***
Взгляд Габриэля бесцельно скользил по парижским крышам, подсвеченным утренними лучами солнца, по редким прохожим, спешащим по своим делам, по неизменным стаям голубей, безнаказанно гадящим на сверкающие чистотой проспекты. — Отец, — Адриан нерешительно замер у самой двери, искренне не понимая для чего отец вызвал его с утра пораньше. Они никогда не общались, как отец с сыном, как то было заведено в нормальных семьях. Если что-то менялось в его расписании, то отец, по уже устоявшимся правилам, передавал это через своего секретаря. Если же он был чем-то недоволен, то высказал это сразу, не откладывая на потом. А за прошедшую ночь Адриан просто физически ничем не смог бы вызвать неудовольствие родителя, ибо отрубился сразу после изматывающей накануне фотосессии, которой фотограф остался крайне доволен. И этот внезапный вызов в кабинет родителя ничего хорошего не предвещал. — Я хотел поговорить, — всё тот же деловой тон, будто не с сыном говорит, а команды подчинённым отдаёт. — О чём? — Сегодня последний день в лицее. Теперь у тебя начнется взрослая жизнь. И я хотел поговорить о твоем будущем… Ну конечно, у отца были планы на его «великое» будущее, которых он никогда не разделял. И если раньше Адриану удавалось избегать неприятных для него тем, сославшись на то, что ещё слишком рано, то сейчас ему попросту не отвертеться. Эх, отец мог бы и подождать хотя бы до вечера, а не портить его последний день с друзьями, тем более, что вечером ему ещё предстояло посетить прощальный бал и если уж совсем повезёт, то набраться смелости и всерьёз поговорить со своё Леди об их будущем… словом, мысли его были заняты отнюдь не карьерой. — Отец, мы уже много раз об этом говорили, — Адриан старался говорить как можно спокойнее, не желая ссориться с родителем, — Я не хочу продолжать карьеру модели и… — Не надо меня перебивать, — отчеканив каждое слово, мужчина с силой стиснул челюсти, заставив желваки на скулах нервно поигрывать. — Прости, — Адриан виновато опустил голову, нервно сжимая руки за спиной. — Я, конечно, надеюсь, что однажды ты возьмёшь бразды правления компанией в свои руки, но поговорить я хотел не об этом, — все тем же холодным тоном продолжал Габриэль, — Ты ведь дружишь с Хлоей? — Ну, мы какое-то время общались в детстве, но нас едва ли можно назвать друзьями, — хмыкнул парень, совершенно не понимая почему отец сейчас вспомнил о подруге детства. Может, у неё какие-то проблемы и он должен протянуть ей руку помощи? — Мы с её отцом собираемся подписать договор о слиянии, — продолжал Габриэль, — Он очень выгоден для обеих сторон, особенно для нас. — Эм… ну, это, наверное… хорошо? Только причём тут я? — Через два дня состоится ваша помолвка. Поженитесь уже после университета. — Что?! — Адриан во все глаза смотрел на ровную спину отца, который даже не соизволил к нему повернуться, продолжая разглядывать пейзаж за окном. Он понимал, что «любящий» отец в любой момент может подложить ему свинью. Но чтоб такую?! Верить в услышанное не хотелось абсолютно, — А моего мнения ты спросить не хочешь? — Это не обсуждается, — тон Габриэля говорил о том, что возражений он не потерпит, — Разговор окончен. Ступай! Хлопнув дверью, Адриан пулей выскочил из отцовского кабинета. Он даже не знал, что именно его поразило больше: пренебрежительно-холодный тон, которым были произнесены слова, что теперь определяли его будущее или абсурдность самой ситуации. И если отец прежде решал за него на какие занятия ему ходить, что есть, как говорить и во что одеваться, то это был уже явный перебор. Но возразить ему он, увы, не мог. Поскольку всё ещё зависел отца во всех смыслах. А смысла спорить с родителем не было никакого, ибо всё всегда было так, как того хотел Габриэль. Это было что-то вроде непреложной истины. Нервно наворачивая круги в ближайшем парке и желая успокоиться, парень прокручивал в голове одну и ту же мысль. Он и Хлоя. Брр…***
