Врать надо меньше

      Тихонько насвистывая себе под нос какой-то легкомысленный мотивчик, грозный начальник Лондонского департамента жнецов спокойно себе шел по пустынному коридору.       Окружающая действительность способствовала хорошему настроению Уильяма Т. Спирса: начало месяца означало практически полное отсутствие бумажек, уровень смертности был немного ниже обычного и даже со стороны демонов никаких пакостей не предвиделось.       Конечно, были и другие, не связанные с работой, причины для хорошего настроения, но только Уильям о них задумался, как его привлекли громкие голоса.       Несмотря на обеденное время, кто-то был в комнате для совещаний, и, судя по всему, обсуждение там шло бурное. Но, приблизившись, Спирс понял, что ни о каком совещании речи идти не могло: просто Рональд Нокс, Грелль Сатклифф и еще парочка сотрудников обменивались свежайшими сплетнями.       В общем-то, ничего необычного не происходило. Уильям даже придраться не мог, что подчиненные отлынивают: как-никак законный перерыв. И хотя он никоим образом не одобрял такое времяпрепровождение, но вдруг ему стало очень любопытно, о чем же ведется такой эмоциональный разговор. В результате, никем не замеченный, он притаился у дверей, за которыми рассказывалась какая-то комичная история явно неприличного содержания.        — …так вот, это переоцененное юное дарование своей актерской игрой портит монолог       Джульетты, а, тем временем, я с Эдвардом… Право слово, он был таким душкой и красавчиком, пока его не сбил кэб, и мне не пришлось о нем позаботиться, — раздался мечтательно-писклявый голос Сатклиффа. — А ведь его ждала блестящая актерская карьера. Видели бы вы, как он играл… Но, увы, и ах! Смерть не щадит никого.        — Семпай, вы отвлеклись, — вклинился Рональд в пафосную тираду о бренности бытия.        — Да-да, так что было дальше? — подхватила какая-то девушка, насколько Уилл помнил, из бухгалтерии.        — Простите, так на чем это я?.. А, в общем, мы спрятались в укромном уголке, за бутафорской башней, на которой стояла Джульетта… Только тонкие крашеные досочки отделяли нас от зрителей, пока мы… — тут Сатклифф перешел на драматический шепот. Воцарившуюся тишину прервал сдавленный, явно женский, возглас.        — Да вы тот еще извращенец, семпай! — с неподдельным восхищением воскликнул Рон и от переизбытка чувств захлопал в ладоши.       Где-то за дверью Т. Спирс выразительно накрыл лицо рукой. Хотя последняя фраза от него ускользнула, Уилл довольно четко представлял, что речь там шла явно не о «разучивании роли». И пускай это было именно то, что можно ожидать от Сатклиффа, Уильям решил, что просто так это не оставит.        — Спасибо, Ронни, — с ложной скромностью ответил Грелль, явно польщенный таким сомнительным комплиментом и во внезапном приступе доброты предложил: — Давай я тебе, Китти, водички налью. У тебя лицо ужас как горит.        — Да, если можно, — робко сказала еще одна их собеседница, в которой Уильям предположил новенькую стажерку из архива. Наверное, это именно она так бурно среагировала на рассказ Грелля.       «Благодарная публика, которая искренне верит всему, что ей показывают, — хмыкнул Уильям про себя. — И ведь больше ничего не надо».        — Мистер Сатклифф… — робко начала Китти.        — Просто Грелль, деточка, не стесняйся, — покровительственно перебил ее Сатклифф, явно млея от такого внимания.        — Хорошо… Грелль, скажи, пожалуйста, а доводилось ли тебе иметь дело с дворецкими? Я недавно такой роман читала…       Девица мечтательно вздохнула. Рональд Нокс изо всех сил постарался не заржать.        — О, ну, разумеется! — с энтузиазмом воскликнул Грелль. — Сейчас я все тебе расскажу. Эта история полна темной и порочной страсти, которая кроется за личиной учтивости и сдержанности. Но стоит сорвать маску — и пробудится неистовый зверь! Только помните, больше никому ни слова.        — Обещаем! — с фальшивой искренностью отозвались остальные.        — Звали его Себастьяном. Но он просто обожал, когда я его называл Себастьянчиком… — где-то очень далеко вышеупомянутый субъект вздрогнул от ничем не объяснимого беспокойства. — И мало того, что он был невероятно горяч, так на самом деле Себастьянчик оказался не только дворецким, но еще и…        — Довольно, диспетчер Сатклифф! — оборвал его Уильям, распахивая дверь настежь.       Не хватало еще ему растрепать конфиденциальную информацию на весь департамент. Хотя, Нокс, конечно, в курсе правдивой истории, но может разнести идиотские сплетни просто за компанию.       Атмосфера в комнате стала напряженной. Все, за исключением Сатклиффа, старательно не смотрели на начальника, делая вид, что совершенно здесь не причем.        — Привет, Уилли. А что ты тут делаешь? — отозвался Грелль, лениво развалившись на стуле. — Подслушиваешь?       И пусть взгляд Грелля был полон непринужденного ехидства, но за ним скрывалась попытка оценить, как много услышал его начальник. Уильям, за декады совместной работы научившийся разбираться в повадках Сатклиффа, со скрытым злорадствам понял, что тот явно забеспокоился.        — Да, конечно, — саркастически ответил Уилл, всем своим видом показывая, что просто проходил мимо. — Вас на весь коридор слышно.        — Ну и что? Пусть слушают и завидуют, — сказал Грелль, горделиво тряхнув копной алых волос.       «Переигрываешь», — мысленно отметил Уилл, скептически вздергивая бровь.       Под пронзительным взглядом начальника, самодовольная ухмылочка Сатклиффа скисла, как молоко забытое на подоконнике в жаркий летний день. Греллю стало очень неуютно.        — Ой, кажется, обед закончился. А у нас столько работы, не так ли, девочки? — преувеличенно бодро воскликнул Нокс, в планы которого разборки с начальством не входили.        — