Давай притворимся

      Давай притворимся.       Для начала мы можем притвориться, что я люблю тебя.       Возникли проблемы с представлением этого? Ладно, начнем с чего-нибудь попроще.       Давай притворимся, что я терплю тебя.       Все равно слишком сложно?       Как я и думал.       Давай начнем сначала…       Давай притворимся.       Мы можем притвориться, что этим утром ты оступился и упал с лестницы; что ты не смог остановить свое падение и влетел в стену; что при ударе ты вывихнул руку и что каким-то образом ты ударился еще и об дверь, тем самым получая синяк под глазом.       Понял? Отлично.       Теперь, когда твои травмы получили объяснение, продолжим.       Мы можем притвориться, что я ринулся к тебе, чтобы оказать помощь, что я "охал" и "ахал" над твоими синяками; что я приложил к ним пакет со льдом, а так же позвонил директору школы и сообщил, что сегодня ты не сможешь прийти.       Мы можем притвориться, что ты с благодарностью посмотрел вверх, на меня, из под своих густых ресниц, не удивляясь такому акту заботы с моей стороны. Что ты издал счастливый вздох и без сопротивления отдался в мои объятья. Более того, пока мы притворяемся, можно представить, что еще я прижал тебя к себе в защитной манере, которая не просто обыденна, а естественна для меня. И, конечно, что я был очень рад, что ты находился так близко ко мне.       Что дальше…       Мы можем притвориться, что весь день провели в постели–       Нет, не в том смысле! Прекрати хихикать, Айбо...       Как я только что сказал, мы можем притвориться, что провели весь день в кровати, а на обед я сделал твои любимые закуски, и что собственными руками скормил тебе каждый кусочек лакомства.       Что ты сказал? Ох, ты хочешь притвориться, что мы обратились в больницу, чтобы тебе там вправили руку? Нет, мы не могли бы этого сделать. Иначе твоя рука была бы сейчас полностью здорова…       Мы не позвонили в больницу из-за того, что я собственник. Я не хотел, чтобы кто-либо, кроме меня, прикасался к тебе, даже если это для того, чтобы исцелить те раны, что ты по воле случая навлек на себя. Я хотел попробовать сделать все сам; но, как только взял травмированную руку, ты пожаловался, что тебе слишком больно, так что я решил отложить это на потом.       Мы можем притвориться, что смотрели мультфильмы, бросали попкорн — у тебя аллергия на попкорн?! — бросали крошки от тостов друг в друга, хихикали и делали еще сто и одну мелочь, что обычно должны любить люди…       Не вздыхай так. Это рушит всю мою концентрацию.       Меня не волнует, был ли это счастливый вздох. Просто больше не делай этого.       Затем мы можем притвориться, что, когда наступила ночь — с нежеланием потускневшего ангела — я плотно укрыл тебя пушистым одеялом, сделал томатный суп и, играя с твоими волосами, рассказал тебе сказку на ночь.       Да, я знаю, что последнее – правда: я пытался сделать это ироничным.       Не находишь здесь иронии?       Что ж, ты вполне можешь назвать это и садизмом, но между этими двумя есть тонкая грань.       Да, верно, как любовь и ненависть. В самом деле, они очень похожи.       Так ты хочешь, чтобы я закончил свой рассказ или нет?       Хах, думал это все? Как глупо с твоей стороны…       Звуки ломающихся костей, приглушенные рыдания и еле слышные стоны боли.       У Ями Бакуры не бывает историй со счастливым концом.