Ребята бурно обсуждали предстоящую поездку, когда Адриан незаметно шмыгнул в класс. — На дорогах пробки? — шёпотом поинтересовался Нино, прекрасно понимая, что, скорее всего, друг опоздал из-за очередной прихоти родителя. — Скорее гром грянул, — устало выдохнул блондин, уронив голову на сложенные на столе руки. — Всё так плохо? — Не то слово. — Сочувствую, бро, — Ляиф ободряюще сжал плечо друга, на что тот лишь тихо кивнула молча принимая посильную поддержку. Адриан украдкой бросил взгляд в сторону Хлои. Блондинка весело щебетала с рыжеволосой Сабриной. Небось, уже успела поделиться радостной новостью и строила планы на совместное будущее. От одной мысли, что ему придется жить с этой девицей, становилось дурно. Снова хмыкнув, парень отвернулся лицом к стене.***
Нино даже не успел узнать у своего бро, что на этот раз такого бредового взбрело в голову его предка, что на нем даже лица нет, как неугомонная Сезер утащила его за рукав в сторону подсобки, не оставляя и шанса на сопротивление. Подняв голову, Адриан успел лишь поймать извиняющийся взгляд друга, утаскиваемого одним в меру симпатичным и не в меру активным буксиром с каштановой копной волос. Что ж, по крайней мере, Маринетт всё ещё оставалась здесь. Из всей их компании именно она всегда понимала его с полуслова. Возможно, это даже хорошо, что поделиться свалившимися на него с утра неприятностями он впервую очередь сможет именно с ней. Но обернувшись, он заметил, как Натаниэль уже поспешил занять освободившееся место рядом с брюнеткой. Куртцберг был влюблен в неё уже много лет. Агрест решил не мешать им и дождаться окончания разговора, покинув класс. Возможно, сегодня рыжеволосый художник снова решил попытать счастья и, возможно, сегодня судьба будет к нему более благосклонна. Что ж, они были бы прекрасной парой. Нат хороший парень, а Маринетт, как никто другой заслуживала счастья.***
— Ты уже решила куда будешь поступать? — поинтересовался Натаниэль. — Пока нет, — Маринетт вздохнула. Конечно, ей хотелось бы поступать в Марангони, но там был слишком большой конкурс на место. А думать о том, что ей придётся весь год проработать в пекарни в случае неудачи ей очень не хотелось, — А что насчёт тебя? — Еду поступать в Лондон. Там отличный университет искусств, — бойко начал Нат, — Слышал, что там недавно открыли факультет дизайнеров и… — он неловко сжал лямку рюкзака, — …и, если хочешь, можем поехать вместе, — с затаенной надеждой закончил парень, поднимая на неё робкий взгляд, — Я улетаю через два дня. — Нат… — Маринетт всегда знала о его чувствах, но это предложение было для неё слишком неожиданным. Она растерянно хлопала глазами, словно он предложил не поступать в один университет, а руку и сердце. Натаниэль был хорошим другом и обижать его ужасно не хотелось, но и покидать родной Париж тоже, — Это так мило, но мне уже пора идти, — она спешно начала собираться, опасаясь, как бы художник не предложил ещё чего и ей не пришлось ему отказывать снова, — Я обещала помочь родителям. Давай, поговорим завтра? — Только обещай, что хотя бы подумаешь над моим предложением, — бросил Нат вслед удаляющейся девушке. — Обещаю, — крикнула она, выскакивая за дверь. Дюпен-Чен поспешила скрыться из поля зрения