День Неожиданных Приятностей

На Бейкер стрит 221Б жизнь кардинально не менялась, все было вполне стабильно, но ни один житель не осмеливался даже допустить мысли о появившейся рутине, потому что каждого вполне устраивало положение вещей. Шерлок всё так же либо пропадал в лаборатории, или в Скотланд Ярде, либо за микроскопом, или же хватал свою излюбленную скрипку, воодушевленно что-то на ней исполняя. Но ко всему этому прибавилось ещё и времяпровождение с дочкой Ватсона, что так пришлась по душе детективу. Джона тоже вполне устраивала их настоящая жизнь. Доктор то находится на работе в клинике, то пропадал в магазинах по полдня, закупаясь продуктами на как можно больший срок, то носился с Холмсом по Лондону в поисках преступников, с которыми полиция разобраться не в силах, или так же проводит время с Рози. А миссис Хадсон, иногда пропадающая из дома, дабы пообсуждать со своими подружками-соседками последние новости, все так же хлопотала на кухне или занималась воспитанием девочки, пока отец со своим несносным другом не имели возможности. Давненько пережившую все сложности жизни женщину это тоже устраивало, и никаких изменений ей даром не надо было. Но в данном рассказе автор предпочел бы не рассказывать долго о том, как же все прекрасно наладилось у наших героев, ведь всем прекрасно известно, что по-другому быть и не может. Так вот, хотелось бы поведать вам одну незначительную, но довольно запоминающуюся историю об одном из таких рутинных дней в жизни жителей дома 221Б на Бейкер стрит. Точнее, этот день, как-раз-таки, не особо-то и рутинный. ------------------------------------------------------ В конце очередного рабочего дня, когда на улице уже потемнело, и только многочисленные фонари как-то освещали путь машинам и людям, что тоже направлялись куда-то, Джон вышел из клиники, чуть потянувшись прям у выхода, тем самым нечаянно задев ещё одного врача, что тоже покидал помещение после такого же сложного дня. Буркнув что-то неприятное, молодой человек поспешно направился в сторону остановки, не придав значения извинениям, которые принес в его адрес Ватсон. Махнув на незнакомца рукой, доктор отправился в противоположную от его маршрута сторону, а точнее, решил зайти в Теско, что удобно располагалось не так уж далеко от клиники. Шагая по асфальту и стараясь пропускать глубокие и не очень лужи, доктор Ватсон пытался визуально вспомнить вид их холодильника изнутри, дабы прикинуть, что именно нужно купить ему в Теско. Благо, в голове теперь не всплывали картины отрубленных пальцев, голов, или там замаринованных почек. И всё это благодаря Рози, ради которой Шерлок смирился с тем, что ребёнку не стоит с детства свыкаться с подобным у себя в холодильнике. В общем, вспомнив приблизительную картину своего хранилища для еды, доктор успел подойти к самому магазину. Двери автоматически открылись и в прям в лицо Джону повеяла теплым ветром из кондиционеров. Внутри играла тихая спокойная музыка, доносились отрывки фраз некоторых людей, пиканье на кассах, звук крутящихся колес от тележек по полу или же цоканье каблучков. Все это каким-то образом вводило Джона в состояние, какого-никакого, но спокойствия. Это, кстати, можно сказать, была ещё одна причина того, почему доктор так зачастил последнее время с походами в Теско. Он мог просто час ходить по разным отделам, смотреть и рассматривать всякие вещи или продукты, но в итоге выйти, так ничего и не купив. Но сегодня в планах Джона было не просто покрутиться перед камерами, а действительно наполнить холодильник чем-то съедобным, не просроченным и вкусным. Потому что с таким на данных момент, насколько смог вспомнить Ватсон, у них дома было туго. Ещё и у Шерлока последнее время появилась привычка, что полностью противоположна его прошлому образу — свои проблемы великий и гениальный детектив начал заедать. Если раньше Холмс просто хватал в руки скрипку и вызывал своими мелодиями одновременно и приятные, и пугающие чувства у своих сожителей. А когда вместо этого Шерлок начал молча подходить к холодильнику, брать оттуда что-то из еды, садиться на диван и тихо поедать «добычу», или тупо смотря