Дева у окна

       Работа Охотника — убивать чудовищ. Без размышлений. Без сомнений. Без жалости.       Эндрю стоял на четвереньках, под светом оберегающего фонаря, всем телом чувствуя нависающую над головой громаду кровавой луны. Его руки и плащ были насквозь пропитаны кровью, кровь покрывала лезвие клинка трости. Разряженный мушкет лежал рядом на булыжниках мостовой.       Ноздри щекотал нежный запах ладана, отпугивающего чудовищ, на языке осел привкус железа. В горле стоял комок, всё тело била крупная дрожь. Он чувствовал, как к горлу, раз за разом подкатывают рыдания, в такт прерывистому хриплому дыханию Элизабет. Вслушиваясь в этот звук, он чувствовал, как крепнет в нём мертвящее отчаяние.       Вдалеке слышалось яростное рычание тварей и невнятные крики обезумевших горожан, бездумно стаскивающих тела чудовищ к своим мерзким кострам. Но сейчас всё это не волновало — даже появись здесь сейчас один из Великих, Эндрю не обратил бы на него никакого внимания.       Он слушал дыхание Лиз и просто не мог в это поверить, не мог принять, что это действительно произошло… ***       Так же, как и многие другие до него, Эндрю прибыл в Ярнам за исцелением. У него был тяжёлый случай пневмонии, настолько серьёзный, что на помощь врачей быстро не осталось никакой надежды.       Он помнил, как принял решение приехать в Ярнам. Крис Андервуд — его старинный школьный приятель и, одновременно с этим, лечащий врач, вынося на приёме страшный приговор, сказал, кусая губы, что может быть не всё так плохо.       Эндрю вцепился в эту возможность как клещ. Крис, вначале неохотно, нервно теребя усики и вертя ручку, рассказал, наконец, что в своё время учился в медицинском колледже Бюргенверт, что в Ярнаме, и что якобы тамошние учёные открыли некое средство, исцеляющее почти все болезни.        — Это необычное средство, и я не знаю, поверишь ли ты мне…- Говорил он.       — Мне плевать.- Ответил Эндрю. — Я готов на что угодно, если это меня вылечит. Крис вздохнул и посмотрел на друга исподлобья.       — Ладно. Это… они переливают пациентам некую особенную кровь, которая может исцелять болезни.       — Кровь?       — Да, кровь. Как я слышал, один из учеников вместе с единомышленниками, прибрали к рукам открытие этой особой крови и организовали так называемую «Церковь Исцеления». Там они проводят свои «кровослужения», переливая больным эту кровь.       Эндрю рассмеялся, но его тут же прервал приступ надсадного кашля.       — Учёные подались в священники?       — Вроде того.- Мрачно отозвался Крис.- Видит Бог, это было опрометчивым решением. Распространять эту кровь…       Но Эндрю перебил его.       — И что, эта кровь и правда помогла? Крис мрачно усмехнулся.       — Более чем, друг мой. Меньше года потребовалось на то, чтобы Церковь Исцеления получила полную власть над городом.       — Значит, это то, что мне нужно!       — Может быть.- Крис вздохнул.- Не знаю, почему я тебе всё это рассказываю, Энд. Сам я уехал из Ярнама много лет назад, так что там могло всё кардинально поменяться. Но знаешь, мастер Виллем… то есть, ректор Бюргенверта, говорил «бойся древней крови», а он был далеко не глупый человек. Так что будь осторожен, Эндрю. Мало ли что там…        Но его предупреждения не достигли цели. И через неделю, собрав вещи и распрощавшись с родными, Эндрю отбыл в Ярнам.       Звучало это странно, но Эндрю в тот момент будто околдовали. Он решил во что бы то ни стало добраться до Ярнама и выяснит, что это за исцеляющая кровь! Ну вот… выяснил. Лучше бы не узнавал никогда, не выпытывал из Криса всю информацию, не покупал билета на поезд. Лучше было бы никогда не приезжать в этот проклятый город… и не знать её.        Элизабет…       Он проснулся в кошмаре, полном крови и рёва чудовищ снаружи, в заброшенной больнице, лёжа на кушетке с забинтованной после переливания крови рукой. Замешательство и удивление переросли страх, когда на него набросилась та жуткая тварь…       Потом смерть, сон, Кукла, Герман, Охота… всё смешалось в голове. Пожалуй, старик был прав, нужно было убить пару чудовищ, чтобы хоть немного прочистить голову.       Только раскромсав голову очередной жертве — обезумевшему крестьянину с ружьем — Эндрю внезапно осознал всё то, что произошло. Разом, единовременно.       Он заперт в проклятом городе, где все жители либо сошли с ума, либо превратились в чудовищ, и все они так или иначе захотят его прикончить. Психованные старики на колясках с пулемётами, жуткие люди в плащах и масках, и эти человекоподобные твари, похожие на волков.       