Портрет женщины

— Вот то, что вы искали, — Кортес протянул Нере герметично запакованный тубус. Глава семьи Хван бережно принял его и наклонил голову. — От имени хванов я благодарю тебя и твою команду, Кортес. Честно говоря, я не думал, что эта вещь когда-нибудь вернется к нам. Мы считали ее давно погибшей. — И, тем не менее, заказ на ее поиск оставили, — улыбнулся Артем. — Как говорят челы: надежда умирает последней, — Нера улыбнулся в ответ. — Можно спросить, что это? — Глаза Инги светились любопытством. — Судя по записям, в Школе Китано так и не смогли его открыть. — Даже если бы у них получилось, они не нашли бы для себя ничего интересного, — с этими словами хван перехватил тубус посреди верхней парой рук, а нижней по-особому нажал на концы и повернул. С легким щелчком тубус распался на две части. Между ними оказался туго скатанный холст. — Картина? — Удивилась Инга. — Просто картина, — кивнул хван и аккуратно разложил холст на столе. На полотне была изображена женщина-хвана в одежде, чем-то напоминающей современную форму маршалов-хамелеонов. Свинцово-серые глаза смотрели с дружелюбным интересом. На полноватых губах блуждала улыбка, а через правое плечо была перекинута толстая, с хороший мужской кулак, длинная русая коса. На бедрах красавицы пристроились четыре меча. Левые руки хваны небрежно покоились на рукоятях. А за ее спиной угольно-черной скалой возвышался… — Нав? — Яна недоуменно взглянула на Неру. Удивляться было чему. Вряд ли многие видели навов с такой вот улыбкой до ушей или так откровенно кого-то обнимающих. Сантьяга не в счет, он никогда не вписывался ни в какие навские рамки. — Командир первого арната Ирига. — А женщина? — Его жена. Старейшина Миба. Это она привела хванов на Землю, — Хван снова улыбнулся. — Красивая, — Яна смотрела на портрет с какой-то грустью. — Красивая, — согласился Нера. — Она была моим предком. Хотите, я расскажу вам об этом? Получив утвердительный кивок, он жестом пригласил гостей сесть и начал рассказ. — Хваны пришли сюда лет через пятьсот после того, как люды ушли в Тайный Город, а их место заняли чуды. Мы бежали от проигранной войны и будущего рабства. И первыми, кого мы встретили здесь, были навы. Пять навов скользили между деревьев. Неслышные незаметные тени теней. Что-то привлекло внимание одного из них. Он остановился и наклонился, рассматривая едва заметные следы. Почти сразу рядом с ним выросла рослая фигура командира группы. Навы всегда отличались высоким ростом, но Ирига выделялся даже среди своих соплеменников. — Что ты нашел, Ренга? — Королевскую мантикору. Одичавшую. — Уверен? — Вряд ли ручная стала бы охотиться на своих хозяев. — А на хозяев ли? — Ирига пригляделся к следам. — Чуды не потащили бы в такую глухомань женщин. Для свиданий есть премилые леса около городов. Это скорее разведка людов.  Странная активность в пустом горном районе не могла не вызвать интереса зеленых. — Надо бы помочь коллегам. — Скорее отправить тела в Зеленый Дом, — усмехнулся гарка. Это было близко к истине. Огромная, вдвое больше обычной, королевская мантикора была страшным противником даже для нава. Одной зеленой ведьме даже при помощи дружинника не справиться с ней. Двигаясь по следу, навы вышли на прогалину. Сразу стало понятно, что Ренга был прав. Почти. В траве лежало растерзанное тело. Но рядом, нелепо раскинув конечности, валялась мертвая мантикора с двумя стрелами в глазах. И точно такая же стрела вонзилась в березу рядом с головой идущего впереди Ириги, пробив далеко не тоненькое дерево насквозь. Нав остановился и жестом остановил гарок, которым не понравилась эта выходка. За мантикорой, крепко сжимая огромный лук и гордо