Сияние двух лун (Святочная история)

День, когда Тайлер впервые увидел Джоша, поначалу ничего особенного не предвещал. Это была суббота, одна из множества суббот, которые Тайлер проводил с семьей после того, как начал жить один. Единственное, чем эта суббота отличалась от прочих, был обильный снегопад: еще с ночи тучи обложили Коламбус размытой грядой, чьи очертания терялись высоко в небе, и сыпали холодным пухом до тех пор, пока серый свет дня не сменился сумерками. Снег никуда не торопился, он сыпался лениво, будто развлекаясь, и Мэдисон, вытащившая брата на прогулку, то и дело просила его поймать снежинку и показать ей. Ловить кристаллическое совершенство следовало непременно в перчатках, потому что от тепла руки снежные хлопья таяли, едва коснувшись кожи. Они забрались в парк, почти безлюдный в такую погоду, чтобы покидаться снежками, но увязли на нерасчищенной дорожке, и Мэдс решила, что засунуть брату за шиворот пару пригоршней снега — вполне себе замена. Когда они, усыпанные снегом, ввалились в прихожую, матушка схватилась за сердце и разбранила обоих, пригрозив не пустить гулять до самого Рождества. Испуганная Мэдисон начала хлюпать носом, а Тай едва удерживался от смеха — на его памяти ни один из подобных запретов не держался дольше дня, но говорить сестре об этом он не стал. Он посидел с родными еще час, уместившийся в две чашки чаю, и заторопился уйти, чтобы урвать для себя чуть больше, чем воскресенье, которое заканчивается, едва начавшись, пролетая мимо со скоростью оленей Санты, которых никто никогда не видел, но у дверей выяснилось, что его куртка промокла изнутри. Мэдди, чуть не плача, лепетала, что ей жаль, ужасно жаль, а Тайлер только шипел, выдыхая сквозь зубы, прикидывая, какие из планов можно перенести на завтра; по всему выходило, что ночевать ему сегодня придется у родителей — не сушить же подкладку феном, в самом деле. В разгар сцены мать вышла из гостиной и вернулась через несколько минут, протянув Тайлеру плотный пакет со словами «Один из рождественских подарков ты получишь немного раньше». Заинтригованный, он растеребил пакет, и вытащил из него камуфляжную куртку типа косухи со скромным логотипом крутого спортивного лейбла, вышитым на груди. Обрадованный, он обнял родителей, уверяя, что в таком прикиде ему никакой снег не страшен. Мэдс, резко переставшая хныкать, предложила сразу же проверить, так ли это на самом деле, но брат, отойдя в сторону, слащавым до приторности голосом сказал «не сегодня», и сбежал, пока его любимой глупышке не пришло в голову еще что-нибудь разрушительное. *** Домой Тайлер шел через парк. Он мог бы поехать на автобусе, но для этого требовалось сделать крюк и топтаться на остановке, глядя, как колеса машин размазывают белый снег по дороге, делая его бурым. Нет уж, лучше провести полчаса в парке, на аллеях которого уже включили гирлянды, обвивавшие деревья и скамейки, навевающие предчувствие чего-то сказочного. У входа в парк Тай поднял оброненную кем-то варежку, надел ее на столбик ограды, чтобы было видно издалека, и побрел по утоптанному снегу, удивляясь своим мыслям. Он хотел бы верить в сказку, одновременно понимая, что единственная сказка, которая ему подвластна, это удивительные сюрпризы для близких. В их семье, где из года в год все получали практичные подарки, Тайлер был единственным, кто хотел и любил удивлять. Он не впадал в крайности настолько, чтобы дарить коробку с живыми бабочками или устраивать салют-шоу перед крыльцом, и вместе с тем старался завернуть в подарочную бумагу что-то особенное. Над этим особенным он и думал, шагая по пустынной аллее, неожиданно свернувшей к площади, где кипело снежное побоище. Решив, что лучшим будет поискать менее оживленную дорогу, он начал обходить парня, что лепил снежок, украдкой поглядывая по сторонам, но тут к нему подлетела девушка и со словами «вот тебе, получай!!!» всунула ему за шиворот горсть едва примятого снега, который, тая, потек струйками по спине. — Да вы с ума посходили! — заорал взбешенный Тайлер. Парень, которого он закрыл собой, тотчас поднялся, бросив возиться со снегом, и Тай увидел, что на нем надета такая же куртка. Это в некотором роде объясняло произошедшее, но как идти домой в таком виде, он не знал. Возвращаться к родителям и становиться персонажем