имбирный чай и немного мёда

— Хочешь помочь? Принеси ещё удобрений и не мешайся под ногами. Ньют кидает тебе ведро, которое ты с трудом успеваешь поймать, в недоумении посмотрев на парня напротив себя. Переводишь тяжёлый взгляд на Томаса, что в какой-то мере разделяет твои чувства, не совсем понимая такого поведения. Подбадривает лёгкой улыбкой, что никак не избавляет от неприятного осадка. Вцепляешься пальцами в края ведра, молча разворачиваясь спиной к парням, чтобы удалиться, вскоре оставляя за собой лишь следы ведущие к лесу. — Ты чего? На солнце перегрелся? Томас старается уловить какую-нибудь нить, что объяснила бы такие резкие изменения в отношении тебя. Сухой ответ с отрицанием плохого самочувствия лишь заставляет усомниться в нём. Ведь было бы трудно найти хоть одного человека в Глэйде, кто не завидовал бы Ньюту. Единственная девушка в целом поселении парней, отличающаяся своей доброжелательностью и улыбчивостью, всегда стоит за спиной не кого-то, а именно Ньюта, что всегда с радостью прикрывает её от любой опасности. Солнце, теряющееся в пучине тёмных туч, перестаёт прорываться вместо жары, оставляющей на коже капельки пота в воздухе, появляется лёгкая заманчивая прохлада. На сухом песчаном отрезке земли чётко виднеются первые капли начинающегося дождя. Вытерев влагу со лба, светловолосый взглядывает в начало леса, где ты скрылась около пятнадцати минут назад. Слишком долго. — Где её носит? — Так ведь, — Томас замолкает, указывая на ведро, стоящая неподалёку от него, полностью наполненное удобрением. — Она принесла его, когда ты отходил, — взглядывает на лицо друга, что выглядит сбитым с толку. — Ты случайно её обидел или намеренно, чтобы не выглядеть влюблённым придурком? Вопрос остался без ответа, а работа оказалась прерванной из-за начавшегося дождя. С силой воткнув лопатку в землю, Ньют побрёл прочь с плантаций.

***

*** Глубоко дышишь, наблюдая за тем, как Алби перематывает твою руку от большого пальца до запястья. Окровавленные куски ткань лежат где-то рядом, вызывая картинки минувших моментов и почти осязаемую тёплую кровь, что течёт по твоей руке. Маленький молоточек продолжает бить по твоей голове, заставляя пульсирующую боль поглощать большой процент сил. Искренне благодаришь Алби, получая в ответ еле заметный кивок, а губы приподнимаются в слабой улыбке. Ньют и так направлялся к вам, но всё равно оказался окликнутым. Стоит его взгляду встретится с твоим, как бросает в дрожь. Жар опаляет каждый миллиметр твоего тела, скапливаясь знакомым тёплым чувством в груди, от которого спирает дыхание. Но желания говорить ему что-либо так и не появилось. Взгляд тёмных глаз скользит по твоей повязке, под которой рана, от неудачного падения, всё ещё дьявольски болит. — Присмотришь за Т/и? У меня ещё есть дела, которые должны быть выполнены до того, как ливень хлынет. — Со мной всё в порядке, — отвечаешь почти моментально, поднимаясь с улыбкой, что нацепляешь на своё лицо. — Алби, если ты позволишь мне немного отдохнуть... — ноги подкашиваются от параллелизующей слабости. Оказываешься прижатой к чужому телу почти моментально. Нет сил ни на возражения, ни на недовольства. Глаза предательски закрываются, как бы Ньют не пытался предотвратить это. Проходит чуть больше двух минут, когда твоё тело аккуратно опускается на постель в уютно-обжитой комнатке. Тепло от покрывала заставляет усталую улыбку коснуться твоих губ сквозь лёгкую дрёму. Хорошо. Ньют зажигает источники света и тихо покидает своё же убежище. Проскальзывает в пустующую кухню, где заваривает душистый чай с имбирём и добавляет в него совсем немного мёда, количество которого было абсолютно ограниченным. Вдыхает приятный аромат полной грудью и улыбается без ведомой причины. Натыкается на твой взгляд тут же, стоит только приоткрыть дверь. Большая чашка вызывает проблеск удивление на твоём лице, особенно когда она перемещается в твои руки, а сам Ньют присаживается рядом. Внимательно разглядывает тебя, вызывая мурашки пробежать вниз по позвоночнику. Горячий чай обжигает сухие губы, оставляя на языке сладкое послевкусие. — Вкусно, — почти краснеешь от того, как глупо это прозвучало. Твой усталый и немного сонный вид рушит последние стены вокруг одного одинокого сердца, что всегда хотело принадлежать кому-то. Не первому попавшемуся человеку, который, может, никогда бы и не встретился ему, а кому-то достойному, с этим солнечным светом в глазах. И он улыбается, когда ты мельком взглядываешь на него, ярко ощущая контраст в его поведении за последние дни. — Ты всё ещё сердишься на меня? Отрицательно качаешь головой, но не смотришь ему в глаза. Наблюдаешь за тем, как длинные тонкие пальцы скользят по твоей перевязанной руке. И что-то движет тобой, когда ты убираешь чашку в сторону и кладёшь свою руку поверх. Его взгляд прикован к тебе, от него всё внутри сжимается в приятном волнении. Ньюту требуется лишь три секунды, чтобы приподнять твоё лицо за подбородок и коснуться приоткрытых губ своими. Большой палец гладит твою тёплую щёку сквозь поцелуй. От трепета пальцы подрагивают. Он мягко извиняется за каждый свой промах, снова и снова соприкасаясь с твоими медовыми губами. И совсем на замечает того, как напирает на тебя, нависая сверху так и не прерывая долгожданного им момента. — Ты вёл себя как кланк, — неожиданно произносишь. — Знаю, — вновь соединяет ваши губы, стараясь загладить вину. — Прости, что грубил тебе. Поцелуй в край губ, в порозовевшую щеку, в подбородок и, в конечном итоге, в шею. Обнимаешь его за талию, утыкаясь носом в его собственную шею, пока он не падает рядом, тут же завлекая в настоящие полноценные объятия. Растворяешься в необъяснимом тепле, всё ещё смущаясь от его взгляда при свете свечей. Снова целует, от чего всё тело напрягается и расслабляется с разницей в секунды. И в какой-то момент, непрекращающиеся поцелуи и объятия заканчиваются крепких сном на двоих.