Иллюзия

      Последнее, что помнил Анкано — ослепительная вспышка Ока Магнуса. Слепящий свет струился сквозь него, сводя с ума. Знакомый женский голос кричал что-то — очередное бретонское ругательство, должно быть.       А потом свет померк.       Анкано оказался объят жуткой, давящей тьмой, отвратительной и бескрайней. Он понял, что это конец — но умирать не желал.       «Нет! Все не может закончиться вот так! Я должен жить! Должен жить!»       Он не мог даже кричать: что-то опутало его, словно паутина — или цепи? — или щупальца?       «Я должен вырваться!»       Истово дернувшись, Анкано вдруг смог разомкнуть губы. Лицо ощутило прикосновение воздуха, а не того, что было вокруг прежде. Судорожно дыша, альтмер открыл глаза — и ужаснулся.       Все вокруг было черно-зеленым и словно сочилось ядом. Ядовитые ажурные башни, ядовитые птицы, летающие в пространстве — присмотревшись, Анкано увидел, что это всего лишь разрозненные страницы книг; ядовитые черные тени далеко впереди… И над всем этим разливалась еле слышная ядовитая песнь.       «Ауриэль, куда я попал?..»       Глянув вниз, альтмер обнаружил, что он погружен в какую-то странную купель с черной вязкой жижей. Или это были щупальца?.. Не желая это выяснять, Анкано попытался вырваться из этой хватки. Ему это удалось, но двигаться почему-то было тяжело — будто он позабыл, как надо шевелить конечностями.       Воздух неприятно холодил голову. С непривычным трудом дотронувшись до темени, альтмер ощутил под пальцами ровный и гладкий череп.       «Что со мной?!»       Он выполз наружу, непонимающе огляделся по сторонам. Неподалеку была такая же странная купель. Сквозь черную жижу было видно голову мера с таким же, как у тела Анкано, гладким черепом и спокойным, будто неживым лицом. В еще одной купели неподалеку был такой же гладко-спокойный человек.       Странная догадка поразила альтмера. Оглядевшись, он увидел, что купелей вокруг множество — как и странных прозрачных коконов с людьми и мерами внутри. Живые (или мертвые?) хранились здесь, словно экземпляры в чьей-то коллекции.       «Пристанище какого-то безумного некроманта? Или что еще похуже? Впрочем, лучше об этом подумать после того, как я сбегу отсюда».       Шаги давались ему с трудом: тело, покрытое склизкой жижей, еле двигалось, ноги скользили по полу. Через несколько шагов Анкано упал, не в силах удержаться на ногах. От слабости — и, должно быть, пережитого магического кошмара — хотелось плакать. Но жить хотелось больше, поэтому альтмер стиснул зубы и, цепляясь ослабевшими пальцами за ажурную решетку пола, пополз дальше.       Впереди послышалось странное шуршание — не ткани, не шороха листвы; чего-то другого, куда более опасного. Анкано посмотрел вперед и увидел странное темное существо — не мера, не человека, даже не призрака: это был, кажется, какой-то даэдра.       Даэдра его увидел.       Шуршание сопроводилось хорошо знакомым альтмеру звуком электрических искр. Не придумав более эффектного способа увернуться, Анкано рухнул на решетку пола. Разряд молнии пролетел мимо, но даэдра на этом не остановился и поплыл по воздуху, не касаясь пола, по направлению к жертве. Еле приподняв голову, альтмер огляделся по сторонам. Крошечный участок пола, словно остров, парил над бесконечным черно-зеленым морем. Бежать было некуда.       Из последних сил Анкано вытянул руки перед собой и попытался обрушить на даэдра силу стихий. Из его ладоней не вырвалось ни единой магической искры.       «Это будет слишком быстрая смерть. Это будет… неправильно…»       Свет снова померк.              