「 Яп1ХЯБ7 」
«Если ещё немного подождать, Ещё несколько ночей… Я приду, чтобы встретиться с тобой. Я приду, чтобы встретиться с тобой. Приду к тебе, приду к тебе», BTS — «Spring Day».
Руль велосипеда был мокрым от осевшей на нем росы, цепь жалобно скрипела, подвывая в такт шумящему, расшатанному заднему крылу, что мелко тряслось при езде и билось о накаченное колесо. Но, несмотря на это, летящие из-под колес камни и цапающийся холод, Минато не сбавлял скорости — лишь набирал и стремительно скатывался с широких каменистых склонов по влажной траве, упорно продолжая крутить педали. Ветер бил в лицо, путался в отросших золотистых кудрях, гоняя по пастбищу туман. Несколько коров провожали его ленивым взглядом круглых черных глаз, но мальчишка слишком спешил, чтобы остановиться и поздороваться с ними. Он продолжал гнать велосипед по старым каменистым дорогам, то и дело подскакивая на кочках и почти слетая с неудобного сидения, когда переднее колесо утыкалось стертой шиной в мелкие, частые ямы. Он крутил педали так быстро, как мог, и едва ли оглядывался по сторонам. Взгляд блестящих голубых глаз был устремлен вперед, в сереющий туман холодного Хоккайдо с прозябшей стылой землей и запахом дождя. Он боялся остановиться. Он боялся, что, закрой глаза, проснется от этого чудного сна, что, обернись, напрочь забудет то мимолетное видение, вторгнувшееся ему в голову лишь на долю секунды, но оставившее после себя целую бурю неясных горячих чувств. А когда же он остановился, то спрыгнул с велосипеда и, не глядя на старого друга, откинул того в сторону. Ринулся в сторону покосившегося домишки и ворвался внутрь, подобно первым лучам солнца после долгой зимы, что проскальзывают сквозь рамы внутрь спальни, или тем странным ощущениям, когда ты стоишь на пустом холме, и тебя пронизывает каждое дуновение ветра — до костей, не щадяще, но так чувственно и напористо. Громко хлопнула дверь на скрипучих петлях, задребезжали хрупкие оконные стекла, но Минато, обуреваемый восторгом и волнением, ничего не слышал — так сильно билось его сердце, и так напористо заглушал собственный пульс все звуки в голове. Но на секунду все точно замерло и затихло, а потом озарилось запальчивым криком: — Мама! Я видел ее адрес! …Старый сон-воспоминание помутился, видение промелькнуло перед глазами плывущей картинкой — девчачьи руки с голубыми тонкими браслетами вокруг запястей; пальцы, что обхватили стаканчик с кофе, а затем — адрес, блеклый и размытый, словно написанный гуашью на воде — едва ли различимые сокращения, чуть более четкие цифры — сорок семь. Затем — ничего. Минато моргнул, просыпаясь от сладкого секундного забвения; за окном дождь настукивал быструю мелодию, слабо звенели капли, разбивающиеся о раму старого велосипеда, которым Минато перестал пользоваться еще в детстве, а за стеной раздавался тихий шепот больной матери, казавшийся в дождливой ночи причудливым злым заклинанием. Юноша слабо выдохнул, стоило матери затихнуть — она уснула, и так же бесшумно, боясь, что старая кровать заскрипит, он поднялся на ноги и медленно прильнул к окну. От того тянулся холод, пощипывая голые плечи, грудь и живот; сквозняк, скользящий от щели в раме к двери, щекотал ребра костлявой рукой. За окном вид был мрачный — Хоккайдо не менялся с годами, и после пробуждения, когда Минато на секунду увидел привычные руки и адрес с теплого и яркого Косю, вид за окном не выбивал из него воздух сильными ударами в солнечное сплетение, от чего темнело перед глазами и кружилась голова. Но глупо было предполагать, что Хоккайдо способен меняться. Что у Минато есть маленький шанс сбежать отсюда на остров, находящийся на самой дальней точке от него, и встретиться с девушкой — своим соулмейтом. Этого ничего не могло быть. Начиная с того, что село, где они жили, было бедным, а зарплаты — низкими, что перелет и переезд в целом был бы очень дорогим, он не мог оставить свою мать — он был намертво прикован к ней ее положением, как и к этому проклятому холодному острову, полному влажной липкой печали и давящим унынием, застывшим меж стылой землей и тяжелыми черными тучами. Обеспокоенный волнением внутри Минато вернулся в кровать. Недавние картинки все еще не отпускали, заставляя сердце учащенно биться. Он знал — было то, что он упустил, забыл с пробуждением; что-то, что было связано с ее образом, но память настойчиво не поддавалась, лишь оттесняя тот образ в самые