Стихотворение.

— То есть, ты еще ни разу не целовалась? Хром, подглядывающий в замочную скважину, пошатнулся и едва сумел сохранить равновесие. Все же эта вампирша была слишком громкой и ее голосок до отвратительного напоминал скрежет когтей по кристально чистому стеклу. Волчонок нисколько не сомневался, что его затея не является действительно плохой. Плохие идеи за собой влекут последствия, которые весьма неприятно сказываются на окружающих. Но. только вот что плохого в этом, чтобы подслушать невинный девичий разговор и собрать как можно больше информации по очень важному, но довольно деликатному делу? Уже был канун Дня Всех Влюбленных И Любящих*, а это значит, что юному волку пора. Пора раскрыть свои лучшие чувства, вручить подарок и закрепить чудесный союз поцелуем. Но все было радужно лишь в мечтах, да на бумаге. На деле Хром боялся, что Гардин занята или просто… Да не было никаких просто! Хром не знал, влюблена ли землянка в кого-нибудь из штаба. Да и эти гнусные слухи… Какой монстр нагородил, что Гардин коротает ночи в постели Невры?! Хром же сам нередко проходил мимо двери в спальню девушки и, он уж клянется всем богам, та спала на своей холодной койке, нуждаясь в теплых объятиях Хрома. А кого еще же? — Да, и прошу, не кричи так громко, — послышалось из-за двери. Определенно, это Гардин. Или Гарди. Ведь только Хрому девушка позволяла себя называть вот так. Сердце волчонка встрепенулось, а любопытство заиграло сильнее. Неужели она ни разу и ни с кем? «Выкусите! — мысленно обратился Хром ко всем сплетникам. — Она чиста!». — Но почему? — нетерпеливо поинтересовалась Карен, наваливаясь на подругу. — Почему этого еще не произошло? — Не было парней, которые вызывали бы во мне желание их поцеловать, — ответила Гардин, спихивая подругу с себя. — Как целомудренно! — восхищенно произнесла Икар, приложил руки к пылающим щекам. Хром на пару мгновений отошел от двери и сам ущипнул себя за щеку. Горячая. Мальчик тряхнул головой, отмечая, что покраснел он уж слишком быстро. Эти девчонки вели уж слишком личные разговоры, беззаботно раскрывая юным ушам довольно интимные подробности. — Хм, Гардин, — хитро протянула Алажея, лежавшая у самого края массивной кровати. — А правда, что ты с Неврой крутишь роман? А то, ходят слухи, понимаешь ли… Про себя Хром смачно ругнулся, проклиная недогадливую рыбину за недалекость. Гардин же ответила ей, что никто ее не интересует. Или же… Она не давала такого ответа? — Он мой начальник, — категорически ответила девушка, сев по-турецки и нахмурившись. — Между нами не может ничего быть! «Наверное это тот самый… Ну, как его? Ах, да! Земной менталитет!» — с удовольствием подумал мальчик, оглядевшись по сторонам. В жидком сумраке коридора никого не было, а это значит, что можно продолжать свое дело. — Ну ведь запретный плод сладок! — настаивала Алажея, проявившая довольно странную активность. — Между братиком и Гарди быть ничего не может, — Карен насупилась по-детски, обиженно смотря на подругу. — Она не может его любить, ведь он каждый день выдает ей манну. — На самом деле мне не нравятся пижоны, — цокнула языком Гардин, не обращая внимание на рассерженный взгляд Карен. — Однако, и твое высказывание имеет смысл, милая. — Ну, а что ты тогда думаешь о Эзараэле? — Алажея потянулась к странной бутылке, которую Хром вообще ранее не видел. Светло оранжевый сосуд был смутно знаком мальчишке. А еще ему были смутно знакомы обстоятельства, при которых данный сосуд попал в руки его шефа. Именно, его шефа. Как медовуха попала в абсолютно посторонние руки — Хром не знал и предпочитал не догадываться, однако данное открытие было весьма неплохим. Ведь пьяным практически невозможно врать! Подарок судьбы, не иначе. — Эз? — Гарди задумалась, почесывая подбородок. Девушка зажмурилась. — Черт, опять прыщ под губой! Девчонки переглянулись между собой. Так вот как назывался тот странный кожный пузырь, который появлялся на лице Гардин время от времени. Жителям Элдарии было не понять таких временных изменений, которые происходили с землянкой довольно часто. — Так вот, Эз — это прыщ. Такой же больной, неприятный и портит вид. — От ненависти до любви… — хихикнула Карен, сама делая глоток медовухи. — Не в этой сказке. — мрачно ответила Гарди. — И вообще, хватит о парнях! — Очень странно, что ты так вспылила… Неужели тебе нравится наш Валька?! *** Хром замер в нерешительности перед большим, полым ящиком из дерева, выкрашенным в противный поросячий розовый цвет. Юноша скривил свои губы, ощущая отвращение. Эх, ну придется терпеть. Ведь розовый — традиционный цвет праздника влюбленных. Мальчишка