А ещё Охотники. Единственные, кто может противостоять болезни. Единственные, кто ещё сохранил рассудок, балансируя на грани пьянящего кровавого безумия. И он теперь один из них. И ему некуда бежать.       Всё это обрушилось на него единовременно, и всё что мог Эндрю в тот момент — кричать. Упав на колени, выронив оружие и обхватив голову руками. Только кричать, кричать и кричать… ***        Может быть, дело было в той самой крови, а может в чём-то ещё, но его тело мгновенно адаптировалось к новым условиям.       Плащ сидел как влитой, клинок пел, вспарывая воздух в своей кровавой жажде, мушкетон привычной тяжестью лежал в руке, как будто он занимался этим всю жизнь.       Все, кого он встречал на своём пути, пытались его убить, и поплатились жизнями за свою ошибку.       Каким для него был удивлением тот факт, что здесь ещё остались живые люди, не потерявшие рассудок. Узнал он об этом совершенно случайно. Просто увидел над дверью фонарь и решил постучать.       И едва не упал от изумления, услышав в ответ добродушное: «сейчас я не работаю, дорогуша». Пятеро выживших. Монахиня, проститутка, старушка, сам хозяин… или хозяйка часовни Идон, и тот подозрительный тип. Единственные выжившие в городе, который должен был подарить надежду всему человечеству. Какая ирония.        Последние… Или…        Проходя по узкой улочке на окраине города, он заметил висящий у окна фонарь с ладаном. Поразмыслив, он подошёл к окну и негромко постучал.       — Эй! — Позвал он. — Кто-нибудь есть?       — Незачем так шуметь.- Послышался изнутри нежный женский голос. Эндрю вздрогнул. Что-то было в этом голосе… что-то такое, что затронуло его в самой глубине души, заставило сердце пропустить удар. Это было странно и непривычно.       Он неловко откашлялся и сказал:       — Извините, я не подумал.       — Ну конечно. — В голосе послышалась улыбка. — А вы, я полагаю, Охотник?       — Именно так, мэм. — Подтвердил Эндрю. Раздался приглушённый смех.       — Однако очень вежливый охотник… — Проворковала она. Нежный голосок журчал словно ручеёк, и переливался, как пение соловья. И звучало это так непривычно на фоне криков безумцев и рёва чудовищ, что Эндрю понял, что совершенно не хочет уходить. Он будто вышел к островку света в безбрежном океане тьмы.  — Могу сказать также о вас. — Улыбнулся он. — С кем имею честь?  — Можете звать меня Элизабет. — Сказала девушка. — И можете называть меня мисс, я не замужем.  — Приму это к ближайшему сведению. — Отозвался Эндрю. — У вас замечательное имя, Элизабет… Снова этот переливчатый смех.  — Что ж, рада слышать. А как же вас зовут?  — Я Эндрю Харрис.  — Очень приятно, мистер Харрис. Искренне рада с вами познакомиться.  — Как и я с вами. Не желаете…  — Простите.- Вдруг перебила его Элизабет. — У вас наверняка по горло работы. Не желаю вас более занимать. Эндрю опешил от такого поворота событий. Он не мог понять, в чём дело.  — П-простите, если я вас чем-то обидел…  — С чего вы взяли? — Звучало это всё так же резко. — Просто не желаю отнимать ваше время.  — Но вы не отнимали…  — Вы полагаете?  — Я уверен! — Эндрю начал злиться. — Почему вы вдруг решили меня прогнать? Тишина в ответ.  — Элизабет! Тишина. И, кажется, плач…, но может быть, ему просто показалось. Простояв у её окна ещё с полчаса, он хотел было уйти, как вдруг услышал тихое: «простите». На секунду в нём взыграла гордость, и он хотел молча уйти…, но сдержался. Он не хотел так обрывать это знакомство, поэтому вернулся к её окну и осторожно заглянул внутрь. Сквозь занавесь он различил неясный силуэт в кресле и книгу в руках. Видимо, она читала, чтобы хоть как-то отвлечься от ужасов ночи охоты.  — Что вы читаете? — Негромко спросил он. Женская фигура вздрогнула, видимо, она думала, что он уже ушёл. Несколько минут висело молчание, и Эндрю уже почти потерял надежду, когда она, наконец, ответила:  — Про путешествия Гулливера. — Пробормотала Элизабет. — Это была моя любимая история в детстве… Эндрю улыбнулся.  — Моя тоже. Всегда нравилась та часть, где он оказывался в стране великанов.  — А мне… мне понравилось про лилипутов. — Ответила девушка.  — Да, она тоже очень хорошая. Они помолчали.  — Простите, что я на вас накричала.  — Ничего страшного.  — Правда?  — Ну, конечно.  — Спасибо. Скажите… Эндрю… вы вернётесь?  — Обязательно. — Твёрдо ответил он. Но вернуться смог далеко не скоро. Давая это обещание, он ещё не знал, как затягивает Охота. ***        Кровь на руках стала совершенно обычным делом. Он привык к ней, так же как к постоянной опасности и убийствам. И всё же, когда на его руках оказалась кровь викария Амелии, что-то у него внутри надломилось.       Он с неизбывной тоской ощутил, что должен увидеть её — Элизабет — иначе просто сломается, потеряет себя в этом бесконечном кровавом кошмаре. Мысль о ней, её прекрасном смехе, поддерживали в нём жизнь, не давая сойти с ума.       Можно сказать, теперь он жил только ради неё. И всё же возвращаться было страшно. Вдруг… вдруг её уже не будет? об этом было невозможно думать… Однако не прийти он тоже не мог. Ведь он же, в конце концов, обещал…       В поисках её дома пришлось изрядно поплутать, и в душу к нему закрался новый страх, что он её просто не найдёт…, но он нашёл. Вот он знакомый поворот в тёмную улочку, вот фонарь над знакомым окном, и знакомый силуэт за занавесками.        Элизабет обрадовалась. На самом деле обрадовалась его возвращению, она ждала его.       — Вы долго не появлялись. — Сказала она.       — Боялся не застать вас… «Живой» — Чуть не сказал он, но прикусил язык.        — Простите, я… нашёл для вас безопасное место.       — Безопасное место? Голос её прозвучал как-то бесцветно, но он не обратил на это внимания.       — Да! — Продолжал Эндрю с воодушевлением. — В часовне Идона собрались ещё несколько человек, ладан не пускает туда чудовищ. Может быть, ты согласишься туда перебраться.       Пауза. Долгая.       — Я не могу. — Сказала, наконец, Элизабет. Сердце Эндрю пропустило удар.       — Н-но почему? — Пробормотал он.       — Я не могу ходить.- Отрезала девушка.       — Что? Опять долгая пауза, тянувшаяся, казалось, целую вечность. Потом Элизабет ответила.       — Потому что я инвалид. Понимаешь? Эта кровь… мне не помогла. Ноги двигаются, но я не могу сделать и шага. И коляска давно сломалась. Я не смогу сделать ни шагу.        Охотник опёрся спиной на окно и услышал, как Элизабет плачет. Он не знал, что сказать. Предложить её отнести? Но тогда он не справится ни с одним нападающим. Что же делать?..       — А… как тебе та часть, где его захватили пираты? — Шёпотом спросила Элизабет. Эндрю что-то ответил. Тихо, потом громче. Они говорили о приключениях Гулливера, ведь о чём-то ещё говорить было просто бессмысленно. И обоим постепенно становилось чуточку легче. Ведь когда есть кто-то, кого ты ждёшь, даже ночь охоты не кажется такой страшной. ***       Её голос был с ним, в его сердце. И всё же, когда он пришёл к ней в третий раз, руки его опускались. Плащ был пропитан кровью, израненное избитое тело болело. А фонарь над её окном заметно потускнел.       Они не говорили. Просто сидели у стены, он снаружи, а она внутри дома. Молчали вместе, черпая силы из этого общего молчания. Единственное, что осталось у них в этом безумном мире.       — Хочешь зайти? — Спросила она, когда он поднялся уходить. Он подумал об этом, сглотнул ком в горле и ответил:       — Я вернусь… к-когда закончится эта проклятая ночь, я вернусь. И всё будет хорошо… Тихий вздох прервался рыданиями. И всё же она ответила:       — Я буду ждать… ***       Ночь. Кровь. Дождь.       Он пришёл к её дому, едва держась на ногах. Клинок измазан в крови, вода пропитавшая плащ поливает алым булыжники дороги, оставляя за ним кровавый след. Фонарь над окном едва теплился.       Элизабет плакала. Он привалился к решётке на её окне, вслушиваясь в её рыдания, тяжело и хрипло дыша. Они ничего не сказали друг другу, однако всё понимали. Есть истории, которые не заканчиваются хорошо.       — Я не брошу тебя. — Прохрипел он. — Слышишь меня? Мы выживем!       — Только ты.- Ответила она, и позже он понял, что уже тогда всё началось. Уже тогда она ощутила на себе симптомы болезни. — Только ты…       — Впусти меня.- Попросил он в отчаянии, без особой надежды. Но она впустила… и на несколько часов все ужасы оставили их одних в последней отчаянной попытке не потерять себя, и друг друга. ***       Ужасное предчувствие беды окатило его, когда в небе взошла кровавая луна. С чем оно было связано, он даже не задумался — всё было очевидно. И идя к её дому он, наверное, уже знал, что там увидит.       Фонарь над окном разбит, само окно выворочено наружу, как будто его взорвали динамитом. Из-за угла доносилось утробное звериное рычание.       