Трудности профессии

Донхэ глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. Его трудно было вывести из равновесия, но сейчас, когда его рука потянулась к ржавой дверной ручке, Донхэ заметил, что она чуть-чуть, едва заметно дрожит. Он прислонился лбом к холодной металлической двери и в который раз коротко вздохнул. С каких пор он стал таким нервным? Очередное дело, очередной подозреваемый, очередной допрос, который вряд ли принесет хоть какую-то пользу следствию, очередной… Всё было как обычно, как если бы одна и та же заезженная пластинка повторялась сотни тысячи раз, всё, кроме того, что сейчас Донхэ ощущал некий дискомфорт, который мешал ему как следует сосредоточиться на деле. Он ужасно волновался, проще говоря. Это чувство захватило его еще тогда, когда папка с делом только-только попала в его руки, а сейчас от него было уже не избавится. Четыре девушки, четыре самоубийства, из зацепок – одна единственная общая деталь. Этот парень, Ли Хекдже. Все девушки были так или иначе знакомы с ним, возможно даже состояли в отношениях, выходящих за рамки дружеских. Трудно было сказать наверняка, никаких доказательств не было. И что же сейчас? Все девушки мертвы. Особый интерес для Донхэ представляла последняя девушка, Пак Хемин, которая до смерти была их сотрудницей, причем, очень успешной, Донхэ даже пересекался с ней несколько раз по работе. После того, как пресса каким-то неясным образом узнала про самоубийство Хемин, а потом про смерти еще трех девушек, началась ужасная шумиха. Каждая вторая газетенка видела своим великим долгом набросать хоть небольшую заметку, посвященную этому событию. Но даже шумиха не поспособствовала раскрытию дела, толку все равно было мало. В деле не было никаких улик, только предположения и домысли тех следователей, которым поручали это дело раньше. Особенно важны были заметки Хемин, но написаны они были настолько сумбурно и непонятно, что Донхэ приходилось прикладывать все свои силы, чтобы разобрать хоть что-то. Но общую часть он уловил. Эти девушки сами знакомились с ним, с Хекдже. Общение тут же переходило в постель, но было непонятно, кто был инициатором, он сам или же… Проходило какое-то время, и девушка кончала с собой. Судя по всему, именно так произошло и со следователем. Выбирая эту профессию, Донхэ знал, на что идет. Он понимал, что следователям нужно иметь железные, прямо-таки стальные нервы, ведь людям такой профессии приходится терпеть такое, что вытерпеть обычный человек не в силах. Донхэ не мог понять, в чем дело. На самом деле, он просто не хотел признаваться, что вся проблема в этом парне, который не выходит у него из головы. Наверное, именно поэтому он так отчаянно прижимался сейчас к двери и боролся с детским желанием развернуться и сбежать. Сбежать подальше от этих темных стен, от этой атмосферы отчаяния и безысходности, от этого пугающего парня, в конце концов… Так, стоп, Ли Донхэ. Соберись. Тебе не пять лет, чтобы боятся какого-то там парня, тем более, почти своего ровесника, тоже мне. И не таких раскалывали. С этими мыслями Донхэ уверенно потянул дверь на себя. *** Темная коморка была освещена всего лишь одной лампочкой, которая резко била по глазам после приятной полутьмы коридора. Донхэ зажмурился, а как только жгучая резь в глазах поутихла, уверенно направился к одинокому столу и двум стульям, на одном из которых восседал подозреваемый. Ну, все не так уж плохо, Донхэ уже почти спокоен. Он уселся на стул и, наконец, взглянул на этого Ли Хекдже. Выглядел подозреваемый совершенно невозмутимо, заметив взгляд Донхэ, он только криво ухмыльнулся и дерзко-дерзко взглянул на