вскинув голову, стояла женщина. Не люда. Высокий рост, серые глаза, странная незнакомая одежда, разорванная на бедре и плече и… четыре руки. Но все это, даже наличие лишних конечностей, поначалу ускользнуло от Ириги. Все внимание нава приковала к себе переброшенная через правое плечо толстенная русая коса, доходящая до середины бедра женщины. Любая женщина любой расы удавилась бы от зависти при виде этого богатства. — Похоже на Земле появились еще пришельцы, — заметил Сантьяга. — Не долго же чуды наслаждались своей доминирующей позицией. Ирига пожал плечами, вынул из ножен мечи и положил на землю. Потом нав поднял руки и шагнул в луч света, пробивающийся сквозь густую листву. Пришельцы не пришельцы, но затевать драку, не разобравшись, что к чему, не следовало. Стрела, пробившая несчастную березу, была не попыткой нападения, а скорее, предупреждением. И серые глаза смотрели настороженно, но не враждебно. Несколько мгновений незнакомка всматривалась в стоящего перед ней мужчину, потом тетива ослабла, лук опустился, а стрела вернулась в колчан. Правая верхняя рука женщины коснулась груди. — Миба. Лаэс Хван, — чуждые слова резанули слух. — Ирига. Семья Навь, — нав повторил жест, торопливо вспоминая заклинание-переводчик. На помощь неожиданно пришел Сантьяга. Женщина чуть наклонила голову, прислушиваясь к звукам чужого языка, которые постепенно обретали смысл. — Приветствую, Миба из Семьи Хван. — Приветствую, Ирига из Семьи Навь. Надеюсь, это не ваше домашнее животное я вынуждена была убить? — Это одичавшая королевская мантикора. Был бы на моем месте чуд, он бы действительно сильно расстроился. Ты потеряла товарища, — Ирина кивнул на мертвое тело, — сочувствую. — Смерть ходит за каждым из нас, — на секунду лицо женщины исказила боль. Она оперлась на лук. Из разодранного бедра все еще текла кровь. — Ты ранена. Тебе нужна помощь? — То ли вопрос, то ли утверждение. — Наш форпост в нескольких милях отсюда. Меня будут искать. Но не раньше, чем зайдет солнце. Ирига усмехнулся, оценив дипломатию пришелицы. Форпост встретил навов настороженными взглядами и натянутыми луками. Впрочем, увидев на руках Ириги живую Мибу четырехрукие слегка расслабились. Ирига аккуратно поставил свою ношу на землю. Двое мужчин немедленно шагнули вперед, чтобы поддержать женщину. Один из них передал ей тонкий обруч с ярко красными камнями. Магический амулет, чья энергия была сходна с энергией чудов, если навы хоть что-то понимали в магии. Надев его, Миба преобразилась. Теперь перед навами стояла не просто воительница, теперь это была правительница. — Старейшина Семьи Хван Миба Алис Эл Кана. Я благодарю вас за оказанную помощь, воины Семьи Навь. Чуть позже навы сидели у костра вместе с хванами и слушали рассказ старейшины. Ирига ловил себя на мысли, что все это неправильно. Никто из обитателей Земли не будет рассказывать чужаку о своей Семье, тем более вот так — обстоятельно и предельно откровенно. Для этого должна быть какая-то причина, но нав не мог ее найти. Племя хванов никогда не было многочисленным. Их женщины рожали двух, максимум трех детей. Но, несмотря на свою малочисленность, хваны долгое время процветали. В основном это процветание было обусловлено Золотым Корнем, который ценился во многих мирах, как основная составляющая многих лекарств, как приправа, как наркотик. Спрос на эту культуру был огромен. Другие расы тоже пытались ее выращивать. На все просьбы поделиться семенами и техниками выращивания, хваны… усмехались, пожимали плечами и давали. Но только никому еще не удавалось получить больше двух урожаев. Только четырехрукие фермеры из года в год продавали Золотой корень. Тогда недовольные