Звуки музыки

             Когда музыка становится романтичной, все члены Стаи начинают оглядываться по сторонам, пытаясь понять, что произошло.       — Кто-то тут думает не о деле, — поджимает губы Лидия и сверлит взглядом Питера, — а о романе. — Старший Хейл поднимает ладони, словно показывая, что он тут не причем. — Между прочим, это уже становится не смешно.       — Никто и не смеется, — вздыхает Малия, косясь на Джексона. — И да. Простите. В этот раз — я.       — Тебя никто не винит, — улыбается ей Уиттмор, а в лофте раздаются нежные звуки романтичной музыки и дружный стон остальной Стаи.       — Фак, я вас ненавижу, — шипит Стайлз, роняя голову на книги. — Я вас всех реально ненавижу… — Романтичная музыка обрывается, Стая напрягается единым живым организмом, а Стилински продолжает: — И этих невидимых музыкантов — тем более… И ту ведьму… Уууу!.. Дерек, кто просил тебя ее убивать?       Стайлз поднимает голову и сверлит взглядом Дерека, листающего какую-то книгу. Младший Хейл очень выразительно выгибает бровь.       — Ладно, я просила, — соглашается Стилински почти обреченно, — но ты же никогда меня не слушаешь! Какого хрена в этот раз послушался?..       Она снова роняет голову на книги, а по лофту разносится романтичная мелодия, полная чего-то такого, что вызывает откровенное умиление. Стайлз стонет и рычит, а потом Кира хихикает.       Просто хихикает — тихо, приглушенно, пряча лицо на плече у Скотта. Тот старается казаться серьезным, но ловит веселый взгляд Малии и широко улыбается, а потом заливается смехом наравне с девушкой-койотом. Лидия улыбается. Питер пытается не улыбаться, но соскальзывает на насмешливую ухмылку. Джексон смеется. У Дерека как-то подозрительно дергаются уголки губ.       А музыка становится веселой, насмешливой, боевитой.       И поверх всего этого звучит тяжкий стон Стайлз и тяжелое:       — Я вас ненавижу…              Стайлз спотыкается о тротуар, когда слышит грозную музыку.       — Ага, — фыркает она, — значит, Скотт и Джексон не ссорятся, вот совсем!.. Парни, выходите! Я слышу музыку! Значит, вы в пределах двадцати метров!..       Из какого-то переулка высовываются взъерошенные Скотт и Джексон. У МакКолла — синяк на скуле. Уиттмору попортили хорошенький носик.       — И почему, кроме нас никто не слышит музыку? — уточняет Стилински, складывая руки на груди.       — Потому что ведьма сказала «Стая»? — предполагает Скотт, косясь на Джексона. — Не знаю, каким боком он…       — Хей! — обрывает его Стайлз. — Если он слышит музыку, то он в Стае. И хватит тут хмуриться, а то почетное звание хмуроволка перейдет к тебе!..       — Ну, спасибо, — бурчит Скотт, трогая свою челюсть. Уиттмор в это время вправляет себе нос — привычно, словно делал это не раз. — Кстати, какими судьбами ты в неблагополучном районе нашего городка?..       — Выслеживаю Питера. Пытаюсь понять, кого же из Стаи я так умиляю, — сообщает Стайлз, засовывая руки в карманы джинсов. — Когда я что-то говорю…       — Да, эта влюбленная мелодия бесит и меня, — соглашается Джексон.       — Влюбленная? — зависает Стайлз и реагирует только на руку Уиттмора перед своим лицом, вполне профессионально вцепляясь в нее зубами, и широко распахивает глаза, понимая, во что вцепились ее зубы. — Тьфу! — Стайлз отплевывается. — Бэ. Уиттмор, какого хрена руки тянешь?!       — Какого хрена ты, Стилински, кусаешься?! — возмущается Джексон, баюкая руку.       По переулку разносится бодрая и веселая мелодия, и оба спорщика переводят мрачный взгляд на тихо ржущего МакКолла. Скотт сначала не понимает, почему музыка становится тяжелой и угрожающей, а потом встречает два одинаковых в своем стремлении убивать взгляда. Он неловко выставляет вперед ладони и пятится, решив, что бегство — не трусость, если на кону стоит жизнь.       