Я видел пост на ее страничке. Все видели, не только ты. Элиот сцепил зубы, стараясь не вспоминать водоворот эмоций, охвативший его в первые часы появления вирусной фотки на странице Эмбер. В Блэквелле только ленивые да преподы еще не знали, с кем и главное где ошивалась прошлую ночь Хлоя Прайс. Мысль о том, что могло случиться с ней в том наркопритонском клоповнике была просто невыносимой… – Похоже отличница пошла под откос. Предсказуемо. Эван неодобрительно дернул головой, отчего чуть не потерял свою фирменную шляпу. – Я видел ее сегодня в театральном зале. Она выглядела нормальной. Элиот невесело хохотнул. – Нормальной? Рэйчел Эмбер? Похоже, мы говорим о разных людях. – Трудно не заметить, что в твоем голосе звучит неприкрытый сарказм. Не потрудишься объяснить, что с ней не так? Она лезет к Хлое. К его Хлое! Затащила ее на дебильную вечеринку, а теперь хвастается этим на каждом углу, будто побывала не на лесопилке, а в Лас-Вегасе. А как иначе? Принцесса Блэквелла требует внимания. Ведь без него она простая, ничем не примечательная девчонка. И даже не во вкусе Элиота. Совершенно. – Проехали. – О…, – Эван состроил сочувственную гримасу, будто и впрямь что-то понял. Но, скорее всего, просто пожалел того, кто не способен разглядеть истинную красоту Рэйчел Эмбер. – Сколько подписей собрал? – спросил Элиот, когда молчание приобрело совсем уж натянутый оттенок. Эван пристукнул пальцами по списку и оптимистично доложил: – Включая твою – семь. Но это только начало! Просто сегодня неподходящий день. Все слишком взбудоражены предстоящей постановкой «Бури» и переменами на уровне ректорского совета. Ты слышал, что Шон Прэскотт ведет переговоры о создании профильных классов с уклоном в искусство? – Мисс Грант упоминала что-то такое… – Она не знает главного. Я уже пробил по своим каналам – Уэллс подписал указ о создании театрального и фотографического курсов. Должно быть, последние пожертвования Прэскоттов в фонд Блэквела окончательно склонили чашу весов. Сейчас ведутся переговоры с возможными кандидатами, способными возглавить учебный процесс. Если повезет – начнут обучение уже со следующего семестра. – Круто, – без малейшего энтузиазма сказал Элиот. – А что с точными науками? – Они никуда не денутся. Возможно, немного урежут финансирование, но ничего серьезнее. – Хорошо бы. Не хотелось бы потерять еще и учебу. Эван проницательно глянул на телефон в руках Элиота. – Завязывал бы ты с этим. – С чем? – С Хлоей Прайс. Только слепой не заметит, как ты смотришь на нее. Элиот вскочил на ноги и ткнул пальцем в слегка побледневшее лицо Эвана. – Не лезь не в свое дело, Харрис! Эван примирительно улыбнулся и выставил вверх ладони, показывая, что сдается. – Не кипятись. Просто мне грустно смотреть, как один из лучших умов Блэквелла изводит себя пустыми надеждами. Ярость все еще клокотала в груди, но спокойный тон Эвана охлаждал ее, как поток химической пены из огнетушителя. Элиот расслабил угрожающе напряженные плечи и устало упал обратно на лавку. – Да знаю я все, Эван, и без твоих дебильных советов. Думаешь, легко видеть ее каждый день… такой? – Если я в чем и уверен, так в том, что Хлое Прайс плевать на то, что на ее счет думают окружающие. И еще больше плевать на тех, кто о ней заботится. – Ты говоришь так, потому что она не подписала твою петицию? – Нет. И да. Пожарная безопасность важна, тем более для нашего города. У нас больше восьмидесяти процентов территорий – сплошные леса. Знаешь, как быстро пламя может дойти до домов, если его вовремя не погасить? – Похоже, скоро мы это выясним. Эван напрягся, заметив недоброе изменение в голосе Элиота. Потом проследил его взгляд и открыл рот, бессильно выдохнув: – Вот дерьмо… Над лесной кромкой со стороны спортзала и бассейна мерцал огненный ореол, не имеющий ничего общего с заходящим солнцем. Клубы дыма возносились так высоко, будто горел не лес, а извергался проснувшийся вулкан. – Говоришь, зазывают профессоров в Блэквелл? – Угу, – в совершенно несвойственной ему манере буркнул Эван. В его широко открытых испуганных глазах отражались блики пламени. – Если этот ад доберется до корпусов – учить им будет некого.______________________________________________________________________________
Case file №236 for Josh McGreven. Series of missing people/ Page 1. Дата: 17.11.2009. Личные заметки:
«… Последние зацепки от контакта по делу пропавших девушек в Сиэтле и Такоме не дали результатов. Похититель, кто бы он (или она) ни был, умело заметает следы, опережая нас на два шага вперед. Возраст пропавших женщин колеблется от 16 до 25, что не исключает версию о серийных мотивах похитителя, но и не опровергает ее. Версия об убийстве также не подтверждена: тела пропавших так и не были обнаружены. Зацепки по ближайшему окружению и родственникам также не дали ровным счетом ничего. К сожалению, система не позволяет копнуть глубже, а наши ресурсы сильно ограничены. Возможно, ФБР и могли бы что-то разузнать на федеральном уровне, но такие мелкие дела не в их компетенции. И ни у кого из нашего или соседних отделов нет таких связей, чтобы переубедить их. Как ни прискорбно признавать, но, видимо, дело снова зашло в тупик…»