***
— Эш? — Таня не ожидала увидеть рыжего демона в своих покоях. — Удивлена. Что-то нужно, милый? — елейным голосом пропела демонесса. — Поговорить, — коротко ответил Эш, собирая в голове всё то, что должен был ей сказать. — Так говори, — она была вся во внимании. Сколько раз она являлась к нему без приглашения, донимала своими просьбами, выводила из себя. Их отношения назывались «дружбой на грани убийства». Сколько раз мимо её головы пролетали огненные шары. Но это не останавливало Таню от издевок над Эшем. И то, что он добровольно пришел к ней, означало, что разговор будет серьёзным, раз он даже не пошёл с ним к брату. Значит, это касается Кости, а Таню волновало всё, что касается искусителя. — Обещай мне, что не дашь ему сгинуть! Ему надо знать, что он здесь кому-то нужен не так, как Хозяину. Не как слуга. Что он просто нужен. Как мне! — Эш впервые открыл кому-то свои истинные чувства к брату. — И-и, Таня, я нашел способ защитить вас всех и разрушить связь Судьбы! Спасибо, что пытались помочь, — он посмотрел на неё. Взгляд Тани был проницательным и пронизывал его даже через очки. — Может, есть еще способы? — она думала, что на его месте сделала бы то же самое. Да и на своем месте она легко бы отдала жизнь, если бы этого требовало спасение Константина. — Нет! Я всё решил. Я не хочу прощаться с братом. Сегодня меня ждет последняя ночь, а потом я сам отправлюсь к Отцу! Пожалуйста, обещай, что увлечение Костей не просто добавление очередного искусителя в коллекцию любовников, — он смотрел ей прямо в глаза, пытаясь, как Костя, прочитать эмоции, но не мог. — Обещаю, Эш. Он мне дорог, — она обняла огненного демона и прошептала: — с ним все будет хорошо! — Прощай, Таня! — Эш отстранился от подруги, взмахнув на прощание рукой. Мимо головы демоницы пролетела крошечная полыхающая сфера, и демон покинул её комнату.***
Юнона с нетерпением ждала обеденный перерыв. Она договорилась с фрау Агнезэ, что опоздает после обеда на пару часов, но потом отработает их. Юнона быстро напечатала объявление о новом графике работы, прикрепила к дверце и пару раз перепроверила, закрыла ли магазин. Уже через полчаса они сидела в приёмной доктора Ульмана. Стрелки часов показали без пяти минут час, и дверь кабинета доктора открылась. Из него вышел мужчина, кивнул Юноне и, улыбаясь, отправился на выход из приёмной. Секретарь доктора обратилась к Юне, как только за предыдущим клиентом закрылась дверь. — Фройляйн Майер, пожалуйста, проходите, герр Ульман ждет вас. Юнона поднялась с диванчика и вошла в кабинет доктора. Обстановка в помещении была спокойной и расслабляющей. Светло-бежевые теплые обои на стенах, белый потолок с лампами, излучающими мягкий свет, не раздражающий глаза, на полу мягкий кремовый ковер с высоким ворсом, а на стенах модульные картины, изображающие море. Около окна кожаный диван цвета молочного шоколада, рядом стеклянный журнальный столик, а напротив кожаное кресло такого же цвета. В кресле сидел мужчина, невысокого роста, светловолосый с немного проступающей сединой. На вид ему было около пятидесяти. Гладко выбритое лицо, слегка затронутое морщинами, тонкие почти бесцветные губы и небольшие очки с прямоугольными стеклами, через которые было видно серьезные серые глаза. — Присаживайтесь, — Фридрих Ульман жестом указал на диванчик и взял в руки большой блокнот в твердой черной обложке и ручку, которая, как заметила Юна, была куплена в магазине, где она работала. — Добрый день, герр Ульман. Меня зовут Юнона Майер, я вчера вам звонила, — начала она лепетать неуверенным голосом. — Да, у меня записано, фройляйн Майер. Так что послужило причиной вашего визита ко мне? Кажется, вы ранее посещали мои тренинги? — у него была прекрасная зрительная память. К тому же Кёнигс Вустерхаузен маленький город, и клиентов у Фридриха было немного, но он не стремился работать в Берлине, лишь посещал в столице семинары и курсы повышения квалификации. — Я не знаю, с чего начать, — честно ответила девушка. — Начните с того, что вас тревожит в данный момент, — он внимательно посмотрел на нее, составляя психологический портрет по внешности и жестам девушки. Физиогномика говорила о человеке больше, чем человек рассказывал о себе сам. — Меня тревожат мои сны. Мне каждую ночь снятся очень странные, ненормальные сны, — выпалила Юна на одном дыхании. — Почему вы считаете, что они не нормальные, Юнона? — спросил психотерапевт немного нахмурившись. Сны — отголоски бессознательного. Наше подсознание в состоянии сна решает проблемы, которые не может разрешить наяву сознание. Сновидения — образы, это инструмент помощи запутавшемуся человеку. Фридрих не верил в сонники и считал, что каждый образ давно объяснен психологией. — Мне снится парень. Я вижу его так отчетливо, чувствую его, и мне кажется, что я его люблю, — Юнона ощущала себя ужасно глупо. — Вы встречали этого человека? — спросил Ульман, делая пометки в своем блокноте. — В жизни, или возможно видели в кино, рекламе, журнале? — Нет. Я прежде его не встречала. Мне несколько ночей снились кошмары. Я познакомилась с парнем, и он являлся мне в кошмарах, а потом появился другой. И с той ночи он мне всё время снится. Меня непреодолимо влечет к нему. Я делаю во сне то, о чем даже стесняюсь подумать наяву, — она густо залилась краской. — Вы имеете в виду секс? — спросил психотерапевт. — Да, — тихо прошептала девушка, словно созналась, что виновата во вселенской катастрофе. — У вас были отношения с мужчинами? — спросил доктор. — Нет, еще ни разу, — ответила Юнона и покачала головой. — А с женщинами? — Юна смутилась, услышав вопрос. — Поймите, фройляйн Майер, чтобы добраться до истоков вашей проблемы, вы должны быть честны и откровенны со мной. Этот разговор не покинет стен кабинета. Расслабьтесь, — психотерапевт одарил Юнону безмятежным взглядом. — Нет, у меня ни с кем не было отношений. Я много лет тайно любила свою подругу. Вернее я думала, что любила её как женщину, но сейчас понимаю, что это не так, — глубоко вздохнув, рассказала Юна. — Когда вы поняли, что ваши чувства к подруге не вызваны сексуальным влечением? — он снова что-то записывал. — Когда мне приснился Эш, — ответила Юнона. — А перед этим моя подруга, её зовут Катина, переехала жить к своему парню. Я была раздавлена, страдала, но как только появился Эш — всё изменилось. Я поняла, что очень люблю Кати, но как родную сестру. Она моя единственная семья, — проговорила девушка. — Юнона, наше подсознание говорит с нами через сны. Когда от вас уехала подруга, ваша нервная система испытала сильный стресс. Наш мозг уникален. Наша психика обладает невероятными механизмами защиты. Вот и ваше подсознание дало вам возможность осознать свои истинные чувства. Тем самым защищая вас от саморазрушающих мыслей. Вы не понимали своей ориентации, но ваше подсознание дало вам ответ. В подсознании вы готовы к отношениям, и теперь знаете, что вам необходим мужчина. Не принимайте сны буквально, — мягко произнес Фридрих. — Значит, он мне снится просто как знак, что я должна жить дальше и отпустить Катину? — спросила Юна, переваривая смысл слов доктора. — Вам не просто нужно отпустить подругу. Вам нужна семья, отношения, секс, — она снова смутилась. — Вы уже взрослый человек, Юнона. А интимная близость одна из составляющих частей взрослой жизни. Теперь вы знаете, что не только физиологически, но и психологически готовы вступить в близкие отношения. Осознайте это и примите как факт, тогда вас перестанут преследовать и