Идти навстречу

Невстреча — это почти как идти друг другу навстречу. И они шли навстречу друг другу с первого же дня своего знакомства. Или, может, просто оказались не в то время и не в том месте. Они оба были потеряны и совершенно разбиты. Они оба потеряли любовь. У Камиллы умер Ричард — почти на руках и абсолютно, пугающе безвозвратно. У Хэмфри брак трещал по швам задолго до того, как развалился уже окончательно. Тоже — пугающе и неизбежно. Друг в друге они нашли… что-то. Что-то, благодаря чему жизнь на острове стала казаться чуть более яркой, чуть более волшебной. И чуть менее одинокой. Будь на то воля Хэмфри, он бы ее ни за что не отпустил — просто не смог бы. Ведь она, Камилла, была важной частью всех его расследований на острове, важной частью его жизни и его будней. И представить себе эту жизнь без нее было, по истине, невозможно. Это как представить самого себя без руки, без сердца или без головы — впрочем, голову от нее он и так потерял уже давным давно, а теперь был поставлен перед фактом: дальше жить ему именно таким, безголовым и безруким, с разбитым сердцем. Отпустить ее было самым сложным и самым неизбежным решением в его жизни. А не отпустить — уже абсолютно невозможно. Кольцо с компасом — его прощание, его принятие того, что она все-таки уезжает. Она ведь тоже не могла не уехать. — Пусть это напоминает Вам о доме, Камилла. Тогда Вы всегда найдете дорогу обратно. — Спасибо, Хэмфри! И прощайте! — Попутного ветра Вам, Камилла. Попрощаться с ним для нее было сравни походу на гильотину — раз, и какой-то очень важной, жизненно необходимой части тебя уже нет. Когда Камилла уехала, Хэмфри все порывался отправиться за ней во Францию, но каждый раз останавливал себя. Нельзя. Не сейчас. Она наверняка счастлива без него, и он без нее… тоже. А Камилла в своей небольшой съемной квартирке в Париже снова и снова собирала чемодан, чтобы вернуться домой, вернуться к нему, и в сотый раз раскладывала вещи обратно по полкам. Он ее уже, наверное, давно не ждет. И все же они оба, и Камилла, и Хэмфри, думали, что когда-нибудь еще обязательно встретятся, обязательно найдут друг друга среди миллиардов других, совершенно чужих людей, и расстояние для них совсем не проблема, но… Камилла ему однажды сказала, что на острове у него непременно начнется новая, чудесная и замечательная жизнь, и Хэмфри ей поверил, пусть и надеялся, что эта жизнь станет чудесной и замечательной именно благодаря ей, из-за нее. Теперь же Хэмфри нашел Марту. А Камиллу всегда манила к себе Франция. В конце концов, они были просто не созданы друг для друга. А жаль. И вряд ли они когда-либо встретятся снова, он — в Лондоне, она — в Париже. Но, может быть, однажды ее расследование приведет ее в Англию, и она обязательно снова отыщет, снова встретит этого чудаковатого инспектора, и тогда… тогда… Спустя два года Камилла все-таки приехала в Лондон, но — на свадьбу Хэмфри. И все слова, которые они не успели сказать друг другу до этого, так и остались между ними, несказанными и невысказанными, прощальными, будто они никогда и не шли друг к другу навстречу.