монополией расы придумали поистине гениальный выход — раз нельзя приручить своенравное растение, можно поработить тех, кто его выращивает. И хваны взялись за оружие. Но война была проиграна еще до ее начала. Малочисленной Семье нечего было противопоставить объединенным силам нескольких миров. Хваны дрались отчаянно. Но что можно сделать, когда на смену одному павшему противнику приходят пять? Только уйти. Но вот куда? Хваны нашли куда, на уже практически недоступную Землю. Мощности хванского Источника хватило бы на два, в лучшем случае три, прохода. В первый прошел отряд из двадцати хванов во главе со старейшиной. Этот слабый всплеск и засекли обитатели Земли. Такие всплески были пока еще не редкостью. Поэтому он остался без должного внимания. — Обычно вождей не посылают в разведку, — заметил Сантьяга. — Или вас хотели спрятать? Миба грустно усмехнулась. — Нельзя быть вождем в пустыне. Вы неправильно поняли. Мы не разведчики, у нас нет времени на разведку. Мы послы. Или у навов переговоры ведут рядовые? Вот так. Гордые хваны не желали являться захватчиками. Ирига подумал, что четырехрукие определенно поладят с чудами. Для рыжих понятия чести и гордости тоже не были пустым звуком. Возможность того, что хваны предпочтут сразу поселиться в Тайном Городе, нав даже не рассматривал. Они были фермерами, взявшимися за оружие, а не воинами, начавшими возделывать землю. Хванам необходимы были просторы, которые не мог дать Тайный Город. И конечно, ни Зеленый Дом, ни Темный Двор не смогли бы снабжать новое племя магической энергией. А жаль. Ириге определенно нравилась эта раса. — Да будет мир между нашими народами, — Миба протянула командиру навов кружку. Нав машинально взял ее. Налитая до середины жидкость по цвету напоминала огонь. И по вкусу тоже. Ирига хотел было сказать об этом, но почувствовал, как перехватывает дыхание. Сердце споткнулось и пропустило удар. В глазах начало темнеть. Последним, что увидел нав, были серые глаза Мибы, полные ужаса и запоздалого понимания. Старейшина не пошевелилась, когда командир навов упал. Она не сделала попытки встать, когда остальные навы вскочили. Она только до боли сжала руку в кулак и смотрела, как опускается черный меч, и понимала, что это конец. Для всего ее народа. Потому что она, Миба, забыла о коварстве любимого цветка хванов. Настойка Золотого Корня, напиток, который предлагается только другу, оказался ядом для темных. Такого навы не простят. Чаша Мира обернулась Чашей Войны. Сталь ударилась о сталь. — Назад! — Властный голос немного остудил взбешенных навов. Еще более действенным оказался вид Сантьяги, который встал между ними и хванами. — Ирига еще жив. Это первое. А второе — Хваны этого не хотели. Они не знали. — Точнее не подумали, — Миба тяжело поднялась. — Я не подумала. — Ренга. Портал в Цитадель. Чем скорее мы доставим Иригу к эрлийцам, тем лучше, — в голосе Сантьяги звучал металл, а когда гарка повернулся к старейшине, в его глазах полыхала ярость. Но прежде чем он что-то успел сказать, женщина подняла руку. — Кровь должна быть оплачена кровью, — ее голос был спокоен и ровен. — Если ваш командир умрет, я расплачусь за его смерть. Так, как будет угодно навам. Только я. Не трогайте моих людей. — Это решать Князю, — тихо сказал нав, но ярость в черных глазах сменилась уважением. — Ты идешь с нами. Миба кивнула. Она расстегнула пояс с ножнами, вытащила из-за голенища нож, и сняла обруч старейшины, отдав его подошедшему хвану. — Миба… — начал было воин. — Молчи, Сата. За ошибки нужно платить. Ты знаешь, что нужно сделать. Позаботься о моих детях, — с этими словами женщина развернулась и шагнула в темный портал. — Жуткая