пугать эротические сны, — произнес доктор. Его до сих пор удивляло, как легко можно дать понять человеку то, что лежит на поверхности, но не замечается из-за огромного потока лишних мыслей. — Значит, я не люблю его и он плод моего воображения? — с грустью проговорила она. — Он прообраз вашего идеала. Вы создали его, подсознательно думая о том, какого бы хотели видеть рядом с собой мужчину. Вы вложили в него качества, которыми, как вы считаете, не обладаете сами, но хотели бы этого. Я расскажу вам о способе, как отпустить идеальный образ и начать жить реальной жизнью. Ведь идеальных людей не бывает. Все мы сотканы из переплетений разных качеств. Мы многогранны, подвластны порокам, греховности, но это делает человека лишь интереснее. Идеал же — персонаж двухмерный, а не объемный, — Ульман на мгновение задумался, повертев ручку в пальцах, и продолжил: — Мы создаем идеальный образ, и он получает лишь те качества, которыми мы его наделяем. Вам необходимо провести несколько часов в тишине и обдумать, какими качествами наделён ваш идеальный мужчина. Когда вы продумаете все, опишите на листе бумаги в мельчайших деталях, пусть его образ перетекает в строки. И потом напишите всё, что чувствуете к нему, и попрощайтесь. Прощание должно быть искренним. Отпустите себя, не сдерживайте эмоции внутри! Как только вы почувствуете облегчение — сожгите письмо, — доктор договорил. Юнона внимательно его слушала. Он был прав. Она слишком сильно погрузилась в мир фантазий. Нужно вырваться из него, пусть это будет болезненно, но необходимо. Иначе она сойдет с ума. Она обдумает и напишет письмо, но только завтра. Сегодня ей нужно увидеть его еще раз. Последний раз. Юна должна с ним попрощаться! — Благодарю, герр Ульман, — время сеанса истекло, и Юнона, попрощавшись с психотерапевтом, вышла из кабинета. Нужно было вернуться на работу и ждать ночь. Последнюю ночь! Потом она постарается выкинуть его образ из своей головы!***
«Она медленно шла по паркету просторного зала, освещенного тысячей ярких огней, отражающихся от хрустальных светильников. Юна оказалась посреди сказочного дворца, стены которого покрывали сотни зеркал, и она смотрела на своё размноженное отражение. На ней было черное платье на тонких бретельках, длиною в пол и с разрезом выше середины бедра. Волосы её были уложены в высокую прическу, лишь несколько прядей свободно спадали, обрамляя её лицо. Она шла, и по паркету отдавался стук каблуков её черных босоножек. Взгляд Юноны упал на широкую лестницу с красной ковровой дорожкой, по которой спускался Эш. Одетый в белоснежную рубашку и такие же белоснежные брюки, он был настоящим ангелом, спустившимся с небес. Юнона остановилась в центре зала. Эш медленно приближался к ней, отражаясь в зеркалах. Еще секунда, и он остановился напротив нее. Взгляд его был наполнен глубокой печалью, он молчал. Они смотрели друг другу в глаза и не могли разорвать этот болезненный зрительный контакт. Эш протянул Юноне руку, чуть склонив голову, и она вложила в нее свою дрожащую ладонь. Как только они соприкоснулись, зал стала наполнять легкая музыка. Она проникала сквозь кожу, доходила до сердца и возвращалась на поверхность тысячами мурашек. Это был вальс. Самый прекрасный вальс из тех, что Юне приходилось когда-либо слышать. Эш положил руку на её талию, а она свою — ему на плечо, и, вслушиваясь в мелодию, он сделал шаг и повел её за собой. Музыка стала громче, она заполняла каждый атом тела, и они кружились, повинуясь силе аккордов. Зеркала отражали их танец, создавая иллюзию присутствия на балу множества людей, но они были в этом зале одни. Музыка менялась, переливалась, разрывала сознание на части. Они смотрели друг другу в глаза, считывая чувства, как открытую