Потом Стайлз и Джексон с крайним подозрением глядят друг на друга и расходятся под мелодию розовой пантеры в разные стороны.              Музыка в лофте медленно перерастает из блаженно-расслабленной в напряженную. Стайлз, которая дремлет на диване, сложив ноги на колени Киры, поднимает с лица очередной фолиант, находит взглядом насупленную Лидию и советует:       — Забей на зомби-дядюшку!       — Я тут не причем, — хмыкает Питер, походя к банши и вполне дружелюбно протягивая ей кружку с кофе. Та принимает с кособокой улыбочкой, намекающей, что все подкаты Хейла начинают ее раздражать. — Стайлз, эта мелодия — твоя.       Стилински кивает, обводит мутновато-сонным взглядом лофт и натыкается на раздраженного Джексона, которому невозмутимый Дерек обрабатывает руку. Ту самую, которую Стайлз цапнула.       — А ты, оказывается, та еще ядовитая гадина, — цедит сквозь зубы Уиттмор, стараясь не шевелить рукой.       — Нехрен было ко мне когти тянуть, — зевает Стайлз, переворачивается на бок, снова слышит милую мелодию и подскакивает: — Кто?!       Музыка обрывается. Стайлз обводит Стаю требовательным взглядом, а потом ложится обратно на диван, устраивая ноги на коленях Киры и ворчит что-то неразборчивое под нос. Мелодия возобновляется, становясь еще милей.       — Убью! — обещает непонятно кому, а потом стонет в спинку дивана.       Джексон откровенно ржет — его эти попытки угадать, кто же умиляется Стилински откровенно забавляют. Впрочем, как и Питера. Волки переглядываются и кивают друг другу.       По лофту проносится что-то музыкальное, мимолетное и полное коварства.       — Сговоритесь, убью обоих, — обещает Стайлз, накрывшись книгой. — И расчленю. И сожгу каждый кусок на отдельных кострах. И пепел развею над разными водоемами. Чтобы уже наверняка…       Где-то посредине тирады Стилински отрубается, продолжая бубнить во сне что-то о сексуальных вампирах с ожогами. Кира улыбается и устраивает на ногах Стайлз книгу — надо же понять, как снять заклинание.              Музыка наполняется чем-то тягуче-страстным, и Стайлз, даже не оборачиваясь и не отрываясь от книги, бросает в Питера скомканной бумажкой. Мелодия обрывается.       — У волков гон зимой, а сейчас лето, — прибавляет Стилински. — И Лидия тебя боится.       Старший Хейл бурчит что-то странное.       — Пригласи девушку в ресторан, — предлагает Стайлз, все же повернув голову и заметив, что Мартин спокойно спит на плече у отрубившегося Джексона с повязкой на руке. — Или «список смертников» тебя разорил?..       — Нет, — хмыкает Питер, разглядывая спящую банши. — Просто в ресторане я не смогу позволить себе прикоснуться к ней — вроде бы случайно, но…       По лофту снова разносится страстная мелодия.       — Так, — вздыхает Стайлз, а потом рявкает: — Лидия! — Мартин подскакивает, а вместе с ней просыпаются Джексон, Кира, Скотт и Дерек. — Упс, — с милой улыбкой говорит Стайлз и подмигивает Малии, рассматривающей гравюру ведьмы в большом фолианте. — Лидия, сейчас берешь под руку Питера, тащишь на крышу, выясняешь у него, почему при виде тебя у него такая любовная страсть играет и разбираешься с этим!       — Как? — складывает руки под грудью Мартин. Питер голодно сглатывает при виде увеличившегося декольте, и Лидия поспешно опускает руки. — То есть… Что я делать должна?..       — Мне по барабану, — признается Стайлз, перелистывая страницу своей книги. — Можешь хоть с крыши его скинуть. Главное — чтобы вокруг меня было поменьше романтики ближайшие пять часов!..       Лидия хищно улыбается, поднимается с дивана и направляется в сторону лестницы на крышу. Питер, ухмыльнувшись, следует за ней. Вскоре с крыши доносятся отзвуки страстной мелодии.       Стайлз вздыхает, благодарно кивает Дереку за чашку кофе, и продолжает читать книгу, не сомневаясь, что старший Хейл уже урвал свое. Плевать. Главное — подальше от нее. Романтика начинала бесить.              