на стену, или на экран телевизора, это начало вызывать небольшую панику и растерянность, у Джона так точно. Размышляя о переменах в жизни человека, доктор взял одну из многочисленных корзин из этой немаленькой башенки, прошел вход к самим отделам и принялся искать всё, что было необходимо. Ближе всего оказался молочный отдел, на который тепло кондиционеров не распространялось по причине сохранения продуктов, так что Джон чуть сжался от ещё большего холода, чем на улице. Смотря на упаковки молока от разных фирм и с разным процентом жира, Ватсон задумался о том, какое молоко он обычно покупает. То ли такого нет, и он покупает всегда разное, то ли тут его не было, хотя именно в это Теско Джон заходит чаще всего, то ли ему просто не хватает зрительной памяти, дабы восстановить этот фрагмент своей жизни. Взяв самую дешёвую, но самую свежую упаковку, доктор положил ее в корзинку и продвинулся дальше, к отделу мяса, что был расположен сразу после молочной продукции. Поспорив там с женщиной, что взвешивает мясо, доктор двинулся дальше по отделам. Потратив на все это около сорока минут своей жизни, мужчина, наконец-то, дошел до кассы и выложил все перед кассиршей. На самообслуживание сил не хватало морально, как решил Джон. Назвав количество денег, что доктор должен был отдать мужчина за покупку, девушка за кассой согнулась на своем стуле, тем самым пропадая под столом. Джон немало удивился движению с её стороны. Но уже через миг она вновь появилась перед ним, держа в руках небольшой букет желтых роз. Ватсон не знал, как реагировать. На всякий случай, вдруг он всё не так понял, доктор оглянулся — вдруг, там стоит тот, кому этот букет и адресуется. Но нет, никого не было, ближе всего находились двери. — Это вам, доктор Ватсон. Возьмите, пожалуйста, — произнесла кассирша, мило улыбнувшись и протягивая букет Джону. Тот факт, что девушка ещё и знает его фамилию, вовсе привел доктора в ступор. Он, ничего не говоря, протянул прямые руки к букету, взял его в руки, и направился было к выходу, но тут его окликнула та же кассирша: — Извините, доктор Ватсон, вы не хотите забрать покупки? Резко развернувшись, Джон вернулся к кассе, достал из кармана куртки пакет, одной рукой попытался его разложить и положить туда же продукты. Получилось кое-как. Под конец, когда мужчина собирался сделать вторую попытку выхода из магазина, он обратился к женщине: — От кого это? И с какой целью? — его голос был растерян и чуть дрогнул. — Могу сказать лишь одно: С Днем Святого Валентина, доктор Ватсон, — спокойно ответила кассирша и принялась за обслуживание следующего клиента. Выйдя из Теско, Джон был полностью погружен в мысли о том букете, что держал в руках. Мелькала мысль, что это все задумано или магазином, или конкретно этой продавщицей, но Ватсону казалась эта идея самой маловероятной… ------------------------------------------------------ Стоя около дороги, Джон ждал момента, когда он увидит хотя бы вдалеке заветное такси. Лил дождь, от которого доктора защищал лишь старый черный зонтик. А дождь все усиливался и усиливался. И как бы Ватсон не любил Лондон и Англию в целом, вечные дожди* никак не относились к положительным вещам, типичным для Великобритании. Тут из-за угла одного из домов показалась такая желанная на данный момент машина со светящейся табличкой сверху на крышке. Джон, радующийся тому, что заметил это, уже ждал того взмаха руки, который он осуществит, а затем такси остановится и новый пассажир сядет в теплый салон. Вот авто подъезжает, вот оно уже не так уж далеко от доктора, вот Джон взмахивает рукой, в которой находится зонт, тем самым позволяя миллионам капель обрушиться на все, что только попадется им на пути. И вот такси останавливается около бордюра, за которым стоит мужчина. Джон с удовольствием закрывает зонтик, отряхивает его не смотря на то, что в ту же секунду ливень умудряется намочить его не хуже прежнего.