очередной семейной байки не хотелось, намокшая одежда липла к спине и с каждой минутой становилось холоднее. Девушка, сунувшая ему под куртку снег, стояла с округлившимися от ужаса глазами, прижимая ладони ко рту, а Тайлер, промокший к тому моменту до белья, пытался сообразить, к какому выходу из парка вызвать машину, и есть ли у него с собой столько налички. — Похоже, прогулка окончена, — вздохнул парень, которого Тай, сам того не желая, заслонил своим телом, — чел, прости мою сестру, пожалуйста. Она просто перепутала. Тайлер, может, и хотел бы повредничать, но его начало морозить и он непроизвольно клацнул зубами. Парень покачал головой и нехотя спросил: — Ты далеко живешь? — В соседнем квартале, на Миллет драйв. — Ох, ё… Слушай, ты дойдешь? — Доеду, скорее, — мрачно ответил Тайлер. Тот без слов вытащил из кармана десятку, впихнул ее Таю в карман, не слушая возражений, и поспешил удалиться, схватив сестру, что порывалась что-то сказать, за руку. Воскресенье Тайлер встретил в жаркой постели. Двойная порция снега, сунутая за шиворот, оказала точно такое же действие, как съеденное на спор мороженое — в январе, на улице, в одной футболке. В тот раз было хотя бы приятнее, — бубнил Тайлер себе под нос, заползая под одеяло с очередной чашкой чая. На смс матери, будто почувствовавшей, что сын заболел, он ответил лживыми заверениями «все в порядке», написав, что совершенно не может говорить, потому что у него свидание. Подобная причина гарантировала, что его не будут дергать с расспросами до следующих выходных, а за неделю он придумает подробности для семьи. Он пил опротивевший чай с лимоном и имбирем, и спал, изредка листая подписки в телефоне. Вообще, в этот день он хотел побродить по заранее облюбованному моллу, но раз обстоятельства сложились не в его пользу, Тай решил, что так даже лучше — в понедельник вечером народу будет не очень много. Во всяком случае, гораздо меньше, чем в выходной. Имбирно-лимонное питье возымело действие — утром следующего дня Тая слегка шатало от слабости и лицо было слегка бледным, но температуры больше не было, и кашель не раздирал горло. Правда, имбирь Тайлер начал ненавидеть, но это были мелочи — вряд ли кто-то подсунет ему микстуру без его ведома, а он сам уж постарается держаться подальше от придурковатых парочек в парках. Было не ясно, сможет ли он продержаться в таком состоянии до вечера, но Тай решил, что стоит надеяться на лучшее. *** Вечером понедельника он шел по улицам торгового комплекса, изумленно разглядывая ажурные мостики, обтянутые светодиодной сеткой, вспыхивающей сотней крошечных огоньков, глазел на часы, выложенные из плетей электрических гирлянд над главным входом, и расплывался в улыбке, улавливая в гуле толпы позвякивание подвешенных под потолком гроздей ёлочных шаров. Атмосфера настолько захватила его, что Тай, против обыкновения, не стал пытаться купить все выбранное как можно скорее. Он гулял по переходам, разглядывая украшенные витрины, чувствуя, как внутри поднимаются щекочущие пузырьки радости. За то время, что Тайлер не появлялся здесь, размещение островков-магазинчиков, где продавали сладости, недорогие украшения, наливали кофе и упаковывали подарки, изменилось, и он, нагруженный пакетом с подарками, брел по аллеям, выглядывая среди посетителей парня или девушку в футболке с логотипом молла. Обычно консультанты попадались ему через каждые сто ярдов, но в эту пору покупатели рвали их на части, и Таю пришлось прошагать по зданию чуть ли не полмили, прежде чем он заметил искомую футболку. Парень, чьим единственным украшением в противовес сверкающему великолепию вокруг, был свежий андеркат, напевал себе под нос искаженное «Let it snow» и топтался перед подиумом, обтянутым красным велюром. Рядом с возвышением стояли искусственные елки и коробки с игрушками. На руке у парня болтался браслет из скотча с елочками. Не зная, как привлечь к себе внимание, Тайлер откашлялся и заговорил: — Привет, ты не знаешь, где сейчас… Парень обернулся и слова застряли в горле. Это был тот самый чел из парка, которому предназначался снег. Он смутился: — Привет. Извини, что мы так быстро ушли и бросили тебя. С тобой все ок? — Было бы не ок, я бы призраком явился к твоей постели, — подмигнул Тай. Тот почему-то покраснел и спросил: — Так что ты хотел