on the run

Аметист складывает вещи: пихает без разбора в рюкзак все, что ее, и на второй минуте заканчивает с этим, потому что "ее" здесь не так уж много. От слова "совсем". Несколько маек, столько же джинс, толстовка и ноутбук. Девушка знает, что больше нет. Но продолжает громить комнату со словами "где-то тут завалялась моя старая мышка". Аметист хорошо помнит крики и споры из-за того, что эта мышка пару месяцев назад была отправлена на помойку. Пёрл, стоящая в дверном проеме, тоже помнит.  Аметист роняет лампу с тумбочки, когда отодвигает ту от стены. Аметист задевает рукой горшки растений на подоконнике. Аметист сдвигает ковер в прыжке от одного конца кровати на другой.  Аметист не извиняется.  Пёрл не говорит абсолютно ни-че-го.  "Отлично," – думает Аметист, – "прекрасно." И старается не скрипеть зубами.  И старается не думать, что делать назло правда по-детски. Старается не задумываться вообще. Выкинуть все ненужное и бежать. Бежать от ежедневных криков, от ругани по пустякам, от промывки мозгов извечным ты-даже-не-выкидываешь-мусор. От порядка во всем.  Девушка уверена: жизнь Пёрл – огромная комната, которую она постоянно держит в идеальном порядке. Лишь один комок мусора в углу – и тот сматывается.  Аметист не понимает, что она сама является частью этого порядка. И понимать не хочет.  Пёрл отступает, когда соседка с полупустым рюкзаком за плечами хочет выйти из комнаты. Отступает и даже не оборачивается.  "Отлично. Прекрасно."  Аметист оглядывает квартиру и обещает себе, что делает это в последний раз. Она ненавидит здесь абсолютно все: вымытые до блеска полы, оконные стекла без единого пятнышка, поддельную свежесть с запахом, отдаленно напоминающим какой-то цветок. Ненавидит то, как Пёрл ежедневно доводит все до блеска. Ненавидит. Сильное слово.  Когда Конни и Стивен, уже не четырнадцатилетний мальчик с короткими кудряшками и укулеле в руках, решили жить отдельно, Гранат посоветовала Пёрл и Аметист снять квартирку тоже, мол "удобнее жить вдвоем". Мол так легче будет достигнуть понимания. Мол наедине будет неуютно кричать друг на друга.  Аметист хотела бы сказать Гранат, что это все хрень собачья, но тогда придется выслушивать ответ. Но тогда ее переубедят, заставят вернуться туда, куда девушка и без того возвращалась не единожды. Вечный круг.  Аметист бежит, чтобы не дать ему замкнуться вновь.  Младший Юниверс без стука входит в квартиру, сжимая пальцами ключи, которые были даны ему для крайних случаев, но и Аметист, и Пёрл знали, что "крайний" – понятие растяжимое. Кудрявые волосы, собранные в хвост, намного длиннее, чем у того, четырнадцатилетнего Стивена, но добрая улыбка в тридцать два не изменилась с годами. Впрочем, она исчезает, когда парень поднимает глаза.  – Опять? – и его вздох такой тяжелый, что Аметист хочется орать "даже не смей вздыхать и делать такое лицо, это не ты живешь в миллион раз дезинфецированном больничном кабинете, это не ты гавкаешься с ней каждый день, это не ты пытаешься бежать и не можешь".  "Опять."  – Стивен, что-то случилось? – словно Аметист здесь и нет вовсе.  – Нет-нет, ничего, не волнуйся, – Юниверс чешет затылок и каждым мелким движением старается не накалить обстановку еще больше (будто бы она не накалена до предела), – Конни попросила забрать скрипку.  – Ох, точно, – Пёрл улыбается так натянуто, что Аметист мутит, – она в моей комнате, сейчас принесу. Но Стивен настигает ее раньше. Большая рука мягко сжимает, кажется, хрупкое плечо, заставляя Пёрл оставаться на месте.  – Я сам найду, хорошо? – игнорировать, по идее, незаметный кивок в сторону Аметист обеим дается нелегко.  Парень исчезает за дверным проемом. Пёрл все еще не смотрит на другую девушку.  "Отлично."  Нужно бежать отсюда сейчас. Сейчас, сейчас и именно сейчас, потому что потом не будет сил, уверенности, а главное – не захочется. Просто не захочется. Гранат посоветовала им снять квартирку, мол "будете дополнять друг друга". Любить. Но Аметист хватается за Пёрл, когда та шлет ее к чертям. Пёрл не хватается за Аметист даже сейчас. Ей, словно воздух, нужно бежать, чтобы не влюбиться вновь в поддельную свежесть, пахнущую розами. В, кажется, хрупкие плечи. В милый длинный нос. В выпирающие ребра. В персиковые мягкие волосы.  Опять.  Аметист столько раз пыталась бежать и возвращалась.  Аметист пытается бежать и надеяться, что не вернется, вновь. Она вызывает такси и не имеет ни малейшего понятия, куда поедет. Лишь бы подальше отсюда. Может, наведается к Перидот и ее депрессивной девушке. Ляпис. Вроде Ляпис. Аметист уверена, что успеет узнать. Или лучше сразу к Джаспер, та как раз грозилась разбить ей лицо, если Аметист еще раз приедет. Идеальный вариант.  "Пёрлкрасно, черт подери."  В трубке безразличный женский голос говорит, что машина будет через пять минут.  Аметист поправляет лямку рюкзака и знает, что Стивен уже нашел скрипку Конни. Пёрл знает тоже.  – Скажешь что-нибудь на прощание? – девушка старается не думать, что провоцировать глупо.  Старается не думать, что цепляется за любую причину остаться. И не может зацепиться.  Пёрл продолжает разглядывать идеально чистое оконное стекло.  – Зачем? – наконец говорит она, не отрывая взгляда.  И Аметист не может. Она так ненавидит эти вымытые со средством полы, эти длинные тонкие пальцы, этот порядок во всем, что окружает Пёрл, и в ней самой, в каждой ее частице. Аметист ненавидит за то, что так сильно любит.  Гранат посоветовала снять квартирку, и девушка ответила, что они не смогут ужиться. Не смогут соблюсти порядок друг друга, но в собственных словах подразумевала: у нее этого треклятого порядка и вовсе нет. Гранат лишь улыбнулась.  – Может, за тем, что я сваливаю отсюда? – но выговорить "навсегда" у девушки не выходит.  Сообщение о том, что машина прибыла, может заставить Аметист вылететь из квартиры. Может заставить не ждать ответа и не смотреть на Пёрл. Может наконец оборвать вечный круг. Сообщение приходит – "может" практически случается.  – Возвращайся скорее.  Пёрл смотрит ей в глаза, и Аметист читает в этом взгляде столько – трудно вдохнуть. Аметист отворачивается. Аметист бежит.  Бежать, чтобы вернуться, в ее порядке вещей.