За это время и сам Ватсон промокает чуть ли не до нитки. Но, гордо сходя с дороги для прохожих на проезжую часть, мужчина открывает дверь машины и, быстро согнувшись, заскакивает в салон. — Добрый вечер, — поздоровался таксист. — Добрый. У Джона моментально приподнялось настроение от того, какой ему попался водитель, ведь обычно все, на что способны работники такси — «Говорите адрес», или там «Вам куда?». А тут такой приятный мужчина, но явно еще не с большим стажем, как подумал доктор, рассуждая на счет внешности водителя. Бороды нет, щетины тоже. Подбородок вообще выглядит девственно гладким, будто бы никогда в жизни ни бритва, ни что другое к нему не прикасалось. Возможно, этот мужчина просто умеет выбирать хорошее приспособление, Джон не мог быть уверен. — Куда направляемся? — спросил таксист, чуть повернув голову в сторону нового пассажира. — Бейкер стрит 221Б, — продиктовал доктор, чуть улыбнувшись, чтобы не казаться каким-то уставшим от жизни человеком в глазах этого хорошего мужчины. — Будет выполнено. — Таксист чуть приопустил свою рабочую кепку, кладя обе руки на руль и вновь заводя машину. Они плавно отъехали от бордюра, вливаясь в поток машин на дороге. Типичная пробка для вечернего Лондона уже успела образоваться, но в этот раз данный факт не так раздражал Ватсона, который находился в теплом салоне, смотрел в окно на медленно меняющийся вид вечернего города, витрины которого полыхали в разных цветах, фонари освещали дорогу, и все это почему-то напоминало Джону Рождественскую атмосферу. Не хватало лишь снега и рождественской символики в каждом магазине. Они плавно продвигались среди машин, никого не обгоняя, никому не сигналя и таксист ни разу не буркнул себе под нос про того или иного водителя, который мог нарушить какое-нибудь правило, или же помешать его передвижению. Все было максимально тихо и спокойно, именно о таком возвращении домой доктор так давно мечтал. Когда ты можешь полностью задуматься о своем, или же наоборот — вообще не думать ни о чем. Просто смотришь себе в окно, ничто тебя не поддергивает каждые пять минут, никакой хриплый или грозный голос. Вот такси останавливается и водитель говорит: — Приехали. Джон достает купюру в сто фунтов, но вид таксиста вводит его в ступор — мужчина, видимо, пока доктор отвлекся на извлечение денег из своего кармана, успел откуда-то достать большой букет желто-красных роз, что протягивал своему пассажиру. — Держите, с Днем Святого Валентина вас, доктор Ватсон, — лица мужчины было не видно, но в самой глубине своих мыслей Ватсон подумал, что он вполне может сейчас улыбаться. Эмоции и мысли Джона ушли далеко от места, в котором он находился. Он был удивлен. Очень. Уже второй раз за день. А так же растерян. Но в этот раз он решил, все-таки, показать, что он еще в состоянии формировать мысли, и произнес тихое «Спасибо», забыв про деньги, забрав букеты, включая тот с желтыми розами, что он получил в магазине и который всю поездку лежал около него. Итак, теперь продукты в пакете были накрыты высохшим за время поездки зонтом, во второй руке у мужчины находились два букета, а сам Ватсон снова промокал под ливнем. Решив, что в состоянии раздражения домой он пока что возвращаться не хочет во избежание того, что он может оторваться на дочь, Джон направился в ближайшее кафе. Деньги у него остались, как бы неприятно для доктора это не было. Он чувствовал себя плохо по отношению к таксисту, но уже нечего было менять. Так что, твердой походкой направляясь к стеклянным дверям кафе, в котором он был от силы раза два, Джон задумался о том, что за сумасшествие творится в этом городе и что кто-то хочет сказать всеми этими букетами. ------------------------------------------------------ Открыв стеклянные двери кафе, доктор вошел внутрь помещения. В кафе было тепло, в воздухе витал аромат специй из кухни, свет от ламп был желтовато-оранжевый, не слишком яркий и казался приятным и не резал глаза. Тихо играла классическая музыка, посетители разговаривали вполголоса, тихо побрякивали приборы о посуду. Такая атмосфера была по вкусу Джону. Он сел за столик в углу, которому полагался диван, а не стулья. Расположившись на одной части, доктор положил все свои букеты и пакеты на другой. К нему незамедлительно подошел официант — молодой парень, скорее всего, студент на подработке. — Добрый вечер. Вот