книгу. Кружась, не выбиваясь из ритма, он вел её к лестнице, и она следовала за ним. Юна чуть только наступила каблуком на край ковровой дорожки, и музыка резко стихла. Эш отпустил её и разорвал зрительный контакт. — Уходи. Ты должна проснуться… — прошептал он, всматриваясь в пустой зал. Голос дрожал, а слова противоречили желанию оставаться с ней рядом. — Не могу, мой ангел, — прошептала она в ответ. — Я не ангел, Юнона… — он должен был напугать её. Заставить проснуться. Он думал провести с ней прощальную ночь, но боль стала невыносимой. Душа разрывалась. Если он останется, то это уничтожит его. Эш боялся изменить своё решение, но тогда бы он подверг её опасности. В груди закипала лавина ярости. Огонь рвался наружу. Рвался с такой силой, какой он еще не испытывал за всю свою демоническую жизнь. Она попыталась коснуться его руки, Эш сделал шаг назад, поднявшись на одну ступеньку. — Я не ангел, Юна! — прорычал он, окончательно лишаясь самоконтроля. Мощный разряд прошелся через позвоночник. Эш резким движением сорвал с себя рубашку, отбрасывая её в сторону, и раскинул руки. Все тело полыхнуло огнём. Юна испуганно смотрела на любимого, охваченного языками пламени, срывающимися с его рук. Юнона вспомнила их первую встречу, когда она своим телом закрыла Костю от огненного удара. В душе перемешались страх и отчаянное желание заключить Эша в свои объятия. — Кто же ты, Эш? — прокричала она, а по щекам струились слезы. Юну трясло. Она ощутила невыносимый холод, словно её выпотрошили и засыпали внутрь ледяную массу. Эш молчал, но ей уже и не нужен был ответ. Она сделала шаг и поднялась на ступеньку, на которой он стоял. Не чувствуя обжигающего пламени, она притянула его к себе, соединяя руны. Лёд и пламя вновь слились в круговорот энергий. — Я демон, — прошептал он, чувствуя, как разбивается последняя надежда. Юна не просыпалась. — Мне все равно, — ответила она и взяла его за руку. Он сделал несколько шагов вверх по ступенькам, утягивая её за собой. Они оказались на втором этаже. Шли по длинному коридору мимо запертых дверей, пока одна не распахнулась, стоило им только приблизиться. Они зашли внутрь комнаты, в которой царил полумрак. Взгляд Юноны упал на кровать, застеленную алыми шелковыми простынями. По сторонам от кровати, вдоль стен, стояли небольшие тумбочки из темного дерева, на которых тихо потрескивали свечи, горящие еле заметным огнём. Эш остановился около входа, а Юна подошла к кровати, вглядываясь в распахнутое окно, за которым была черная непроглядная ночь. — Ты уйдешь? — спросила она, не услышав его шагов. — Я должен, — он развернулся, чтобы покинуть комнату, пытаясь сохранить остатки здравого смысла. Пытаясь прогнать чувства. Стараясь изо всех сил вызвать свою демоническую часть души наружу и подавить человеческое начало. — Я люблю тебя… — тихо произнесла она, полностью выбив почву у него из-под ног. Каждый раз эти слова заставляли его рассудок сдаваться и падать в темноту. И он падал, не в силах уцепиться за отголоски, как ему казалось, правильных мыслей. За несколько дней его вечный, стабильный и наскучивший мир развалился. И он разбивался на части каждый раз, как они оказывались рядом друг с другом. Эш умирал. Каждый раз он умирал рядом с ней, воскресая в её объятиях. Она по-прежнему смотрела в окно, застыв, как фарфоровая кукла. Он медленно приблизился к ней. По спине Юноны пробежали мурашки, она чувствовала жар от тела Эша. Аккуратно он снял с её волос заколку, распуская платиновые локоны. Юна дрожала. Осторожно, кончиками пальцев Эш расстегнул молнию на её платье и потянул за бретельки вниз. Ткань опустилась к ногам девушки, оставляя её в черных кружевных трусиках. Она сделала шаг в сторону, перешагивая упавшее платье. Он встал