посмотрел по сторонам, желая убедиться в том, что никто не идет. План волчонка был предельно прост и понятен: пока остальные гвардейцы крепко спят, положить злосчастное признание в любви в эту коробку. Но вот только далеко не все лежали в своих кроватях. Хамон, Мико и Керо были давным давно на ногах, усложняя задачу тайного признания. «Дороги нет!» — решительно подумал мальчик, запихнув бледно-голубой клочок бумаги в толстую щель. Как только дело было сделано, оборотень поспешил покинуть главный зал. Да и вообще, посетить город, раз на то пошло. *** — А сегодня ты в разы симпатичнее, — заметил Эз, подмигивая. — Может, повезет тебе с кавалером в этом году. Желаю удачи. Гарди скептически изогнула свою бровь, смотря на улыбающегося главу гвардии Абсент. Землянке казалось подозрительным, что сегодняшним купидоном стал этот высокомерный эльф. Голова легко гудела после вчерашнего, прибавляя раздражения девушке. Однако действие медовухи полностью не прошло. — А зачем мне пожелание от эльфа, у которого девушки отродясь не было? — зло ответила Гардин, облегченно понимая, что этот мерзкий тип не ее начальник. — А вот это зря, — жизнерадостно ответил алхимик. — У меня было не так много девушек, но я ведь не на помойке нашел себя и свое достоинство! — Ахаха, — сухо проговорила Гарди, вымученно хлопая в ладоши. — Ведь у мужчин достоинство — это член! Эз, у тебя и так шутки паршивые. Вот и не лезь в двусмысленность, пожалуйста. Пощади хороший вкус окружающих! Эльф поджал свои губы, начиная злиться. Эта девка-нахлебница начала выводить его, само спокойствие, из себя. Мало того, что не тушуется от шуток, словно школьница, так еще и позволяет себе высказывать такие дерзкие и неуважительные вещи. Стоит упросить Невру, чтобы он отдал Гардин на пару дней. Ее длинный язык не плохо бы справился с чисткой котлов от жира и полировкой стен. — Я знаю, что ты там увидела, испорченная, но, я заявляю правду. Мы, эльфы, крайне ценим своих партнеров и что попало нас не интересует. Может, ты поэтому и бесишься? — Не хочу быть после Эви, без обид. Ведь я тоже себя на помойке нашла, — довольно произнесла девушка, вздохнув. — А теперь, о Купидон, если тебе нечего мне дать, то будь добр, займись своими обязанностями. — Я ими и занимаюсь, — стервозно ответил эльф, демонстративно пересчитывая валентинки в своей руке. — Твои подруги позаботились, чтобы ты не ощущала себя одинокой. — Бедняжка, а о тебе не позаботились, — еще более раздраженно ответила Гардин, выхватив свои валентинки. — Даже Невра и тот не позаботился о тебе, как жаль. Девушка поспешила покинуть коридор гвардий ибо продолжать беспощадную грызню с существом, который в целом комфортно ощущает себя в конфликтных ситуациях: дело бессмысленное. Однако, с другой стороны, это первый праздник, который застала Гарди в этом чудаковатом мире и знать, что тебя любят и в определенном смысле ценят — приятно. В комнате пахло чем-то крепким и до тошнотворного сладким. Следы праздника. Девушка криво улыбнулась и улеглась на кровать. Пять милых записок посвященных Гарди, как мило. Попаданка вздохнула, с горечью понимая, что и половины смысла в этих посланиях она не сможет понять. Хоть и при попадании в Элдарию она быстро, определенно по-волшебству, стала понимать здешний язык и свободно говорить на нем, но только вот письменную речь она так не осознавала. Даже сейчас, по истечению практически целого года, Гардин с трудом читала и практически не писала. И хоть последние четыре месяца девушка и проторчала в библиотеке под строгим надзором Керо и Хрома, дабы подтянуть свои знания по Элдарии, но те уроки грамматики и истории словно канули в лету. А ведь Хром был очень хорош в роли учителя. Даже слишком. Под личиной мальца, который строит из себя слишком много, скрывается довольно талантливый педагог с желанием помогать. Гардин мечтательно вздохнула. Да, Хром определенно ей симпатизировал. Живой и добрый мальчик-волк выделялся на общем фоне. Но только он — ребенок. Девочки желали многое. Ну, Гарди с трудом поняла. Радости, новых впечатлений и, барабанная дробь, чтобы нашелся кто-то, кто может засосать по крепче, да так, чтобы земля ушла из-под ног. Причем последнее пожелание принадлежало Карен, смешно. Но среди этих клочков бумаги выделялась бледно-голубая валентинка, совершенно не подписанная.

Волки воют на луну За тобою я иду И я слышу сердца стук Побежит по венам кровь. Отныне ты моя луна Бледна, прекрасна и светла Давно иду я за тобой Гарди, солнце, болен тобой.

Слова довольно примитивные. В сердце тепло защемило, но все же, кажется в этом стишке есть ошибки.