история, — Инга нервно передернула плечами. — А что было дальше? — А дальше Миба два дня провела в подвалах Цитадели, пока эрлийцы уговаривали Иригу, что ему еще рано на свидание к Спящему. — И она сохранила рассудок? Железная женщина, — заметила Яна. — Подвалы Цитадели даже навы недолюбливают. Дверь открылась бесшумно, но лежащая на скамье женщина открыла глаза. — Что меня ждет? — Долгая жизнь, я полагаю. Слабая улыбка тронула губы Мибы. — Командир первого арната Ирига. Ты все-таки жив. — Ты этому не рада? — Я тоже осталась жива, разве я могу этому не радоваться? — Она поднялась со скамьи и сделала несколько шагов к выходу. Нав заметил, что она еще хромает. — Все еще болит? — Мне оказали необходимую помощь. — С тобой хочет поговорить Князь. — Хорошо, — короткий кивок. Тяжелая коса извернулась змеей. — Только сперва я хотела бы увидеть солнце. Здесь очень темно. На секунду, на мгновение Ирига увидел в серых глазах Мибы тот ужас, что буквально валил с ног тех ненавов, кто оказывался в подвалах Цитадели. — Пойдем, — нав протянул хване руку и почувствовал едва заметную дрожь ее пальцев. —  Сегодня пасмурно, но все же светлее, чем здесь. Было действительно пасмурно. А воздух пропитала мокрая взвесь. Миба подняла голову, позволяя маленьким каплям ложиться на лицо. От обилия света и бесконечной высоты затянутого тучами неба кружилась голова. Но это было не важно. Ирига смотрел на женщину и улыбался. Заточение оставило на ней свои следы. Лицо осунулось, кожа будто посерела, в русой косе появилась седина, но это… это не имело значения. — Знаешь, Миба, ты прекрасна. Хвана обернулась. — Спасибо. Я этого не забуду. — Это замечательно. А теперь прошу за мной, старейшина Семьи Хван. Тебя ждут. Неделю спустя, Ирига наблюдал приход хванов на Землю. Мужчины и женщины плотным кольцом окружили детей. С суровыми хмурыми лицами, с обнаженным оружием в руках они входили в чужой для себя мир. Нав поймал себя на том, что ищет среди них женщину с русой косой и красно-золотым обручем. Но ее не было. Миба стояла с другой стороны перехода. Когда последний уходящий хван скрылся в его вихре, женщина повернулась к тем, кто должен был остаться. Она сняла обруч, свой знак старейшины и свою связь с Источником. Пальцы касались красных камней. И один за другим рубины гасли. Когда цвет и свет остались только в одном, старейшина протянула обруч старой седой женщине. На идеально ровной площадке, надежно укрытой скалами, кроме Мибы не осталось больше молодых. Старейшина последний раз окинула взглядом свой мир и шагнула в переход. Едва она ступила на траву земли, как вихрь смялся, растаял. А где-то в бесконечной Пустоши старая хвана, не глядя на то, как гибнут под мечами захватчиков ее братья и сестры, стояла перед огромным золотисто-красным камнем. В руках она сжимала обруч старейшины. Губы двигались, произнося неслышные слова. И единственное, чего боялась старуха — не успеть, до того, как битва докатится до нее. Но она успела. С последним словом еще горящий рубин обруча коснулся камня. Последующий взрыв испарил и старуху, и сражающихся, и площадку, и окружающие скалы. Его сила была такова, что планета развернулась, полюса поменялись местами, и страшное цунами смело с поверхности то, что не уничтожил взрыв. Хваны ушли, но свое богатство — Золотой Корень — они забрали с собой. А поработителям оставили страшный подарок. Их Источник был слишком тесно связан с миром, в котором появился. Его нельзя было переместить. И тогда хваны уничтожили его, вызвав тем самым чудовищный катаклизм. Отголосок далекой смерти Источника швырнул Мибу на колени. Лишь тоненькая ниточка последнего горящего рубина связывала хвану