дальние уголки его головы. Наконец, все еще обуреваемый чувствами, он зажмурился, задерживая дыхание, и решил: неважно, что происходит и что было в том видении — он найдет ее и сам найдет ту отличительную черту, что сейчас мучила его сердце. Но не успел он провалиться в тревожные дни, как раздался надрывный крик: — Минато!.. И, не глядя, он бросился в соседнюю комнату, но даже страх не мог вернуть ему спокойствие. Конечно, Минато знал, что картинки появляются редко, но узы все равно оставались нерушимыми. Иногда юноша видел глазами девушки, иногда ему жгло пальцы, когда она привычно обхватывала кофе руками, или кружилась голова от неясных ощущений большого города. Иногда это все его одолевало. Впервые он увидел ее адрес, будучи совсем мальчишкой, и, являясь большим окрыленным мечтателем, он не мог просто оставить это. Он верил, он знал, что найдет ее, что они встретятся. В конце концов, связь между ними должна была решить часть проблем, оставив на их плечах самое легкое, или, по крайней мере, облегчить сам поиск. И, серьезно, Минато не плыл по течению времени — он был течением и он сам делал первые шаги. Он покинул Хоккайдо и отправился на Косю, едва встав на ноги, и оставил мать, сводившую его с ума всю его жизнь, когда его отец, какой-то крупный бизнесмен, бросил женщину, и та обезумела от своей злобы и ярости. Но что-то пошло не так, и когда Минато свернул на перекрестке и остановился у нужного дома, точно помня адрес и почти сгорая от внутреннего обескураживающего волнения, он не обнаружил в доме ее — она съехала не так давно, чтобы соседи забыли ее, но и не так недавно, чтобы в доме хоть что-то осталось от нее. Минато глядел на небольшую постройку тоскливо, разбитым взглядом глаз и едва ли мог сдержать свое отчаяние — столько сил и времени было вложено в это дело. И где теперь ее искать? Ему было двадцать два, когда он сам покинул Хоккайдо и переехал, а ведения перестали приходить, но за месяц до этого он успел рассмотреть адрес. Сейчас же ничего этого не было. Она просто исчезла. В конце концов, он никогда не был везунчиком, и некрасиво сейчас было так думать, сдаваясь, но ничто не могло отвлечь его от мыслей. Он правда слишком долго искал, а Япония — большая страна, сам же мир — огромен. Слабо усмехнувшись, мужчина откинулся на спинку кресла и расстегнул пуговицы пиджака и стянул отросшие белокурые волосы в хвост на затылке; сенсор моргнул, оповещая о звонке, и хотя новая сделка была важна для корпорации, Минато едва ли обратил внимание на гаджет, бездумно смотря перед собой. Поникшим взглядом он медленно оглядел небольшое кафе, куда заскочил после своего провала. Уютное, по-особенному домашнее, но полупустое заведение было наполнено запахами кофе с добавками; настенные лампы слабо подсвещали столики, тихо играла музыка. Мужчина посмотрел в строну барной стойки, где толпились официантки, и проследил взглядом за шагами одной из них, приблизившейся к его столику, и поднял глаза, встречаясь взглядом. Он почти пропустил ее приход, отвлекшись на собственные терзания, и не слышал, как она замерла рядом и опустила на деревянную поверхность стола чашку с кофе. — За счет заведения, приятель! Ее глаза искрились. Большие, необычайного зеленого цвета они были полны какого-то неясного света, рябь радужки казалась искрящейся, закручивающейся, словно в урагане, блестками. Длинные красные волосы спускались по спине волнистым каскадом, небольшая заколка удерживала непослушную прядку сбоку. Вся ее фигурка была аккуратная, полная очарования и притягательности — чего только стоила ее улыбка! — и Минато не мог не признать ее красоту, но важнее всего было то, как она смотрела на него — на секунду он забылся от ее взгляда, внутри что-то отпустило и настойчиво толкнуло вперед, связь натянулась (наверное, что-то происходило со стороны его соулмейта), и Минато горько усмехнулся. Он устал бегать за призраком незнакомки. И подумал, что был бы рад провести время с стоящей перед ним девушкой. — Согласитесь ли вы поужинать со мной? Девушка ахнула от неожиданности, но, улыбнувшись, кивнула и быстро повернулась на каблучках, отчего ее браслеты, соприкаснувшись друг об друга, громко звякнули. Длинные локоны на секунду подлетели, но после плавно опустились на узкую женскую спину, почти достигая поясницы. С секунду она молчала, но потом ответила необычайно быстро, своим тонким, чарующим голосом: — Я заканчиваю в шесть!