узнать? — Где упаковать подарки? Я прошарил ваши каменные джунгли вдоль и поперек, но не нашел ни одного стола, а мне надо заклеить вот это, — Тай помахал пакетом. Его собеседник надул щеки, резко выдохнул, снял с руки скотч и протянул ему: — Могу предложить это. Коробки тут тоже где-то были. Тайлеру неловко, и он бормочет, что это будет не лучшим использованием собственности компании, но парень перебивает его: — Поверь, компания не пострадает, даже если я замотаюсь в этот скотч с головы до ног! Он трет глаза и Тай, приглядевшись, замечает на его лице темные круги. Перехватив его взгляд, тот бормочет:  — Начинаем работать в семь утра, и я с ног валюсь, а еще эти елки! Самым правильным будет извиниться и уйти, но Тайлер, будто со стороны слышит свой голос, неуверенно предлагающий: — Если хочешь, я могу помочь, ну, там, рассажу эльфов и все такое. Домашнюю елку украшаю именно я. Повеселевший, парень пинает к нему коробку с шарами. Те жалобно звенят, и Тайлер надеется, что ни один не разбился. — Ты тут пока начинай, а я за кофе. Не дожидаясь ответа, он теряется между увитых мишурой декоративных фигур, а Тай начинает методично раскладывать украшения. Он успевает расставить на подиуме деревца и найти место для Санты, когда его соработник возвращается, прижимая к груди картонную подставку с двумя одинаковыми стаканами. — Тот, где написано "Джош", мой! — Мой, значит, без надписи, — констатирует Тайлер и отхлебывает напиток. На языке чувствуется имбирь и он кривится — верно, он в чем-то согрешил, что ему так не везет. Заметив гримасу, Джош беспокоится: — Что-то не так? Я взял на свой вкус, имбирный и мятный. — Я влил в себя два литра имбирного чая вчера, и искренне надеялся, что никто больше не заставит меня добровольно пить это. — Ох, блин… Слушай, возьми мой! Против мяты у тебя нет возражений, да? Джош протягивает ему свой стакан, еще нетронутый, и забирает тот, из которого начал пить Тайлер. Тот уточняет: — Тебе не кажется, что это негигиенично? Джош закатывает глаза и молча меняет крышки на стаканах: — Так лучше? Они заканчивают инсталляцию в четыре руки, но Тайлер не спешит уходить. Он болтает с Джошем, пока тот собирает оставшиеся украшения в одну коробку и относит ее за дверь с пометкой «только для персонала». Неожиданно выясняется, что рабочий день окончен, но Таю отчего-то не хочется идти домой. Причина вот она, успела натянуть поверх рабочей футболки свитер с высоким горлом и топчется рядом. Не придумав ничего лучше, Тай спрашивает, где живет Джош? Он подозревает, что тот живет недалеко от родителей, потому что в прошлый раз они встретились в близлежащем парке, и уже прикидывает, может ли он предложить прогулку — с тем, чтобы пройти вместе хотя бы сколько-то. Но Джош удивляет его, сообщая, что он живет в одном из старых домов, что выстроены на второй линии от главной магистрали, прошивающей округ. Тайлер знает этот район, потому что окна его работы как раз выглядывают на эту самую магистраль. Это могло что-то да значить, но они едва знакомы, и за минуту до того, как молчание станет неловким и напряженным, Джош предлагает, раз уж такое дело, пойти к нему запаковать подарки. Оказывается, Абигайл, та самая неугомонная шутница, решила спрятать подарки для родни в квартире Джоша, чтобы на них никто не наткнулся раньше времени. Помявшись еще немного, Тай соглашается и идет вместе с Джошем, стараясь не искать в этом второй смысл. Может, этот чел так живет — помогает всем, кому может, а Тайлер, как ни крути, некоим образом пострадал за него, так что тут сам бог велел. *** В квартире тепло, жарко даже, и Тайлер, получив разрешение, сбрасывает кофту и рубашку, оставшись в футболке. В противовес ему Джош не расстается со свитером и Тай, не удержавшись, подкалывает его: — Мне на тебя смотреть жарко! — А мне на тебя холодно, — парирует тот. — Серьезно, Джош, зачем тебе свитер? Тепло же. — Может, я что-то прячу, — смеется тот. — Снимай свитер и меняй пластырь, я заметил, что ты порезался, когда брился, — фыркает Тай. Джош, казалось, обижается: «Ничего-то от тебя не скроешь», и выходит из комнаты. Он возвращается, сменив джинсы и свитер на шорты и майку, и Тай то и дело залипает на шрам, расчерчивающий колено. — Это я со скейта упал, — комментирует Джош, заметив. — Да я так, я ничего… Тайлер