с источником, но даже ее хватило, чтобы чудовищная боль выгнула тело дугой, чтобы в глазах полопались сосуды, а из носа и горла пошла кровь. Кристиан фон Вальд, седоусый мастер войны Великого Дома Чудь, наблюдавший за появлением новой вассальной семьи, сочувственно поморщился, но не сделал попытки подойти и помочь. Он знал, что хваны не подпустят чужого к своей старейшине, и знал также, что помочь здесь нельзя. Разрывать связь с Источником больно. Разрывать связь с Источником в момент его уничтожения… такого не пожелаешь даже смертельному врагу. Миба поднялась, вытирая кровь и ловя себя на мысли, что уже не помнит, было ли время, когда она не испытывала боли, душевной или физической. Оставалось только надеяться, что дальше будет легче. Она подошла к мастеру войны. — Согласно клятве я передаю власть над Семьей Хван Великому Магистру Чуди. — Согласно клятве Великий Магистр Чуди принимает Семью Хван под свою руку, — мастер войны официально подтвердил вхождение хванов в Дом Чудь. — Добро пожаловать домой, Семья Хван. Миба слабо улыбнулась. — Домой… Да, теперь это наш дом, — Миба огляделась. Около деревьев, там, где тень была гуще всего на мгновение материализовался высокий широкоплечий нав. Он улыбнулся и слегка поклонился, приложив руку к сердцу. И снова растаял в зыбкой тени. Миба встревожено посмотрела на мастера войны. Но седоусый маг не заметил незваного гостя. — Мама! Мама! — Двое детей, мальчик и девочка, бежали по траве, сжимая в руках собранные цветы. — Смотри, какие красивые! Увидев кровь на лице Мибы, они испуганно остановились. — Мама, у тебя кровь, — тихо сказал мальчик. — Здесь тоже будет война? Женщина опустилась на колени и обняла детей. — Нет, здесь не будет войны, я обещаю. Хваны не пожелали жить в чудских городах, предпочтя им достаточно глухие места предгорий, где можно было спокойно заниматься земледелием. Очень скоро появились уютные дома и расчищенные поля, на пастбищах пасся скот. Мирная жизнь вполне устраивала уставших от сражений четырехруких. И хотя яд войны уже проник в их кровь, и всего через два поколения будут сформированы отряды безжалостных маршалов-хамелеонов, сейчас хваны с наслаждением занимались фермерством, изредка устраивая шутливые поединки с рыцарями. Временами в общину заглядывали навы и люды. Но если первым позволяли находится на хванской территории сколько угодно при условии, что темные не будут показываться на глаза чудам, то вторых вежливо и не очень выставляли вон. Хванам очень не понравилась надменность зеленых ведьм, а уж когда исчезли двое подростков, как выяснилось не без помощи людов, то только железная воля старейшины удержала рассерженных хванов от небольшой карательной экспедиции. Хотя ее саму так и подмывало нажаловаться мастеру войны, попутно рассказав ему о Тайном Городе, о котором хваны так и не рассказали чудам, выполняя данное Князю обещание. Удерживало Мибу только одно — с темными ссориться не хотелось. Тем более, что два дня спустя гарки привели детей домой, дипломатично промолчав о том, где они были. — Можно войти? — Миба отложила перо и повернулась к окну, на подоконнике которого пристроился нав. — Ирига, в этом доме есть дверь, почему ты никогда ей не пользуешься? — С истинно навским упрямством и несвойственной темным шкодливостью командир первого арната Темного Двора предпочитал входить и уходить в окно. Он был самым частым гостем общины и самым незаметным, хотя не было хвана, который бы не знал, с кем водит дружбу старейшина. Но пока это не сказывалось на благополучии Семьи, это никого не волновало. — Так мне можно войти? — Вопрос Мибы остался без ответа. Впрочем, как всегда. — Да. Нав мягко спрыгнул