Мелодия отбивает четкий боевитый марш, и Стайлз, сидящая за столом, тяжело смотрит на Джексона и Скотта, решивших «размяться».       — И что это значит? — уточняет Стилински, потирая переносицу. — Опять драка?.. Скотт, ты же — Альфа, вроде. Приструни этого наглого бету — и все!       — Все не так просто, — качает головой Скотт, а музыка становится возвышенно-философской. МакКолл открывает рот, закрывает его, оглядывается по сторонам и признается: — Даже объяснять расхотелось… — Стайлз поднимает брови. — В общем, Джексон сам должен решить, входит ли он в мою стаю или нет.       — Если он это слышит, значит, входит, — роняет голову на стол Стайлз. — Кстати, Лидия Питера не убила?..       — Они ушли на свидание, — улыбается Кира и мило вздыхает. Романтичная мелодия. Скотт смотрит на свою смущенную лисичку и улыбается. — Простите…       — Меня уже задолбала эта музыка, — бормочет Стайлз и оживляется, когда кто-то треплет ее по волосам и ставит перед ней тарелку с чем-то мясным и вкусно пахнущим. — О! — ликует Стилински. — Еда! Кто готовил?       — Я, — отвечает Дерек, ставя вторую тарелку для себя и садясь за стол на противоположном от собеседницы конце. — Если нужен хлеб, то его нет.       — Ты убил все мои надежды на корню! — патетически восклицает Стайлз и принимается за мясо с жадностью оголодавшего за зиму хищника.       Дерек смеется — тихо, а Стая дружно топает на кухню. Стилински вдруг замечает, что еду Хейл положил только ей и себе.       — Стой, — сипит она, глядя на оборотня. — Это что? Ты на мне проверял, съедобно ли это?..       — Я давно не готовил, — кратко отзывается Дерек и принимается за мясо.       Стайлз смотрит на него пару секунд, а потом бросает скомканной бумажкой, коих много валяется на столе. Оборотень спокойно уклоняется, и возвращается к трапезе под тихую довольную музыку.              Стайлз просыпается, когда откуда-то доносятся хрипловатые звуки, вызывающие возбуждение. Она приоткрывает глаза, шарит ладонью по тому, на чем отрубилась и находит чью-то руку.       — Стайлз, не надо трогать мое бедро, — осторожно просит Дерек, передвигая ее ладонь выше пояса своих брюк. — Не стоит. Итак музыка… — Он делает паузу, глядя устроившейся на нем Стилински в глаза, но все же прибавляет: — Располагает к большему…       Девушка убеждается, что заснули они на диване — просто Дереку не повезло оказаться рядом с ней да еще и в спящем состоянии. Она же помнила, что он уже бессовестно дрых, когда она сражалась с трудом какого-то чокнутого алхимика. И вообще, ее закинутые на него конечности — это нормально. Относительно.       Музыка хрипит, шипит, теряет ритм и перестраивается на новый, но заводит.       Стайлз ловит себя на мысли, что не прочь поцеловать Хейла. Хотя бы потому, что он слишком пристально смотрит на ее губы.       Стилински пару раз бьется лбом о мощную грудь и кричит:       — Эй, вы! Снимите себе номер! Хватит развращать меня своим сексом!..       — Ты сама отправила Питера и Лидию на крышу, — напоминает Джексон, листая книгу. — Пожинай плоды.       — И до секса еще не дошло, — поправляет честная Малия. — Хотя музыка хорошая…       Девушка поднимается на ноги и с интересом смотрит на Джексона. Тот намек понимает и тоже поднимается.       — Ванная занята Скоттом и Кирой, — предупреждает Дерек, фыркая в волосы Стайлз.       Парочка понятливо кивает и исчезает на балконе.       — И? — смотрит на Дерека Стайлз.       — Что? — уточняет оборотень, расслабленно вытягиваясь на диване и позволяя Стилински удобней устроиться на нем.       — Ты слышишь, как они занимаются сексом, — фыркает Стайлз, приподнимаясь на локтях и нависая над Дереком. — Тебя это не раздражает? Не заводит? Хоть какая-то реакция есть?..       — Это естественно, — вздыхает Дерек, — а что естественно…       — То не без оргазма! — фыркает Стайлз, перебивая, и поднимается. — Пойду прогуляюсь.       — Ночь, — намекает Дерек. — К тебе могут пристать грабители…       — Да-да, — охотно кивает Стилински, — мне их тоже очень жаль.       Она выходит из лофта танцующей походкой. Дерек пару секунд лежит, слушая музыку, тяжело вздыхает и тоже поднимается. Стоит поберечь бедных грабителей от Стайлз, да?..              Когда вокруг звучит задорная музыка, Стайлз перестает пинать грабителя.       — Это что? — спрашивает Дерек, подходя к Стилински.       — Не знаю, — пожимает плечами девушка. — Я тут не при чем.       — По-мо-ги-те… — хрипит парень, пытаясь отползти.       У Стайлз от возмущения вытягивается лицо и она порывается напинать несчастному еще, но Дерек перехватывает ее за плечи.       — Стайлз.       — Что? — девушка оборачивается с откровенным возмущением. — Он, между прочим, пытался меня ограбить!       — Ты, между прочим, только недавно стала заниматься боевыми искусствами, — вздыхает Дерек, но плеч Стилински не отпускает. — Они должны научить тебя, в первую очередь, внутренней гармонии. Откуда столько жестокости и желания причинить вред?       — От гормонов и зависти! — охотно отзывается Стилински, перестав крутиться и опираясь спиной на грудь Хейла. Дерек фыркает недоуменно, и Стайлз решает пояснить: — В смысле, любви хочется, вокруг такая музыка романтичная постоянно играет, а достойного объекта для влюбленности и нет!       — Совсем? — уточняет Дерек, отпуская Стилински.       — Есть ты, — честно говорит Стайлз, — но мне нужно, в кой-то веки, чтобы цветочки, романтика, завтрак в постель…       — На цветочную пыльцу у тебя аллергия, — уточняет Дерек. Стилински поднимает на него любопытный взгляд, и Хейл поясняет: — Скотт говорил. Слабая аллергия, но все же… Цветы — отпадают. То цветочное оригами, которое я сделал, ты смяла и бросила в Питера.       — Кормить ты меня кормишь, — соглашается девушка, задумчиво кивая. — А романтика?       — Если захочешь, — тихо сообщает ей Дерек, обнимая.       Стайлз, довольно улыбаясь, оборачивается и тянется за поцелуем, который тут же получает.       По ночной улице разносится романтичная мелодия…              Когда по лофту разносится что-то музыкальное, страстное, но романтичное, Лидия тяжело вздыхает и требует:       — Питер, хватит!       — Что? — оборотень отрывается от книги, вслушивается и ехидно улыбается: — Прости, милая, это не я.       — А кто? — уточняет Мартин, оглядывая Стаю.       Стайлз стонет и роняет голову на стол. Мелодия обрывается. Все смотрят на нее.       — Это я, — признается Стилински, поднимая голову и сверля младшего из Хейлов нехорошим взглядом. — Дерек, хватит тренировать Скотта! Почему вы делаете это в лофте?! И вообще, хотя бы футболку надень! Ты меня с мысли сбиваешь…       Кира тихо хихикает, а Малия широко улыбается. Джексон разочарованно протягивает довольному Питеру двадцатку.       — Стилински, ты… — начинает Уиттмор, но его перебивает Стайлз:       — Джекс, еще одно слово, и я тебя укушу. Честно.       Уиттмор косится на свою все еще перебинтованную руку и затыкается. Скотт широко улыбается Дереку и показывает ему большой палец.       Стайлз грозит обоим оборотням кулаком и кивает на стопку книг. Им еще предстоит разобраться с этими звуками музыки…              — Марин, не слишком ли жестокое наказание?       — Алан, ты сам знаешь, что они должны научиться работать вместе.       — Да, но мне уже жаль Стайлз, честно говоря. Она, как потенциальный друид, острей реагирует на все это.       — Зато это их сплотит. И музыка… Довольно безобидно, согласен? И это всего на месяц, а потом чары спадут.       — Но зачем это тебе, Марин?       — Алан… Эта Стая должна быть сильной. И если звуки музыки могут их сплотить, то пусть они сделают это.