на одно колено, поочередно расстегнул и снял с неё босоножки. Отбросив их в сторону, Эш нежно прикоснулся губами к ее колену и стал подыматься выше, прокладывая по её ножкам дорожку из поцелуев. Его руки легли на бедра девушки, посылая от своих прикосновений жгучие разряды под кожу. Губами он уже прикасался к её животу, ощущая, как нежная кожа возлюбленной покрывается мурашками. Острое желание снова почувствовать вкус её губ заставило Эша подняться на ноги. Его пальцы легкими прикосновениями очертили край ее белья, и, подцепив кружево, Эш медленно снял с Юны трусики и скользнул взглядом, наполненным желанием, по её обнаженному телу. А после сильно прижал Юнону к себе. — Это ты мой ангел, — прошептал он и накрыл её губы тягучим поцелуем. Она впилась ногтями в его спину в попытке удержаться на ногах, которые так предательски подкашивались от нахлынувшего возбуждения. Одной рукой, чтобы не выпускать Юну из объятий, Эш расстегнул свои брюки и освободил свое тело от одежды, в которой стало болезненно тесно. Он сильнее прижал Юну к себе, требовательно оглаживая руками её тело, бёдра, спину, зарываясь в волосах. Эш вновь прильнул к её губам. Казалось, они уже вечность стояли, не в силах оторваться друг от друга. Боясь, что всё исчезнет, стоит лишь только разорвать крепкие объятия и прервать поцелуй. Они будто были друг для друга той соломинкой, за которую можно было ухватиться в этом падении в пустоту. Переполненная чувствами душа девушки сдалась. Ноги больше не держали её, она безвольно таяла в его руках. Эш плавно опустил её на гладкие прохладные простыни. — Скажи, что любишь меня. Мне нужно это услышать. Я так тебя хочу… — прошептала Юна. Её тело требовало разрядки, а душа трепетала в ожидании слияния. Она хотела чувствовать, как их эмоции закидывает в энергетическую центрифугу и силой перемешивает, врезая получившуюся смесь им под кожу. — Я буду любить тебя вечно, — произнес Эш, заполняя её собой. Его движения были медленными. Он пытался прочувствовать каждое прикосновение. Вдыхал запах её кожи, прикасался губами к нежной шее, продолжая сливаться в прощальном танце. Она сминала простыни, скользила ладонями по его спине, подавалась навстречу каждому движению, вбирая его в себя, и выдыхала со сладким стоном его имя. Внутри её тела разливалось наслаждение и перемешивалось с болью от осознания нереальности происходящего. Она всхлипывала, и горячие слезы сбегали струйками по её щекам. Он дышал так, словно каждый вдох его был последним, словно после очередного удара его сердце остановится. С губ срывались приглушенные хриплые стоны. Свечи погасли, и ночь окутала комнату непроглядной тьмой. Всё перемешалось: простыни, дыхание, тела, стоны… Они соприкасались, как оголенные провода, выжигая друг друга разрядами, от огня и холода, слившихся в единый энергетический поток. Сдерживаться стало невыносимо. Эш чувствовал, как теряет последние остатки рассудка. Теряет себя. Она заполнила каждую молекулу его тела, очистила черную душу, он больше не чувствовал себя демоном, лишь пленником вечного ада. Неудержимое приближение к вершине заставляло плоть болезненно пульсировать. Движения стали порывистыми, пока по телам обоих не прошла крупная дрожь, и взрывная волна высоковольтного напряжения откинула их души друг от друга… » Юнона резко открыла глаза, лицо её было мокрое от слёз, а в голове пульсировал его голос, повторяющий тихое: «Прощай…» «Так больше не может продолжаться. Эти чувства нужно стереть, уничтожить, пока меня не поместили в психиатрическую клинику», — всхлипывала Юнона, еле сдерживая рыдания: «Я должна начать жить в реальном мире», — Юна тяжело выдохнула, вытирая слезы. Она приняла решение. Сегодня она напишет письмо, и всё будет кончено…