Эндрю шёл, едва волоча ноги, однако и сам не заметил, как перешёл на плавную и бесшумную охотничью поступь. Он плавно завернул за угол и сразу увидел всю картину. Тёмный переулок, грязь, два трупа.       И отвратительная тварь в обрывках женского платья.       Он не успел даже подумать, тело двигалось само. Шаг, два, удар. Рёв боли. Отскочить. Выстрел. Удар в грудь, клинок проходит насквозь. Поток крови обрушивается на плащ, рёв. Больно. Кровь хлещет из раны на груди, плащ порван… но стократ сильнее нестерпимая боль утраты.       Элизабет... Чума Зверя забрала и её... Но как, как же так! Она ведь сказала, что кровь на неё не действует! Неужели она солгала?.. Неужели с самого начала чувствовала близость превращения?..       И он, не выдержав, упал на колени. Тишину переулка разорвал протяжный отчаянный вопль, которому вторил тоскливый вой чудовища. ***       Эндрю стоял на четвереньках, под светом оберегающего фонаря, всем телом чувствуя нависающую над головой громаду кровавой луны. Его руки и плащ были насквозь пропитаны кровью, кровь покрывала лезвие клинка трости. Разряженный мушкет лежал рядом на булыжниках мостовой.       Ноздри щекотал нежный запах ладана, на языке осел привкус железа. В горле стоял комок, всё тело била крупная дрожь. Он чувствовал, как к горлу, раз за разом подкатывают рыдания, в такт прерывистому хриплому дыханию Элизабет. Вслушиваясь в этот звук, он чувствовал, как крепнет в нём мертвящее отчаяние.       Неужели и правда несколько часов это было прекрасной девушкой, которую он ласкал и любил, у которой нашёл утешение? Может ли это быть правдой? Неужели этот кошмар никогда не закончится?       Он не знал, сколько времени провёл он в тупом оцепенении. Пришёл в себя, только услышав за спиной шаги. Оглянулся. К нему с опаской приближался человек с факелом. Красные глаза безумно взблеснули.       И Эндрю постепенно охватила ярость. Расплавленным металлом она потекла по его жилам, затопила всё его существо. Он сам не заметил, как издал такой же животный рык, какой недавно издавала Элизабет.       Шаг, второй, уклон от неуклюжего взмаха факелом, точный укол в сердце. Крик, кровь, смерть.       …Прекрасная пьянящая кровь…       …Тварей убивших Элизабет…       …Элизабет…       Он обернулся. Существо, бывшее не так давно прекрасной девушкой, лежало на земле, тяжело хрипя, так словно готовилось испустить дух. Впрочем, так оно и было…       В полной тишине он медленно подошёл к ней, склонился. На мгновение в его глазах промелькнула нежность. Она спасала его всё это время.… И пропала. Потому что больше не сможет. Потому что проклятье зверя забрало её у него. Эндрю подобрал с земли мушкетон, перезарядил и грубо ткнул дулом в голову чудовищу. Ничего не осталось в нём от того света, что сохранял ему жизнь и рассудок. Только чёрная кровь, только рваная плоть, всё навеки ушло, растворившись во мраке. Элизабет больше не было.        — Покойся с миром. — Прошептал он, и нажал на спуск. Грохнуло, пахнуло жаром и запахом пороха. Череп твари разлетелся на куски. ***       Охотник просидел несколько минут, глядя на булыжники тротуара, по которым струились тонкие алые ручейки. В голове его было пусто, в душе странно тихо и безмолвно. Никакое чувство не тревожило омертвевшее сердце.       Он поднялся и побрёл прочь, опустошённый, потерянный. В конце улицы увидел человека. Высокого роста, длинные руки и ноги, растущая из-под шляпы шерсть… ещё один псих с факелом. И вдруг… Охотник улыбнулся. Кровь…       Сердце неуверенно стукнуло. Крошечная искра вновь осветила тьму. Кровь… Ещё одна искра, и вот уже вспыхнуло пламя. Но не любви — для неё больше не была места в этом проклятом мире. Но даже в нём ему было ради чего жить, что держало его на ногах — жажда крови, и всепоглощающая ярость.       Кровь… Да!!! Да будет кровь! Они заплатят, о да. Они все заплатят!       Улыбка постепенно превратилась звериный в оскал и Эндрю жадно облизнулся. Из горла послышался низкий булькающий рык.       Кровь…       «Бойся древней крови…»       Издав оглушительный крик, переходящий в рёв, охотник рванулся вперёд. Больше он не боялся. Больше ему было нечего терять. Сверкнул клинок, и узкую улочку Ярнама вновь огласил крик боли. На стену дома легли новые кровавые брызги.       Каждый может стать зверем, потеряв то единственное, что делало его человеком. Охота началась.

12.02.2018