на пол. — Тебя давно не было видно? — Дела. А ты соскучилась? — И не надейся. — Держи, — Ирига протянул женщине маленький серебряный кулон в форме капли. — Что это? — Миба с интересом рассматривал подарок. — Упакованный навский клинок. На всякий случай. Ты приобрела дурную привычку гулять по лесу без оружия, напрочь позабыв про мантикору. — А ты боишься за меня? — Боюсь. — Не надо, я все-таки воин. Лучше я отдам это Нере. Они с Ликой любят убегать далеко. А так мне будет спокойнее, — Миба еще раз посмотрела на кулон. — Надо же, совсем не фонит. Потрясающая работа. Спасибо, — она поднялась на цыпочки, поцеловала нава в щеку, хотела отстраниться, но Ирига удержал ее за плечи. Взгляды встретились. В серых глазах читался вызов, на который нельзя было не ответить. Ирига наклонился… Но все испортила маленькая серая мышь, которая не вовремя пискнула у самых ног пары. Услышав этот звук, Миба взвизгнула и оказалась с ногами на столе. Ирига расхохотался. Все-таки было кое-что общее у зеленых ведьм, чудских и хванских женщин — все они в большинстве своем, мягко выражаясь, не любили мышей. — И нечего смеяться, — обиделась хвана, — лучше бы прогнал эту тварь. — Как прикажет госпожа, — нав шутливо поклонился и одним хищным движением схватил замершее от страха животное, чтобы затем выставить в окно. — Тебе надо обновить «пугач». — А толку? — Миба спустилась со стола и недовольно посмотрела на разлитые чернила. — Эта мерзость к любому заклинанию адаптируется. В кратчайшие сроки. В следующий раз Ирига принес корзину, в которой мирно спали четыре серых пушистых котенка. Когда уважение переросло в дружбу? Когда дружба стала любовью? Никто из них не мог ответить. Просто постепенно видеть друг друга, говорить, прикасаться стало необходимостью. Ирига рассказывал о Земле, а Миба о своем потерянном мире. Ирига учил детей Мибы навским способам борьбы, пытаясь адаптировать их под физиологию хванов, а Миба ругалась на него, говоря, что не хочет, чтобы они пошли по стопам родителей и стали убийцами. Стали такими привычными долгие прогулки по ночам и тепло чужого тела утром. Привычными и необходимыми, как воздух. В этот раз они сидели на берегу маленького озера рядом с общиной. Миба обхватила колени нижней парой рук, а в верхних крутила цветок. Сколько было смешков и шуток по поводу четырех рук хванов и стойкости навов, которых Спящий создал всего с двумя руками, но они стойко переносят свою ущербность. Ирига вытянулся на траве, любуясь на свою подругу. — Миба, выходи за меня замуж. Женщина повернула голову. — Я не шучу, Миба. — Ирига, ты нав. Более того ты — командир арната. У тебя есть обязательства перед твоим Домом. А я старейшина Семьи Хван. У меня есть обязательства не только перед Семьей, но и перед Орденом, вассалами которого мы являемся. — Так я и не прошу тебя нарушать вассальную клятву. Я всего лишь прошу выйти за меня замуж. — Почему? Уши нава слегка заострились. Миба обладала талантом несколькими фразами довести обычно спокойного нава до белого коленья. — Потому, глупая женщина, что я люблю тебя! Потому что, я хочу, чтобы все знали, что ты — моя! Я не желаю делить тебя ни с кем! Я не желаю, чтобы другие мужчины заглядывались на тебя, строили какие-то планы! — На меня все равно будут смотреть, — спокойно заметила женщина, — Потому что я красива. Ты сам это говорил. Ирига хотел возразить, но из-за деревьев раздался чей-то голос: — Старейшина Миба! Хвана вздохнула и поднялась. — Готова спорить, опять проблемы с уборкой Корня. Кто-то что-то не так понял, — она прошла несколько шагов и обернулась к наву. — Еще раз назовешь меня глупой женщиной, пожалеешь, что я согласилась выйти за