Королева закатов

Всё, о чем я мечтаю в последнее время — это посидеть на галечном пляже. Смотреть на розовый как жвачка закат и кидать круглые соленые камни в холодную воду. Характерный звук «бултых» был бы сейчас для меня слаще тысячи сообщений о полученной зарплате. Я устала, конкретно так устала. Устала как обычный человек. И, как все тот же обычный человек, не могла рассчитывать на то, чтобы кто-нибудь мне посочувствовал. Посочувствовал, даже не попытавшись указать на то, что уж его-то проблемы куда как серьезнее моих. Зловещая надпись «курсач» светилась на экране ноутбука как портал в ад. Я закрыла глаза и надавила на веки пальцами. Но надпись не исчезла, только стала пунцово красной. Интересно, когда все чудеса, все эмоции, что я испытывала в детстве, и мечты успели сузиться до этих пульсирующих букв? Воспоминание о море, купающемся в закатных лучах, смазалось и отдалилось в неизмеримую даль. Исчез запах вечерней свежести, зябкие порывы ветра, колючие объятия пледа, мерное колыхание волн, ибо в пустоте нет жизни, только курсач. Как вернуть чудо, как вновь стать героем сказки? Я просто устала, я хочу домой, в страну фантазий, где никто не посмеет надо мной посмеяться за то, что я хочу сидеть на берегу моря. Единственным доступным мне сейчас чудом казался плейлист. Почти наощупь я нашарила телефон и включила рандомное воспроизведение. — Во времена древних богов, воителей и королей… — прошептала я и улыбнулась. Зена королева воинов, сколько лет, сколько зим. Море стало ближе. Интересно, сколько раз в нас пытались убить героев? Десятки? Сотни? Тысячи? Я посмотрела на свое отражение в забрызганном тональником зеркале, висевшем на шкафу. Но в зеркале не было меня — только лицо моей классной руководительницы, ее толстые пальцы, измазанные мелом, красные как кровь волосы. — Садись, будем из тебя человека делать. Ее хриплый голос, многократно отраженный от зеркальной поверхности резанул по ушам. Словно ногтями провели по мелу. Маленькая девочка, глотая слезы, села на стул. Длинные волосы рассыпались по плечам золотыми прядями. Было больно, когда учительница начала заплетать мягкие кудри в бесформенные косы под ухмыляющиеся переглядывания одноклассников. «Я — человек, — звучало в маленькой голове. — Я — человек». Стакан с остатками чая врезался в зеркало. Рваные трещины, осколки, чаинки, прилипшие к стеклу сделали бардак еще более заметным, но боги, как же было хорошо. Воздух опять пропах вечером. Простой народ искал защитника… Я схватила ножницы и расческу. Им стала Зена… Выбрать нужные пряди оказалось нетрудно. Королева, закаленная в боях… Всегда мечтала о челке как у Зены. И всегда мечтала стать героем, с чего-то же надо начинать. Картинка изменилась. Сидеть, окруженной вечерней прохладой, и, словно щитом прикрыться наитеплейшим пледом, было хорошо. Малиновые облака словно вата скатывались в неясные картины прошлого и будущего. Я отряхнула ноги от налипших камней, надела сандалии и пошла на пирс. Море плескалось все сильнее, почти заглушая мелодию, лившуюся из наушников. Того и гляди из мутных морских вод вынырнет Посейдон и протянет ко мне руку. И что с ним делать, таким огромным — драться или дружить?