него. Первое, что привлекло внимание Донхэ – это волосы Хекдже, осветленные до идеального белого цвета. В жизни они казались еще более белыми, чем на фотографии. Идеальная укладка, стильные шмотки, дерзкий и уверенный вид… У следствия было слишком мало улик, чтобы забрать его под стражу, поэтому он спокойно ходил себе по свободе. А оделся-то с иголочки, как будто на свидание пришел, а не на допрос. Темные глаза, скрытые под челкой, внимательно следили за малейшим движением Донхэ, и с каждой секундой в них разгорался какой-то дьявольский блеск. Донхэ в очередной раз подумал, что этот парень ему не нравится. Определенно. — Значит так, что мы имеем, Ли Хекдже, верно?.. – Донхэ завел стандартную вступительную речь, которой его долгое время обучал Шивон. Тот ужасно злился, когда что-то делалось не по правилам, а главным правилом было начинать свой допрос с унылого констатирования фактов. И все это правило соблюдали, чтобы не нарваться на гнев «О великого и божественного Шивона». Донхэ нейтральным голосом говорил заученные факты, листая ветхое дело и стараясь не встречаться с этим парнем глазами. Каково же было его удивление, когда «официальная вступительная» часть была прервана: — Как тебя зовут? – заметив удивленный взгляд Донхэ, Хекдже еще шире ухмыльнулся, а потом откинулся на стуле, закинув руки за голову, и тут же пояснил: — Ну, должен же я знать, с кем имею дело, верно? — Это не должно вас волновать, Ли Хекдже, — упрямо поджав губы, недовольно бросил Донхэ. Ох, как ему не нравились эти заинтересованные взгляды, которые подозреваемый бросал на него. Ничего хорошего они явно не предвещали. Донхэ раздражала эта широкая ухмылка, которая накрепко приклеилась к губам Хекдже, раздражал этот ехидный тон и беззастенчиво оценивающий взгляд, расслабленная поза.. Если бы не дело в руках Донхэ и темная коморка для допросов, он бы смело решил, что этот Хекдже просто погулять вышел, да еще и явно наслаждается ситуацией. — Зови меня Ынхек. Если сам не скажешь свое имя, я ведь и сам узнаю. Донхэ уже собирался ехидно поинтересоваться, каким образом он собирается узнавать имя, да не успел. Хекдже вернул стул в горизонтальное положение, а потом встал и резко приблизился к Донхэ. Рука с длинными пальцами потянулась к переднему карману пиджака Донхэ и уверенно вытянула оттуда карточку-пропуск. Все произошло буквально за долю секунды, Донхэ от такой наглости опешил, но годами выработанные рефлексы сработали сами по себе: он потянул свою руку, чтобы удержать Хекдже, но тот был быстрее, поэтому ему без труда удалось остановить руку Донхэ. Лицо Хекдже все еще находилось буквально в нескольких сантиметрах, а рукой он крепко удерживал Донхэ за запястье. В другой руке он держал пропуск, внимательно его разглядывая. — Оу, какой милый! Ли Донхэ, чудно. Оставишь мне фотографию на память? Тут Донхэ вышел, наконец, из ступора. Он резко хлопнул наглеца по руке, от чего тот взвизгнул и отодвинулся на почтительное расстояние. Другой рукой Донхэ выдернул свой пропуск и вернул его на законное место – в свой карман. — Как грубо, — обиженно произнес Ынхек. Он забавно надул губы и состроил умилительную рожицу. Стоп, что?! Донхэ мысленно дал себе кучу подзатыльников за такие мысли. Более того, он даже назвал его Ынхек!.. — Видимо, в детстве тебе не говорили, что брать чужие вещи – неприлично. Может, приступим к делу? Донхэ с трудом сохранял нейтральный вид и невозмутимый тон. Боже, как же ему хотелось просто прибить этого невозможного человека за эти глупые игры, а это только после нескольких минут контакта. Как он собирается вести дело и дальше? — К делу? К какому делу? А! – Ынхек хлопнул себя по лбу и открыл рот, делая вид, что тщательно обдумывает что-то. – Я никого не убивал. — Да? Серьезно? Так и запишем. «Подозреваемый отказывается признавать свою вину и не дает никаких показаний следствию, следовательно…» — Подожди, подожди! – Хекдже вырвал дело прямо из под носа Донхэ, отодвинув его к противоположному краю стола. – Я не отказываюсь, я просто хочу кое-что взамен… И такой мед в голосе! Донхэ, будь начеку, держи себя в руках. — Ты не в той ситуации, чтобы выдвигать требования и ставить ультиматумы. Но мне интересно, чего же ты хочешь? – приподняв бровь, спросил Донхэ. — Поцелуй от следователя, который так очаровательно злится! Донхэ уставился на него, как на душевнобольного, или как на умалишенного, а может, как на обоих сразу… Другой бы на его месте давно бы уже прибил этого клоуна, а он сильный, все еще держится. Вот она, годами отточенная выдержка. — Ты охренел? — О, мы уже на ты? Нет, совсем нет, — невинно улыбнувшись, произнес Ынхек. — Мы, вообще-то, тут не шутки шутим и не в игры играем… — Ничего не имею против. Так что? — А ничего! Его тут в четырех доведениях до самоубийства обвиняют, а он… он! – возмущению Донхэ не было предела. Вот теперь он действительно вышел из себя. Не так должен вести себя убийца, совсем не так… Хотя, может это защита такая? Если нет, то он попросту зря тратит время. — Чего заволновался так? – заботливо спросил Ынхек, взглянув на Донхэ, как на маленького ребенка. — Я? Заволновался?! Да. Заволновался. Донхэ и сам не заметил, как начал яростно жестикулировать и размахивать руками. — Именно, ты бы поберег нервы, дорогуша, у меня на тебя планы. — Дорогуша? Планы?! Ну все, с меня хватит, я ухожу! Чтобы я еще раз согласился на что-то подобное. Да никогда! Донхэ хлопнул кулаками по столу, забрал дело, крепко прижав его к себе, будто оно могло как-то спасти от Ынхека. Он уже готов был направиться к двери, но был остановлен сильной рукой, которая удержала его на месте, а потом резко потянула на себя. Донхэ хотел громко возмутиться, колкие слова уже готовы были сорваться с языка, но не успел. Он почувствовал только теплое дыхание на щеке, а потом чужие губы прижались к его собственным. Он замер, приоткрыв от удивления рот. Дело с тихим шелестом упало на пол. Ынхек воспользовался полным ступором Донхэ, он целовал его жадно, почти что грубо, кусая и оттягивая нижнюю губу. Рука Ынхека уверенно скользила по талии Донхэ, вверх, к вырезу рубашки, чтобы наконец добраться до кожи, а вторая тем временем мягко поглаживала Донхэ по затылку, будто успокаивая.. Донхэ отвечал, неосознанно прижимаясь ближе к Хекку, ближе-ближе-ближе, как можно ближе; он совершенно не знал, куда деть руки, поэтому он просто осторожно обнял Хекдже за шею, который был явно доволен таким положением дел . Хекдже оставил губы Донхэ в покое и спустился поцелуями к шее, оставив смычный засос на нежной коже. Донхэ громко застонал и приподнял голову, встретившись взглядом с потемневшими глазами Ынхека, и его будто холодной водой облило. Что мы делаем? Что мы делаем?.. Он резко оттолкнул Хекдже от себя, глядя на него огромными, испуганными глазами. Его взгляд кричал, прямо-таки вопил: «Что это только что было? Что?!». Губы саднило, дыхание сбилось, а Ынхек каким-то необъяснимым образом умудрился расстегнуть несколько верхних пуговиц на его рубашке. Видок у него был тот еще. Он шокировано отшатнулся, успев только крикнуть охране, которая стояла за дальней дверью, о том, что допрос закончен, а сам вылетел в коридор, совершенно забыв про бумаги. Тихий смех Ынхека раздался ему вдогонку. Ну и облажался же он сегодня…