тебя. Хваны не люды, у нас разводов не предусмотрено… Ай! Когда возникает необходимость, навы могут двигаться очень и очень быстро. — Я тебя никогда никому не отдам, даже смерти. — Они были вместе сто семь лет. До самой смерти Мибы, — закончил рассказ Нера. — А что потом стало с Иригой? — Спросила Инга. Девушка расчувствовалась и изо всех сил старалась не хлюпать носом. — Не знаю. После гибели Мибы он появлялся в общине нечасто, да и приходил только ради ее детей. А потом и вовсе исчез. Может быть, погиб в одной из войн. Хотя есть мнение что Ирига стал одним из Советников Темного Двора. — Красивая история, — сказал Кортес, — и грустная. Честно говоря, я никогда не думал, что ваши женщины тоже воины. — Любой взрослый хван — воин. А наши женщины умеют драться не хуже мужчин. Просто не любят это занятие. Предпочитают мирную жизнь. — Игры в войну все-таки для мужчин, — согласилась Яна, прижавшись к плечу наемника. — Кому как не гиперборейской ведьме знать это, — улыбнулся хван. В этой комнате нет ничего лишнего: кровать, стол, тяжелое кресло с высокой жесткой спинкой. Здесь мало света. Да он здесь и не нужен. Здесь правит темнота. И тишина. Даже легкий шорох двери не нарушает тишину. Обитатель комнаты не слышит его. Он занят — он смотрит на портрет на стене. На портрет женщины. Легкое покашливание привлекает его внимание. Капюшон темно-синего балахона повернулся к вошедшему. Советник резко встал, приветствуя своего Князя. Повелитель Нави бросил взгляд на портрет. — Все еще не можешь забыть ее? — А ты можешь забыть его? — Далеко не каждый мог позволить себе ответить Князю вопросом на вопрос. Советник мог. Может быть, потому что знал Князя до того, как тот стал правителем Темного Двора. — Ты почти ничего не чувствуешь, но это ничего не меняет. — Ты прав, не меняет. Я действительно не могу забыть. И не хочу забывать. Нас обоих держит наша память, — Князь еще раз бросил взгляд на портрет. — Я хочу, чтобы ты присутствовал на переговорах с Зеленым Домом. Мне не нравится такое быстрое согласие. — Да, Князь. Повелитель Нави покинул комнату. Но тьма, пришедшая с ним, осталась. Она, словно зверь, с интересом обследовала комнату, ласково погладила по плечам Советника и остановилась перед портретом. Сперва осторожно и несмело, а потом все охотней щупальца тьмы начали прикасаться к холсту. И портрет начал оживать. Женщина моргнула. Одна из четырех рук небрежным жестом перекинула тяжелую русую косу через плечо. Хвана сделала шаг вперед, оперлась о раму и спрыгнула в комнату. — Здравствуй. — Здравствуй, родная, — Советник обнял женщину и привлек к себе. — Я так скучал. — Я хотела бы сказать тоже самое, но когда тебя нет, я просто сплю, — женщина подняла руку и отбросила синий капюшон с головы Советника, вглядываясь в любимое лицо. Время и Тьма оставили удивительно мало следов на том, кто когда-то был Иригой, командиром первого арната. Смуглая кожа нава была такой же гладкой, а волосы не знали седины. Только уши навсегда приобрели заостренную форму, и глаза потеряли свою черноту, став лимонно-желтыми. — Сколько у нас времени? — Вся ночь. — Как же этого мало, — хвана прижалась к широкой груди нава. — Иногда мне кажется, Миба, что ты должна возненавидеть меня. Я отнял у тебя спокойную жизнь и заставил коротать бесконечные тысячелетия рядом с собой. — Перестань. Ты же обещал, что не отдашь меня никому, даже смерти. И потом я дала свое согласие. Я знала за кого выхожу замуж. — За кого? — За самовлюбленного, упрямого нава с мерзким характером и замашками жуткого собственника. — Но ты все-таки вышла за меня. — И ни разу об этом не пожалела. — Я безумно тебя люблю. Конец.

Апрель 2007 года.