наше меню, хотим сообщить об акции — до четырех часов дня набор ланча вдвое дешевле, — присогнувшись к Ватсону, рассказывал парень. — Сейчас уже восемь вечера, но, в любом случае, спасибо за информацию. Меню можете не давать, я возьму только кофе. И можно последний выпуск Таймс, пожалуйста? — смотря в глаза официанту, спросил Джон. — Конечно. Вам счет сразу или после? — Думаю, сразу. — Хорошо, ждите заказ через минут десять. — С этими словами парень покинул столик Джона, направляясь на кухню. Джон, в порыве расслабиться и насладиться спокойствием, облокотился на спинку дивана и начал оглядывать кафе и его посетителей. В голове было много мыслей, о которых доктор не хотел сейчас думать, так что он решил прибегнуть к развитию своей дедукции, которую теперь он не мог развивать при своем друге. И не потому, что это было лишним, а потому, что Ватсону было уже просто неловко, когда он делал элементарные ошибки. И его уже не успокаивал тот факт, что Шерлок просто лучше него в этом. Джону просто было обидно, что за такое продолжительное распутывание преступлений вместе со своим соседом-дефис-другом он так и не смог научиться даже элементарным вещам. Вот к столику агрессивно мыслящего Джона подошел тот же официант. В одной его руке было блюдце, на котором стояла беленькая чашка. В другой руке он держал кожаную книжечку со счетом, сверху на которой лежал выпуск Таймс. Вот такой картины Ватсон ожидал уже почти полгода — он, кафе, кофе, Таймс и спокойная атмосфера. — Благодарю, можете счет уже сейчас забрать, — сказал Джон. пока парень разложил все это на столе. Ватсон достал ту сотню, что должен был отдать таксисту, вложил ее в книжку и вручил обратно официанту. — Держите, — обратился доктор к нему. — Спасибо, я сейчас принесу сдачу. Доктор, удовлетворенный настоящим положением вещей, спокойно взял со стола газету и начал читать все, что только было там написано, иногда делая глотки вкуснейшего кофе. За это время официант успел подойти к столику два раза — в первый раз парень принес посетителю его сдачу, а во второй забрал книжечку, в которой доктор оставил щедрые чаевые хотя бы за то, как хорошо официант дополнил его вечернее настроение. За распитием кофе и чтением газеты Ватсон потратил в кафе около часа. Когда он понял, что явно сидит тут уже немало, Джон посмотрел на экран телефона, дабы проверить время. Было уже девять часов вечера, один пропущенный звонок от Гарриет, что немало удивило Ватсона, так как его сестра звонила только в двух случаях — праздник, или же очередное отравление алкоголем из-за проблем с личной жизнью. И тут, боковым зрением приметив те заветные два букета роз и благодаря этому вспомнив фразы, что следовали после каждого из них, Ватсон вспомнил, что сегодня как раз одна из причин. Правда, как правило, для мисс Ватсон такие мелкие праздники редко что-то значили. Обычно девушка могла позвонить с поздравлениями или на Рождество, или на Джонов День Рождение. Так что да, пропущенный звонок от сестры действительно вызвал у Ватсона удивление. Через несколько секунд появилось еще и волнение, что с каждым мигом все возрастало и возрастало. Еще и тот факт, что звонили лишь раз, не больше. Обычно, если у Гарри появлялись проблемы, это означало, что сейчас она станет названивать брату по сто тысяч раз. Джон аккуратно сложил Таймс, положил ее возле пустой чашки на блюдечке, взял в руки пакет и два букета, встал из-за стола и направился к выходу. Но только он протянул руку к серебристой ручке двери, как кто-то аккуратно тронул его за плечо. Он обернулся, перед этим легонько дернувшись от неожиданности. Позади стоял официант, что обслуживал его все это время, а в руках у него был букет красных роз. Несмотря на очередное состояние растерянности, Джон отметил, что этот букет был больше всех. И розы тоже были огромными просто. — Да скажите уже! От кого все эти цветы?! — воскликнул Ватсон, даже не забирая букет у парня. Но тот лишь сам всучил его в ту руку доктора, в которой как раз были остальные. — С Днем Святого Валентина, доктор Ватсон! — С этими словами официант развернулся и пошел обратно на кухню. Джон, покачав