***
В детстве Грэх больше всего не любил уроки французского. Их вела отвратительная старая карга, выписанная из самого Кана, родного города дома Монтегю. Старуха плохо пахла и иногда била линейкой по голове.***
Уорри нервно смотрит на сверток перед ним, что упал перед ним во время утренней почты. Посылку принесла не сова, а кречет, который сейчас деловито ковырялся в предложенном Касом мясе. — И что не открываешь? — голос Флинта глухой и насмешливый прозвучал совсем рядом. Вся команда сползлась ближе, чтобы посмотреть, что пришло. Лишь Эдриан чуть кривился то ли в улыбке, то ли в усмешке. — Минуту, — Кассиус вытирает руки о мантию, и начинает медленно распаковывать посылку. Под несколькими слоями бумаги лежала плотная ткань, свернутая в несколько раз. — Разворачивай, — подгоняет Боул, практически залезая под руку Уоррингтону. На Люциана все шипят и тот теряется, недоуменно глядя на Пьюси. Пальцы Уорри подрагивают, когда он разворачивает ткань. Весь свет Обеденного Зала меркнет, когда в лучах магии, что его освещала, начинают переливаться сотней тысячей оттенков крошечные осколки драгоценных камней. — Это же… — Маркус удивленно смотрит на Эдриана, тот в ответ лишь пожимает плечами, мол, ничего не знаю, — … долго. — Несколько лет, — Кассиус смотрит на огромное панно, выложенное на ткани из осколков сотни тысяч камней. — Это очень долго делается… Это… — Монтроз, — хмыкает Грэх. — Узнаю этот вид. Это из окна гостевой спальни у вас в доме, Кас. — Больная, — на щеках Кассиуса проступает едва заметный румянец. — Просто больная… — его пальцы аккуратно касаются выложенного рисунка. — Ненормальная.***
Маркус был мальчиком из хорошей и богатой семьи, так что его не миновала скорбная чаша танцев. Однако, в отличии от многих их своих ровесников, Флинту нравились эти занятия. А еще больше они ему нравились, когда к нему присоединялась его мать, и тогда вместо мерных вальсов, они учили saltarello.***
— Какое у тебя второе имя? — голос Вуда звучал немного робко, он не смотрел в глаза. — У меня Джеффри, — обмен вторыми именами был… немного прилюдией к чему-то большему. И раз уж Вуди сам начал эту тему… Что ж, Маркус свиньей, как бы всем этого не хотелось, не был и тему эту он поддержит. — Чезаре. — Издеваешься? — вспыхнул моментом Вуд. — Не-а, — Маркус откусил большой кусок от яблока, замолкая на некоторое время. — Мою мать зовут Сильва Бенувио, она — итальянка. И отец ее очень сильно любит. Настолько сильно, что не помешал ей испортить мне жизнь таким вторым именем. В стране, где каждый второй Джон, а третий — Яков, есть я — Маркус Чезаре Флинт… — Чезаре? — Чезаре. — А у отца твоего? — Киан — второе имя. — А первое? — Септимус… — Флинт косится на Вуда, скрывая улыбку за яблоком. Лицо гриффера полно удивления. — А… — Август Октавиан. — А у Теодора? — Аврелий. — Анна? — Генриетта. А еще у меня есть еще двое младших: Юлий Антоний и Аврора Изабелла. — Ты ведь не шутишь? — Ни капли. Флинты — странное семейство, а благодаря стараниям моей прекрасной матушки, странное семейство продолжило давать странные имена своим детям.***
— Ма-а-арку-у-ус! — этот пронзительный визг младшей сестры стынет в ушах Флинта, когда он с трудом уворачивается от бладжера на игре против Хафлпаффа. Анна всегда боялась квиддича, а увидев как играет брат, стала бояться еще больше.***
— Не так, — немного устало откидывается на жесткую спинку библиотечного стула Грэхем. — Я — тупой, да? — Нет, не тупой, просто ты привык это делать по-другому, но… при должном усилии у нас все получится с этой чертовой арифмантикой, — Монтегю снова придвигается к столу, берется за перо. — Давай еще раз. Флинт хмыкает, отходя дальше за стеллажи. Обычно с людьми Монти был менее терпелив, а тут уже в шестой раз берется объяснять.***
— Что это? — Палец Снейпа грозно тычит в цветок, лежащий между страниц учебника по Зельеварению. Класс замирает, наблюдая как профессор в первые за многие дни, едва ли не огнем дышит в сторону своих обожаемых змеенышей. — Луноцвет, сэр, — Монтегю не смотрит в глаза декану. — Откуда он у вас, мистер Монтегю? — Мне его дали, сэр. — Хотите сказать, что кто-то… — профессор внезапно умолкает, внимательно разглядывая Грэхема, а потом качает головой. Гриффиндор тихо стонет от разочарования, кажется, сегодня расправы не будет. — Надеюсь, что вы больше никому это не показывали, мистер Монтегю. Грэх молчит в ответ.***
Флинт пах солью, выделанной кожей и почему-то крепким табаком, хотя Оливер никогда не видел, чтобы слизеринец курил. Конечно, вероятно, что все это происходило за закрытыми дверями слизеринского общежития, но… Маркусу шел этот запах и совершенно не раздражал, обычно чувствительного к таким насыщенным ароматам Вуда.***
Майлз хорошо рисует. Его блокнот с записями полон не только текстовых заметок, но и легких набросков. Быстрые, резкие линии удивительно точно и метко передавали характеры изображенных людей. А еще ему отлично удавались карикатуры, их он, правда, не стремился кому-либо показывать.