Вечный дождь

«It’ll run us 'til we’re ragged It’ll harden our hearts And love could use a day of rest Before we both start falling apart» Keith Urban — Raining On Sunday ©

      В вечном городе снова шел дождь. Мелкий осенний дождь, смешанный с капельками смоговой взвеси, с пылью, запахом листьев и… тоской. Тоской по тому, чему не суждено было сбыться. Тоской по тому, о чем и мечтать-то зазорно. Глупые сантименты! Но шел дождь, сверкала молния, по окну стекали крупные серые капли, и вспоминалось. Вспоминалось то, чему следовало бы раствориться в миллионах чужих жизней и сотнях иных лиц. Но дождь не спрашивал разрешения на ностальгию. Он просто шел.       Мужчина отошел от стола, с раздражением отодвинул в сторону микроскоп и опустился в кресло. Работа застопорилась. Дождь отвлекал, сбивал с толку. Телефон на столе безмолвствовал. Вдалеке рокотала гроза, а это значило, что от мыслей так просто не отделаться.       Женщина повязала густые каштановые волосы цветастым платком, закуталась в халат и непринужденно опустилась в кресло. Шел дождь. Вспоминалось. Губы, подведенные вишневой помадой, чуть тронула грустная улыбка. Женщина закинула ногу на ногу и покачала головой: во что она опять ввязывается? Но шел дождь. Телефон безмолвствовал.       Женщина долгим внимательным взглядом всмотрелась в серые блики за окном, мечтательно прикрыла глаза, вспоминая. Кто бы мог подумать, что этот гордый и рассчетливый циник окажется… нет, не сентиментальным. Так каким же? Ирэн поджала губы: она и сама не знала. Она знала Шерлока слишком хорошо, чтобы делать выводы, и слишком часто проигрывала самой себе, ошибаясь в рассчетах. С ним ничего невозможно было предугадать, что делало их игру еще соблазнительнее. И еще опаснее.       Шерлок вновь видел перед собой стоящую на коленях Ирэн. В тот момент в Карачи его хваленый рассчет чуть не спасовал перед страхом за эту женщину. Сильная и гордая. Независимая и бессердечная, в тот момент она что-то перевернула в нем, смешав все карты. Ее сломали, подчинили, заставили играть по своим правилам. Как бы ей того не хотелось, опасность сделала из нее просто женщину. Ту, которая так нуждалась в защите. Разве он мог отказать? Ее волосы пахли дождем и горячим песком пустыни, а ее глаза без слов сказали ему о том, что она даже не пыталась скрывать. "Прощайте, мистер Холмс"       Сантименты! Пусть так. А жест благородного рыцаря в сияющих доспехах — не более, чем дань собственной любви к театральным эффектам. Но после, когда она что-то долго и сбивчиво шептала ему в одном из номеров потерянного во времени мотеля на окраине Пакистана, и тогда, когда украдкой прятала слезы у трапа авиалайнера, он, холодный и рассчетливый циник, понял, что у него, все же, есть сердце. И оно сжалось, когда самолет увез ее далеко-далеко. В другую жизнь.       Ирэн смахнула непрошенные слезы. Дождь. Снова дождь. «Мы еще увидимся?». «Быть может. Когда снова пойдет дождь» Когда в одном из изящных бостонских кафе ей на глаза попалась утренняя газета с заголовком о самоубийстве гениального детектива, первой мыслью Ирэн было — не верить. Потом еще и еще. Передачи, заголовки, случайные фразы. Ей казалось, что она сходит с ума. Писать сообщения и звонить казалось чистым безумством. Ирэн тенью носилась по квартире, опрокидывала вещи и судорожно искала какую-то зацепку. Хоть какую-то. Такие, как Шерлок, не умирают. Этого просто не может быть! Она писала сообщения в пустоту, отчаянно надеясь, что хотя бы на секунду… В каждом высоком черноволосом прохожем ей чудился он.       В тот вечер шел дождь. Электричество шалило, и Ирэн зажгла свечи, поддавшись сентиментальному порыву. Она смотрела, как непогода разукрашивает и без того потускневший мир в серые тона и вспоминала, как оценивающе на нее смотрели его серые глаза. Тогда, в мотеле, где опасность и восторг смешались воедино, в ночь, напоенную ароматами дождя и специй, Ирэн не играла. Все маски были сброшены. Существовал лишь он, чуть насмешливая улыбка, замершая в уголке губ, и водоворот, захвативший их с головой. В этом и была вся суть: только в объятьях друг друга они могли быть самими собой. Что ж, выбор масок — это всегда часть мозаики автопортрета. Только с ним она могла быть той женщиной. Его женщиной. А потом они расстались, и она наивно спрашивала, встретятся ли они вновь. Уже зараннее зная, что при их образе жизни это сродни безумию. Но разве им хоть когда-то доставало здравого смысла? Шерлок обнял ее на прощание: «Когда в следующий раз пойдет дождь».       И вот она уже не сдерживает слез, а пламя камина, открытый огонь, который она всегда так любила, не исполняет больше своей благой роли. Один человек способен был защитить ее и успокоить. Женщина, ставившая на колени всех сильных мира сего, не пасующая ни перед кем и ни перед чем, сидит, съежившись, в огромном кресле. Впервые ей страшно от начавшейся грозы. Внезапный стук в дверь. На пол падает хрустальный бокал. Красное вино оставляет на светлом ковре кровавые пятна. Ирэн распахивает дверь, и с губ срывается вскрик. Подавленный, сломленный, отчаявшийся и безмерно одинокий. Заблудшие души в огромном мире, которых никто больше не способен понять.       «Вы пришли»       «Начался дождь»       Вот и сейчас Ирэн нервно теребит телефон, проклиная себя, свою слабость и грозу. Выдуманная жизнь давала ей миллион разных возможностей, но ей отчаянно захотелось побыть собой, без маски. Захотелось увидеть его. Потому она пересекла три часовых пояса и пролетела миллионы миль. Чтобы сидеть в номере отеля и не решаться взять в руки телефон. Одна ночь — это так мало и так безмерно много для таких, как они. Непонятых никем, но слишком хорошо разгаданных друг другом. Стук в дверь. Восторженный вздох. Чувство защищенности в его объятиях.        — Ты пришел.        — Ведь начался дождь. Конец. 2 февраля 2018 г.