головой, просто вышел на улицу. Дождь, как ни странно, прекратился. Так что в очередной раз мочить зонт доктору не пришлось. С того места, на котором он стоял, уже можно было видеть ту заветную дверь на Бейкер стрит под номером 221. Сделав глубокий вздох, Джон спустился по ступенькам от двери кафе и пошел по направлению к дому. По дороге он, все-таки, пытался вспомнить всех тех людей, которые проявляли знаки внимания по отношению к его персоне за последнее время. Он знал, что это вряд ли поможет ему, ведь его способности в медицине не помогают в этой сфере. Так что, если Шерлок не успеет его высмеять и сказать что-то из разряда «Сантименты, глупости, пустая трата времени», то Джон попробует обратиться к нему за помощью. С этими мыслями Ватсон вытаскивал ключ от двери из кармана куртки. Все вещи пришлось переложить в одну руку, так что доктор волновался, что сейчас все, что было заработано за сегодняшний день, просто вывалиться у него из рук. Наконец-то достав тот серебряный ключ, Джон открыл дверь и зашел в дом, закрывая в дом. Его сразу будто бы окутало теплом, ароматами специй с кухни миссис Хадсон, так же еле уловимым запахом самого дома 221Б на Бейкер стрит… — Милый, ты верну... АХ, КАКИЕ ЦВЕТЫ-Ы-Ы-Ы! БОЖЕ, ДЖОН, ЭТО ШЕРЛОКУ? — воскликнула миссис Хадсон, обратив внимание на букеты в руках доктора. — Нет, миссис Хадсон. Скорее это Джону от Шерлока, — послышался голос детектива со второго этажа. — Ох, всегда обожала День Валентина, в этот день столько милых вещей происходит. — С этими словами хозяйка квартиры развернулась на кухню, бубня себе под нос очередные воспоминания из ее молодости. Джон же просто стоял в коридоре, вообще ничего не понимая. Он только зашел в квартиру, в надежде спокойно посидеть в тишине и обдумать все. Или же наоборот — просто забыть и получить удовольствие от аромата роз и их красоты. Но фраза соседа и реакция старушки привели его в полную растерянность. Так что он просто решил подняться хотя бы на второй этаж, чтобы в голове прояснилось хотя бы визуально, не то что в темном коридоре. Поднимаясь, он считал каждую ступеньку, чисто чтобы не мыслить себе в голове всякий бред. — Добрый вечер, Джон. Как день прошел? — спросил сидящий в кресле Холмс с газетой в руках. — Привет. А где Рози? — спросил Ватсон, кладя цветы на диван и отправляясь к холодильнику. — Уже начало десятого, она спит в твоей комнате. — В манеже, надеюсь? А то после последнего моего сна на диване спина не в лучшем состоянии, — спросил доктор, положив сверху лежащий зонт на стол. Джон постепенно начал раскладывать купленные продукты в холодильнике, чувствуя сзади изучающий и внимательный взгляд детектива. — Да, я ведь не самоубийца, чтобы вновь выслушивать все те твои жалобы. Ватсон развернулся, покончив с едой. Он зашел обратно в часть с гостиной и присел на свое кресло напротив соседа. — Итак, как видишь, за сегодня я собрал полноценный презент. Есть предположение, кто адресант? — спросил Ватсон, внимательно смотря Шерлоку в глаза. Холмс, в свою очередь, тоже не отводил взгляд. Он сидел со спокойным лицом, ответно смотря Джону в глаза. — Как по мне, так тебе уже дали подсказку. Это даже не была подсказка, это было прямое признание. Но ты слишком активно это отрицаешь, что ли. И это глупо, — после небольшой паузы выдал детектив, скрестив руки на груди. — Но ты слишком ты, чтобы такое замутить, — пожав плечами, предположил Ватсон. — Ты же понимаешь, что это не аргумент? — выжидательно посмотрев в глаза другу, спросил Холмс. — Ладно, допустим. Но зачем? — спросил доктор. — Если ты загуглишь про некий язык цветов, то поймешь, что все постепенно объясняется. С каждым букетом, скажем так, — поведал Шерлок, после чего чуть поерзал на кресле. Джону враз захотелось никак ничего не гуглить, не искать, а прямо спросить у детектива. Ватсон не знал точного ответа, ведь про язык цветов он не знал ровным счетом ничего, но хотелось узнать это именно от того человека, ради которого и придется углубиться в эту тему. Так что Ватсон спросил прямо: — И что ж они значат? Поведай мне, мистер Загадка. Я хочу узнать от тебя. — Думаю, тебе как всегда будет