влюблённого художника. Сегодня она должна была в первую очередь разобраться с собственной влюблённостью, причина которой тут же попала на глаза стоило ей выйти из класса. — Есть разговор… — разом выпалили ребята, неловко улыбаясь. — Ты первая, — как истинный джентельмен, Адриан хотел уступить подруге. — Лучше ты, — Маринетт замялась, полагая, что после её признания Агресту, а возможно и им обоим будет не до того. Отойдя в сторону чтобы не мешать снующим мимо ученикам, друзья остановились у окна. Глубоко вздохнув, Адриан прикрыл глаза. Наверно, после сказанного его друзья поймут насколько он жалок раз позволяет отцу решать за него абсолютно всё вплоть до будущей женитьбы. Но друзья ведь на то и друзья, чтобы принимать его таким, какой он есть. В упор посмотрев на слегка порозовевшую Дюпэн-Чен, блондин выпалил на одном дыхании. — Я не смогу поехать с вами в лагерь потому, что послезавтра состоится моя помолвка с Хлоей. Знаю, что это очень неожиданно, но поверь… Шок… Обида… Разочарование… и Боль… Дикая-дикая боль, разъедающая изнутри и сжимающая внутренности в тугой ком. Больше Маринетт уже не слышала ничего. Он мог сказать… Да что угодно мог сказать! Мог пожаловаться на очередной бредовый проект отца, в котором вынужден принимать участие. Мог позвать сразиться в новой компьютерной игре. Мог сказать, что будет очень по всем скучать потому, что вынужден уехать учиться заграницу. Сказать, что за эти годы она стала ему очень дорога и теперь значит много больше, чем просто друг. Но услышать такое… Нет, услышать о его помолвке она была совсем не готова. Как не готова и дальше слышать его лепет про Хлою, отца и что-то там ещё. Не готова видеть довольное лицо Хлои или сочувствующий взгляд Альи. Не готова слушать тихие шепотки за спиной по поводу своей несчастливой любви. Не готова объяснять родителям причину своих слёз, которые, она была уверена, не заставят себя ждать. Она была к токому не готова. Нет. Не сейчас. Не здесь. Сделав несколько судорожных вздохов, чтобы проглотить подступившие к горлу рыдания, она постаралась натянуть на лицу улыбку, надеясь, что она не будет проходить на звериный оскал или улыбку сумасшедшего. — Я так за вас рада! Поздравляю! — воскликнула Дюпэн-Чен, обнимая друга, — Ты знаешь, у меня тоже есть новость: через два дня я улетаю учиться в Лондон, — Маринетт старалась говорить, как можно быстрее, опасаясь, что слёзы хлынут из глаз прежде, чем она успеет скрыться. — В Лондон? — Адриан удивлённо приподнял бровь. За кого она рада? И что вообще значит её «поздравляю»? Она, что вообще его не слушала? — Да, в Лондон. А сейчас мне пора. Надо найти Алью. Позже поговорим, — развернувшись, она быстро зашагала прочь. Почти пробегая мимо Хлои, Маринетт снова заставила себя улыбнуться, пытаясь задушить в зародыше разростающуюся внутри истерику. — Поздравляю с помолвкой, Хлоя, — быстро бросила она, сворачивая за угол. Дюпэн-Чен быстро шла по коридору. Взгляд был сосредоточен, брови сдвинуты. Она не собиралась искать подругу, она искала Куртцберга. — Слушай, Нат, — она положила руку на плечо, стоявшего к ней спиной парня, заставляя того непроизвольно вздрогнуть, — А долго лететь до Англии? — Не знаю. А что случилось? — в сердце художника поселилась робкая надежа, которую он так боялся спугнуть, что даже почти не дышал. Неужели она спрашивает про Англию потому, что… — Я согласна. Мир моды одним Парижем не ограничивается. Я ведь обещала тебе подумать. И вот решила, что пришло время открывать новые горизонты, — она активно жестикулировала, изо всех сил, продолжая сдерживать слёзы и, надеяться, что Нат не заметит насколько вымученной выглядит её улыбка. — Это замечательная новость, — ликование в душе Ната становилось всё сильнее с каждым произнесённым ею словом. И нет, он не заметил. — Зайди ко мне завтра, обсудим детали. А сейчас, извини, мне надо найти Алью, — оставив недоумевающего, но до нельзя счастливого парнишку, Маринетт поспешила скрыться. Но и на этот раз она не стала искать подругу, что стояла всего в паре метров от них. Мари быстро шла по коридору в сторону выхода. И снова почти бежала. Оказавшись на улице, она с силой рванула воротник, застегнутой на все пуговицы блузы. Нитки треснули и две верхние пуговицы, отлетев в сторону, покатились по асфальту. Воздуха было катастрофически мало, казалось, что лёгкие жжёт изнутри. Тяжело дыша, Маринетт осела на колени, спрятав лицо в ладонях. Впервые в жизни она не знала, что делать. К горлу подступил ком. В висках сильно стучало. Мысли в голове путались. Как жить дальше после такого жуткого разочарования? Ей казалось, что хуже уже быть не может. В тот момент она не могла знать, что это только одно из многих разочарований, которые ей придётся испытать в жизни. А вечером ещё надо было идти на бал. Как она будет смотреть ему в глаза? Как она сможет вынести это, когда увидит его рядом с Хлоей? Девушка глубоко вздохнула, пытаясь привести мысли а порядок: «Я подумаю об этом завтра». А сейчас — решено: к чёрту бал! к чёрту Агреста! Ей надо идти домой и готовиться к отъезду. Ведь не каждый же день ты уезжаешь в другую страну. Медленно поднявшись с колен и не забывая поправить ворот блузки, Маринетт решительно направилась в сторону дома.***
— И куда это наша Маринетт запропастилась? — хмуря брови, продолжала оглядываться Алья. — Мы разговаривали, а потом она сказала, что пойдет искать тебя, — Адриан задумчиво почесал затылок, припоминая странное поведение подруги. Алья снова огляделась, припоминая, как подруга совсем недавно разговаривал с Куртцбергом. Возможно, он сможет прояснить ситуацию. — Эй, рыжий, ну-ка притормози, — Сезер ухватила проходившего мимо парня за локоть, — О чём это ты тут недавно с Маринетт разговаривал? Она случайно тебе ничего необычного не говорила? — Говорила, — кивнул художник, блаженно улыбаясь, — Она сказала, что согласна. — С чем согласна? — Алья нахмурилась, а интуиция снова подсказала, что добром это не кончится. — Она разве вам ничего не сказала? — теперь озадаченным выглядел и Нат. Маринетт не могла принять столь важного решения, не поделившись этим с лучшей подругой. — Куртцберг, чёрт тебя дери, не заставляй меня вытягивать из тебя правду под пытками, — грозно сверкнув глазами, блогерша сильнее сжала его локоть. — Через два дня мы улетаем в Лондон, — парню наконец удалось выбраться из ослабшей хватки удаленной Сезер. — «Мы» это кто? — неверяще, уточнила она. — Я и Маринет, мы вместе летим поступать в университет. Я ей предложил и она согласилась. — Вот так просто взяла и согласилась? Ничего не сказав нам? — Алья, как и парни, продолжала пребывать в ступоре. — Сначала сказала, что подумает, а минут через десять подошла и сказала, что согласна, — Нат удалился, оставив друзей в замешательстве. — Что-то тут не сходится, — постукивая пальцем по подбородку, Алья перешла в режим «Шерлока», — Так, Агрест, а о чём вы с ней разговаривали? — Она и правда сказала, что-то про Лондон, но я ничего не понял. Потом она быстро убежала и сказала, что пойдёт искать тебя. — Так, давай рассказывай в подробностях о чём вы еще говорили. Что? Где? Когда? И не доводи меня снова до угрозы пыток, — Алья