***
Пелена перед глазами отступала, открывая взору вокалиста чудесный белоснежный потолок. Валерий решил, что он в раю. Инстинктивно дернулся в попытке подняться, но сильная боль во всем теле заставила его громко простонать и рухнуть снова на подушку… — Где я? — еле слышно пробормотал Кипелов. — Валер, все нормально, ты в больнице, тебе нужно отдыхать, — озабоченно проговорил чей-то голос рядом. — Леша? — обрадовался вокалист. — Что случилось? Как я тут… — Ну… В общем, это был очень ГОРЯЧИЙ прием! — прохихикал Андрей. — Я аж обзавидовался! — Славик засмеялся, не сумев сдержаться. — Что?! Я не помню… — Кипелов снова попытался подняться на локтях, но гипс на левой руке затруднил эту задачу. — Это был феерический флеш-моб! Тебя утащили в зал, а когда толпу изголодавшихся по фронтмену дамочек разогнали, нашим взорам предстала картина маслом: Легенда русского металла лежит лохматый, весь в отпечатках помады и засосах, в разорванной на груди майке и спущенных штанах на лепестках роз и прочих растоптанных цветах. Это надо было видеть! — ребята уже ржали в полный голос, забыв о том, что находятся в больничной палате, пусть и одноместной. Кипелов повернул голову и посмотрел на коллег так, что все дружно заткнулись и нервно сглотнули. Леша из чувства такта и смущения не придумал ничего лучше, чем уткнуться в телефон. — Ты еще скажи спасибо, что охрана быстро вытолкала из зала фотографов! Прикинь, ты в таком виде на первых полосах газет! — чуть было не заржал Андрей, но быстро осекся. Кипелов лежал, почти не дыша, вытаращив глаза и тупо глядя в потолок. Лицо его выражало гремучую смесь гнева и ужаса. — И долго меня там… это… — Терзали в пучине страсти? — Славик все-таки заржал. Остальные как-то не решились продолжать глумиться над вокалистом. — Валер, ну ты уж прости, мы не сразу сообразили, что к чему, — растерянно пробормотал Манякин. — Такие вопли были! Мы решили, что тебе там хорошо… Фанатки тебя любят! — … как выяснилось, странною любовью, — усмехнулся Андрей. Слава полез в карман, откуда быстро извлек большой пакет. — Что там? — все еще пребывая в шоке, озабоченно пробормотал Кипелов. — Это тебе фанатки в трусы напихали. Врачи отдали вместе с вещами. Вот тут, — Молчанов развернул один листок, — пишут, что хотят тебя изнасиловать в гримерке, прицепив наручниками к батарее. Все как по команде заржали, схватившись за животы, как вдруг послышался скрежет кипеловских зубов. Заткнулись все тоже как по команде. — Ладно-ладно, в любви тебе тут признаются… Столько соплей я никогда еще в жизни не читал! Но как-то это не вяжется с тем, что они с тобой сделали, — предательский смешок все же вырвался из уст Славика. Кипелову уж, кажется, было все равно. Он повернулся в сторону больничного окна, с минуту бессмысленно смотрел в него. К Валере начала возвращаться память… Он вспомнил обрывки того вечера, как хорошо все начиналось. А потом то роковое нашествие поклонниц и падение в пучину разврата. Почему-то сейчас он чувствовал себя изнасилованной пятнадцатилетней школьницей. Кипелова неприятно передернуло. — Что там врачи говорят? У меня все болит… — Да ничего серьезного, вроде. Легкое сотрясение, трещина в левом предплечье и… ну как бы… это… поверхностные гематомы и повреждения кожи, а проще говоря, многочисленные засосы и следы от ногтей. Вот это любовь! — идиотское хихиканье, снова скрежет зубов. — Love Hurts, блин! — задумчиво прошептал Кипелов фразу из одноименной песни Nazareth. Несколько минут тишины прервал стук в дверь палаты. Внезапно в помещение прошмыгнула молодая девушка, за ней вторая, третья…. Кипелов не успел ничего понять, он попытался позвать ребят, но они куда-то вдруг пропали. Паника охватила его, дикий ужас. Он только и успел, что истошно заорать раза в три громче, чем фразу «Стоооооооой!» в «Балладе», пока толпа фанзомби не поглотила его…***
— А-а-а-а-а-а-а-а!!! — проорал на всю квартиру Кипелов. Рядом проснулась ошарашенная столь высокой нотой Галя: — Валер, ты чего?! — она быстро включила ночник и посмотрела на мужа. Кипелов был весь в поту, с вытаращенными глазами. Его заметно трясло. Галя видела своего благоверного таким впервые. — Кошмар? — А? Что? А… Да… Боже, приснится же такое, — Валерий нервно ощупывал свою левую руку. — Фух! — Давай спать. — Да… — задумчиво протянул все еще немного возбужденный от пережитого вокалист. — Нет… Я сейчас вернусь. Кипелов с трудом встал с постели и направился в ванную комнату. Умылся, посмотрел на свое отражение и мысленно заключил: «Все, больше никогда не буду целовать поклонниц! Как бы чего не вышло…» Но когда он пришел на кухню и увидел на столе пакет апельсинового J7, так же мысленно выдал новое гениальное решение: «Нет, фанатки тут ни при чем! Во всем виноват сок! Больше не буду его пить! Как бы чего не вышло…». Очистив свою совесть и гордо выпив стакан воды, Кипелов со спокойной душой отправился спать.