непонятно мое объяснение, да и лучше будет, если ты все узнаешь из интернета, ведь если появится какой-то сложный вопрос, я могу не знать ответа, а в интернете… — Шерлок моментально заметно заколебался, начав еще больше ерзать в кресле, два раза меняя положение ног и рук, а так же произнося все это на одном дыхании. — Шерлок, рассказывай, — четко сказал Ватсон. Холмс в момент понял, что «отступать» уже некуда, так что решил и вправду без лишней траты времени все рассказать: — Желтые розы означают дружбу, что была у нас по-началу, — начал Холмс, пытаясь сохранять спокойствие внешне. Но, как вы понимаете, Ватсон, что живет с детективом уже немало лет, прекрасно понимал, что внутренне Шерлок просто вскипает от волнения и неловкости. — Желто-красные — восторг, счастье, волнение, — продолжал детектив, чьи щеки начали розоветь, что было не присуще вечно бледному мужчине. Джону аж стало его немного жалко, но теперь останавливать или перебивать друга тот не хотел. — А красные… Красные означают настоящую любовь. Тут, поборов все смущение, неловкость, страх и волнение, Шерлок вновь посмотрел Джону в глаза. — Я просто… Просто… Испытываю к тебе те чувства, что уже нельзя сравнить с теми, что были в начале. Раньше я не обращал внимания на все эти перемены, но потом заметил, что часто наблюдаю за тобой, пока ты занят чем-то, или же наоборот — ничего не делаешь, с мирным и спокойным лицом читая газету или же просто задумываясь о чем-то. И как раз насчет последнего, мне стало так интересно, о чем ты, собственно, думаешь. Что у тебя в голове, кто у тебя в голове. Я так наслаждаюсь теми моментами, когда ты делишься со мной своими мыслями. Для меня это как для ребенка какой-то подарок, которого он так долго ждал, ждал, что на какой-то великий праздник он получит его, но тут он к нему попадает совершенно случайно. Джон слушал и слушал Шерлока, чуть приоткрыв рот. Он никогда не слышал от Холмса таких слов, да еще и в свой адрес, да еще и искренне, как думал доктор. Ведь таких слов не подделаешь. Ну, а если и подделаешь, Ватсон искренне надеялся, что по отношению к нему детектив не поступит так плохо. — Не знаю, возможно, это и вправду любовь. Джон, прошу, прости меня. Я не мог и не могу быть уверен в твоих ответных чувствах. Я просто хочу. чтобы пропало это вечное напряжение во мне. Чтобы ты знал, что на самом деле творится у меня в мозгу, — произнес Шерлок, облокотившись на спинку кресла так, будто только что пробежал десять километров без остановки. — Шерлок… — только и смог сказать Ватсон, обдумывая все, что успел сказать его сосед. Поняв, что своими словами может все испортить, доктор просто поднялся с кресла и стал перед детективом. — Можешь встать? Шерлок послушно поднялся с кресла, теперь стоя на дистанции нескольких сантиметров от Джона. И тут последний сделал резкое движение, после которого Холмс ожидал боли от удара, но вместо этого почувствовал руки, что крепко обхватили его за талию, а так же тело, что прижалось к нему спереди. Сначала Шерлок растерялся, не зная, как реагировать. Но потом просто решил сделать то, что и хотел — обнял доктора в ответ. Нежно, как только мог, чтобы Ватсон почувствовал все то отношение, что у Холмса присутствует к нему. И Джон почувствовал. Это и стало начало его следующего поступка — он чуть отнял голову от тела детектива, привстав на цыпочках, и коснулся его губ своими. Этих прекрасных, мягких, нежных и просто самых лучших губ, что Джон только видел и чувствовал за всю свою жизнь. Шерлок же просто наслаждался всем, что сейчас происходило — он осознавал, что те самые букеты, что он так долго выбирал и думал, как же предоставить их своему избраннику, лежат сейчас на диване, перед этим побывав в руках самого Джона. Что он высказал все, что только накопилось у него за это время. Что к нему прижимался самый дорогой человек, что стал таким близким, таким родным, таким любимым за все это время. А так же то, что именно этот, и никакой другой Джон сейчас испытывает все то же самое, что и сам детектив, передавая все в нежном поцелуе. И это был первый искренний поцелуй в жизни Шерлока. А других и не надо.