сильнее нахмурились, а интуиция уже во всю вопила «караул!» Адриан пересказал весь разговор, не понимая чем это может помочь, но реакция подруги его несколько озадачила. — Агрест, ты придурок! — взвыла она, закатывая глаза и поднимая кверху руки. — Что я сделал не так? — Что ты сделал? — продолжала возмущаться Алья, — Ты только что сказал девушке, которая была по уши в тебя влюблена, что женишься на другой! И ты ещё спрашиваешь, что ты сделал? Агрест, ты идиот! — Что? Влюблена? В меня? — Адриан был в полной растерянности. — Пошли отсюда, — Сезер двинулась прочь, утянув за собой Нино, который извиняющимся взглядом смотрел на друга, мол «сам понимаешь, что с ней сейчас лучше не спорить». Оставшись один, Агрест задумался. Неужели Маринетт и правда была в него влюблена? Если так, то ей здорово удавалось это скрывать. Да, она было милой. Но он никогда не задумывался над тем, чтобы встречаться с ней, да и вообще с кем-либо ещё. Он был слишком занят учебой. Может, она и нравилась ему, но он абсолютно точно не был в неё влюблён. Для него существовала только Его Леди. Чёрт! Со всеми этими размышлениями он совсем забыл, что должен будет жениться на Хлое. Но как же его чувства к прекрасной Леди? Неужели придется про неё забыть? Жизнь просто не могла быть к нему настолько несправедлива. Или всё-таки могла?***
— Ты решила уехать из-за дел сердечных? — голос Мастера всегда был тихий, медленный, вкрадчивый. Девушка молча кивнула. Она не стала спрашивать, откуда ему известно о её мотивах. Мари давно привыкла к тому, что старый китаец с луковой улыбкой всё про них знает. — Но Коту Нуару одному не справиться с Бражником, — старик легонько поглаживал свою короткую бородку. — Вы можете отдать талисман кому-нибудь другому. Я знаю человека, которому можно доверять, кому я бы доверила даже собственную жизнь. Мастер понимающе кивнул, внутренне соглашаясь с кандидатурой приемницы. Горячо попрощавшись с Тикки, к которой успела привязаться за это время, Маринетт сняла серьги. — А ты не хочешь попрощаться с напарником? — поинтересовался старик. — Нет, не люблю расставаний. — А жалеть не будешь? — Пока не знаю, но если сейчас останусь здесь, то точно буду жалеть. Поклонившись Мастеру в последний раз, она молча покинула массажный салон, раз и навсегда оставляя свои геройские будни в прошлом.***
Когда Маринетт не пришла на бал, друзья поняли, что новость о помолвке Агреста она переживала куда сильнее, чем пыталась показать днём. — Ну что, доволен? — злобно сверкнула глазами Алья, которая так и не смогла дозвониться до подруги. — При чем тут я? Это отец так решил. Он всегда всё решает за меня. Что говорить, с кем дружить, а теперь ещё и на ком жениться. К тому же, я не знал о её чувствах, — оправдывался Адриан. Сезер весь вечер не отходила от Нино, накрепко вцепившись в его рукав. Но как парень ни старался поднять ей настроение, вечер всё равно был отравлен. Едва сдерживаясь, чтобы не расцарапать самодовольную физиономию Хлои, Алья ушла домой раньше остальных ребят, не дожидаясь окончания бала. Лёжа в своей комнате, Сезер сверлила экран телефона, не решаясь снова набрать номер подруги. Но в итоге, с тяжёлым вздохом отложила гаджет, решив, что утро вечера мудренее и сегодня её девочке лучше дать спокойной всё обдумать. А о том, какие же мужики всё-таки идиоты, она может сказать ей и завтра. Уже закутываясь в плед, чтобы, наконец, погрузиться в царство Морфея, взгляд Альи зацепился за странную резную шкатулку с тонким красными символами по периметру, которой ещё минуту назад не было на прикроватной тумбочке.