наклоняет голову ниже, надеясь, что его уши не так пылают, как это чувствуется. Он усердно упаковывает подарки, но у него не хватает опыта, и Джош, понаблюдав, садится помогать. Стол небольшой, и они то и дело стукаются коленками под столом, забавно извиняясь. Когда дело доходит до карточек, Джош встает, чтобы согреть чайник, а Тайлер впервые за вечер соображает посмотреть на телефон. На часах половина одиннадцатого, и стоит выметаться, чтобы дать хозяину квартиры хотя бы немного поспать. Тот, выслушав его, предлагает остаться, с тем, чтобы отправиться на работу с утра. — Если тебя не пустят в офис в семь часов, сможешь потусить часок у меня! Это неожиданно, это непривычно, но аргументов «за» больше, чем аргументов «против», и Тайлер остается. Они покупают пиццу, и едят ее на полу, стащив туда подушки с дивана. В комнате у Джоша есть и диван, и кровать, «и это ужас как много мебели, но иногда бывает полезно». Да, это полезно, — соглашается Тайлер. Спать на полу не очень комфортно, а выгонять хозяина из его кровати Тай себе не позволит даже в страшном сне. Его внимание внезапно привлекают рыжие всполохи за окном. Он привстает и видит, что свет идет от прожекторов, установленных где-то в конце магистрали. Джош, оказавшись за его спиной, негромко объясняет: — Там какой-то клубешник открыли в здании стадиона. Рядом нет домов, и они включают освещение на полную. Я сижу и смотрю иногда. — Ага, красиво, — Тайлер шмыгает носом от переизбытка чувств, — как будто сияние двух лун. Он чувствует, как Джош фыркает ему в шею и пытается сдержать смех. Обернувшись, он вопросительно смотрит на него, и тот, чуть не заикаясь, говорит: — Это кино же такое есть, «Слияние двух лун», ну, про любовь. Судя по его покрасневшим щекам, любовь, что показана в фильме, явно не к родине, и Таю неловко. Час уже слишком поздний, чтобы ехать к себе, да и повода нет — не считать же таким неловкую шутку. У каждого свои ассоциации, так? Джош, будто оправдываясь, начинает рассказывать, что этот фильм — еще одна вариация сказки про Золушку, и главная героиня прекрасно играет, причем не только постельные сцены. — Да, я смотрел, — невпопад признается он. Тайлер не смотрел, но признаваться в этом не спешит. Разговор становится опасным, и у него слишком много эмоций, в которых надо разобраться на спокойную голову. Джош не давит на него, но оставаться спокойным при нем почему-то тяжело. Это все из-за стрижки, — уговаривает себя Тай, — это она заставляет смотреть. Ему одновременно хочется смотреть на лучи света от прожекторов и профиль Джоша, и тот облегчает ему задачу, присаживаясь на подоконник. Теперь Тайлер сидит у его ног, и это, как ни странно, нисколько его не смущает. Он не отводит от Джоша глаз, и чтобы спросить хоть что-то, интересуется, почему тот стрижется именно так. — Потому что это не нравится маме, — сверкает тот белозубой улыбкой. — И все? Назло маме отморожу уши, что ли? — …И потому что нравится мне. — А голова не чешется, когда волосы отрастают? Джош прислушивается к себе и честно отвечает: — Я не замечаю уже. Тайлеру хочется потрогать коротенькие волоски, но он бьет себя по рукам и прикусывает язык. Много сладкого — вредно, и потому, пока он не перешел границы приличий, стоит лечь спать. *** Они лежат каждый в своей постели, но Тайлер, взбудораженный, смотрит на дрожащие пятна света, что пляшут на потолке, и думает, что сейчас он предпочел бы полную темноту, потому что его мысли написаны у него на лице. У Джоша, верно, те же самые мысли, потому что он неожиданно шепчет: — Я тут подумал, что герои в кино на этом месте всегда целуются. — Тебя останавливает, что мы не в кино? — шепотом отвечает Тай. — Не хотел получить по морде. Джош перебирается к нему на диван, и свое «Не получишь» Тайлер шепчет уже в его губы. … На Рождество Тайлер подарил Джошу плотную штору на окно, чтобы ночная светомузыка не мешала им наслаждаться друг другом, а Джош принес в квартиру Тайлера гирлянду, которой они обвили изголовье кровати. — Это самое счастливое Рождество, знаешь, — сказал Тай, устроив голову у Джоша на плече, и тот подтвердил: — Еще бы! Потому что у тебя теперь есть гирлянда! Никто не бывает грустным, когда у него есть гирлянда! Тайлер в ответ вздохнул и ласково куснул его: — Нет. Это потому, что теперь у меня есть ты.