Глаза открыть было невыносимо трудно, словно он не размыкал веки лет шестьдесят. Может, так оно и было?       Вокруг было темно и затхло: Анкано подумал было, что находится где-то в погребе Коллегии. «Коллегия… Око… неужели все это было сном? Неужели меня разыграли эти даэдровы ученики? Ну ничего, им мало не покажется…»       — Ну наконец-то.       Услышав незнакомый голос, альтмер вздрогнул. Голос был как будто ему незнаком. Или все же…       — Где я? — пробормотал Анкано, пытаясь привстать. Мышцы наконец подчинились, но локоть левой руки соскользнул с поверхности. Подняв руку обратно, альтмер заметил на предплечье странный круглый шрам — на удивление свежий. У него совершенно точно не было такого шрама…       — Уж точно не там, где ты был. Радуйся этому, эльф.       Анкано резко обернулся к говорившему. Он даже не успел надменно усмехнуться тому, что с ним заговорил какой-то человек.       Даже не подумал об этом.       Подле него сидел незнакомец — какой-то недийской расы: альтмер всегда с трудом различал разновидности людей — с лицом, заросшим темной щетиной почти до самых глаз. Сквозь нее, впрочем, были отчетливо видны линии шрамов, перекроивших нос и левую щеку; на правой щеке и лбу был давний след ожога. Незнакомец был одет совсем просто, в какую-то темную робу — но Анкано чувствовал, что это не какой-то отшельник, живущий в глуши. От обычного на вид человека исходило странное могущество.       Когда-то альтмер думал, что он тоже производит такое впечатление.       — Кто ты? — спросил он, не в силах даже повысить голос.       Незнакомец протянул ему руку.       — Мирак. Тебе будет достаточно этого имени.       Анкано пожал его руку, мельком глянув на свою. На правом предплечье был точно такой же круглый шрам, как и на левом.       — Я умер, — начал рассуждать альтмер. — Я был убит потоком энергии Ока Магнуса. Моя душа должна была отправиться в Этериус, но, очевидно, что-то пошло не так. Я переселился в чужое тело?       На губах Мирака появилась странная ухмылка.       — Мне нравятся твои попытки мыслить логически, — заявил он. — Но твой вывод ошибочен. Это твое собственное тело.       — Но у меня никогда не было этих шрамов, — Анкано непроизвольно повернул руки ладонями вверх, показывая ровные круглые шрамы, находящиеся на одинаковом расстоянии друг от друга. — И…       Он коснулся головы — и обмер, не ощутив под пальцами привычных длинных волос.Только короткую щетину, еле прикрывающую череп…       — А эльфы, я смотрю, все такие же жеманные девицы, как и в мое время, — усмехнулся Мирак. — Первым делом думают о внешности.       — Что значит «в твое время»?..       Человек взглянул на него, сверкнув темными глазами.       — Это значит, что я старше тебя, эльф. Где-то на несколько тысяч лет.       Альтмер отодвинулся от него, сжав губы.       — Ты даэдра.       — Нет. Я… исключение из правил. Как и ты, впрочем — иначе бы тебя не было здесь.       — Я хочу знать, что происходит, — требовательно произнес Анкано. — Объясни мне.       Мирак улыбнулся одними губами: взгляд его оставался все таким же мрачным.       — Конечно, ты хочешь знать, — ответил он с краткой усмешкой, отворачиваясь. — Иначе ты бы не дотронулся до Ока. Иначе ты бы не услышал мой Голос.       Нахмурившись, альтмер повторил:       — Объясни мне, что происходит.       — Хорошо. — Снова повернувшись к нему, Мирак спросил: — Ты помнишь, где находился в последний раз? То место, откуда я спас тебя?       — Ты меня… спас? — удивленно переспросил Анкано и, поддавшись странному чувству, начал вспоминать: — Я помню только… странное место… черно-зеленый яд… вспышка… меня убило какое-то чудовище.       — Нет. Оно тебя спасло.       Альтмер недоверчиво посмотрел на него, и человек пояснил:       — У Хозяина тысячи глаз, но он не может увидеть всего. Нужно всего лишь разглядеть лазейку, пробраться в его владения, притвориться одним из его слуг… освободить очередную душу.       Анкано надеялся, что не выдаст ничем своего страха. «Похоже, я нахожусь в плену у кого-то не менее могущественного, чем лорд даэдра… или же у него самого?»       — Кто ты? — снова спросил он севшим голосом.       Взгляд Мирака пробрал его до костей.       — Я — бывший раб Хозяина, — ответил человек. — Как и ты.       — Я не раб, — гордо возразил альтмер, — и никогда им не был. И о каком Хозяине ты говоришь?       Мирак сцепил пальцы в замок. Он не делал ничего опасного, не применял силу — но чувствовалось, что он мог бы ее применить. «Может, он из ордена Псиджиков? — пронеслась неожиданная мысль. — Да нет, откуда там люди… Кто же он? И зачем он морочит мне голову?»       — То место, где ты был, — голос человека будто проникал в душу: в нем тоже была сила, — полное яда… хм, верное определение. Оно отравляет. Оно глушит волю, разум и способности. У него есть имя — Апокриф.       — План Хермеуса Моры?       Мирак усмехнулся.       — Смертные думают, что это — всего лишь закуток Обливиона, один из многих. На самом деле это — реальный мир. Когда ты очнулся в Апокрифе, ты первый раз увидел реальность.       У Анкано пересохло в горле.       — То есть… это загробный мир или что-то вроде?       — К сожалению, это мир живых. Правда, они об этом не знают. Они погружены в мир грез, думая, что с ними что-то случается, что они встречаются с другими, видят города и страны, испытывают эмоции… Что с ними происходит на самом деле, ты видел. И даже чувствовал.       Альтмер вспомнил стягивающие его цепи-щупальца. Вспомнил сотни тысяч смертных, заключенных в такой же «саркофаг»…       — Это к вопросу о том, откуда у тебя эти шрамы.       Анкано еще раз посмотрел на свои руки. Круглые шрамы… на местах, куда присосались щупальца?       — Я тебе не верю, — деревянным тоном отозвался он.       — Тогда взгляни вот на это.       Схватив альтмера за руку, Мирак взмахнул рукой. Они оказались посреди стылой холодной пустоши. Под Анкано больше не было горизонтальной поверхности, и он, потеряв равновесие, упал на камни. Они были вполне реальны. Поднявшись, альтмер в ужасе огляделся по сторонам. Черное, холодное место, будто состоящее только из камня — с сумрачно-грозовыми облаками на столь же черном небе…       — Это еще один план Обливиона? — спросил Анкано, поймав себя на мысли о том, что он заранее боится ответа.       Человек безрадостно улыбнулся.       — Бери выше, эльф. Это Нирн. Реальный Нирн. Он стал таким со времен последнего Прорыва Дракона — времени, когда Хозяин создал иллюзию, начав ее с увлекательной сказки для смертных.       Плечи альтмера опустились. В сказанное Мираком было страшно поверить… но все вокруг было пугающе настоящим. Неужели это и есть план смертных? Неужели…       — Иллюзии, созданные Хозяином, искусны, — прервал его мысли человек, подняв голову и уставившись на упирающуюся в небо черную скалу. — Ты думаешь, что живешь полной жизнью, чем-то занимаешься — может, даже наделен какой-то властью. Но это — лишь грезы. Иллюзия. То, что когда-то считалось простой школой магии, Хозяин довел до совершенства.       — Почему, — сипло поинтересовался Анкано, — ты зовешь его Хозяином?       Мирак снова улыбнулся — снова безрадостно.       — Потому что он и есть Хозяин. Весь мир принадлежит ему. И ты, эльф, до недавнего времени тоже принадлежал ему.       — У меня есть имя, — оскорбленно заметил альтмер, устав от однообразных обращений к нему. — Я Анкано.       Человек чуть ли не впервые посмотрел на него с интересом. Коротко усмехнулся.       — В чем дело? — нахмурился Анкано.       — Да так. Вспомнил, что на айлейдисе твое имя означает «предвестник». — Внимательный взгляд прожигал альтмера насквозь. — Интересно, что ты собираешься предвещать.       Анкано не выдержал и отвел взгляд. Ему было не по себе не только от слов Мирака, но и от его присутствия. В этом человеке чувствовалась сила — если и не такая же, как в Оке Магнуса, то близкая к ней.       — Кто ты? — тихо спросил альтмер в третий раз. — Как ты меня нашел? И как… вообще все это произошло?       Мирак помолчал перед ответом: пользуясь паузой, он перенес их назад, в свое затхлое убежище. Затем, вздохнув, заговорил мрачно и хрипло:       — Я родился давно, тысячи лет назад. Я служил драконам. Я предал их и был ими убит. — Он поморщился, чуть поднимая плечо к обожженной щеке. — Хозяин спас меня, и я начал служить ему. А потом… Хозяин долго собирался победить других даэдра. Он победил их — и в награду ему достался весь Нирн. Все смертные. И Хозяин рассудил, что смертным необязательно знать о том, что произошло — пусть находятся у него под рукой, мирные и спокойные. Так ведь намного проще получать от них жизненную силу…       — Он… питается ими? — в ужасе прошептал Анкано.       — Да. Боги, как говорят в иллюзии, питаются молитвами; даэдра же питаются самой жизнью. Хозяин выбрал самый простой путь. Он создал для смертных иллюзию жизни, борьбы, любви… чтобы они не знали о том, где находятся на самом деле — и кому служат. Почти весь Нирн находится в его рабстве, Анкано: свободны лишь я, ты и еще несколько душ, которых я смог вытащить из Апокрифа.       — Ты спасаешь других от Хермеуса? Но ты говорил, что служил ему…       Мирак покачал головой.       — Я всегда хотел власти. Меня восхищала способность Хозяина повелевать умами смертных. Я жаждал того знания, что хранилось в Апокрифе. Но когда Хозяин подчинил себе весь мир, словно… — голос его дрогнул, — словно неродившихся детей… это было уже слишком даже для меня. Я видел, как создавалась иллюзия. Я знал, что ее можно изменить в мелочах и достучаться до какого-нибудь смертного. И я знал, где можно скрыться от Хозяина. В конце концов, — его губы снова искривила усмешка, — я не зря пережил смерть.       — Выходит… ты бессмертен? Ты получил силу от своего хозяина?       — От Хозяина я получил лишь знание. Сила была со мной всегда, дарованная тем, кто ныне молчит в стенах Этериуса. — Помолчав, Мирак пояснил: — Я первый из Драконорожденных. Ты, наверное, слышал о таком.       «Благословленные Ауриэлем… или имперским Акатошем. Драконьей кровью. Что ж, это многое объясняет…»       — Об этом говорят… в иллюзии, — поморщившись, отозвался альтмер.       — И все же это не имеет значения. Важно лишь то, что я — во всяком случае, пока — бессмертен и могу проникать в иллюзию, чтобы изменять ее и влиять на разум смертных, чтобы отнимать их у Хозяина. Когда-нибудь, я надеюсь, мы сможем бросить ему вызов.       — Лорду даэдра? — безнадежно поинтересовался Анкано. — Что могут несколько смертных против того, кому принадлежит мир?       Мирак бросил на него быстрый взгляд.       — Я думал, что тебе не нравится быть рабом. Неужели я ошибся?       Задетый его словами, альтмер думал секунды две.       — Нет.       — Вот и отлично. Посмотрим, на что ты годишься… Предвестник.       Что-то внутри Анкано дрогнуло, когда он услышал эти слова.       Он почувствовал: иллюзия сброшена.