Я вернусь с другой стороны горизонта. Начало.

Всё в порядке? Эй! Нет. Не в порядке. И в порядке никогда не было. Давит. Изнутри. Душа на тело, которое не кажется своим. Ногтями по мокрой коже. Больно. Ты чувствуешь, ты видишь красные широкие полосы. Вода сверху. Горячо. Быстрым движением усилил напор холода. Прекрасно… Поднял взгляд вверх, и вода неприятно ударила по открытым глазам. Зажмурился. Резко отвернулся. Тебе плохо? Нет. Ещё минут пять, и нужно будет ехать на работу. Любимая работа. Замечательно… Рваные мысли… Хотя бы их ты можешь назвать своими? Или же они достались тебе вместе с чужой душой? Что происходит? Почему ты такой странный? Расскажешь кому-нибудь? Нет. Ни за что. Не поймут. Так странно всё это осознавать… Он бы отдал эту неизученную самим собой чужую душу лишь за то, чтобы до конца увидеть сны, время от времени наполняющие беспокойные одинокие ночи. Всякий раз доходя до определённых моментов в этих сновидениях, он с ненавистью скидывал с тумбочки будильник, разрывающийся от нетерпеливого звонка. Электронный «аларм» неизменно будил его каждое утро, а нарочно его не включить означало проспать, получить нагоняй, а потом, возможно, и вовсе потерять работу. Работа… Для чего ты посвятил свою жизнь ей? Почему именно эту профессию ты выбрал из десятков других? Не скажешь? Нет. Никому. Никогда… Сегодня снился какой-то сумбур, совсем не относящийся к тем желанным непонятным снам. Он был цветным. Да и были разве когда-нибудь сны чёрно-белые? Они всегда раскрашены всем спектром, что доступен ограниченному человеческому глазу. Мы все инвалиды. Слишком многого не видим, слишком многого не помним, не чувствуем и так далее. А раздвинуть границы, может, и по силам нам, простым смертным, да вот только способы «лечения» приходится пытаться открыть самому, ведь никакие медики не займутся этим на должном уровне. Зато люди в совершенстве владеют искусством заковывания в рамки. Закручивают гайки. Лишают ощущения свободы. Он тоже не свободен. Он не может рассказать кому-то всё, что наболело за двадцать пять лет жизни. Все эти годы он находился в поиске. Искал то, о чём имел всего лишь смутные представления. Искал втихаря, ни с кем не делясь успехами и провалами. Успехи? А они вообще были? Он молод. Всё ещё молод. А значит, время на поиски имеется в избытке. Открыл глаза. Выключил воду. И сразу холодно как-то стало. Странно, ведь пар густым столбом стоит в просторной светлой ванной. А с зеркала слишком быстро ушла белёсая пелена, скрывающая отражение. Зеркало издевается. Оно нарочно показывает Таканори его лицо. Его. Пусть он наконец-то поймёт, что никакого другого никогда не будет. И это тело – оно тоже навечно с ним, хоть душа и мечется из стороны в сторону, пытаясь найти какое-то иное пристанище, в котором ей будет уютно. Улыбнулся… «Я всё равно найду тебя».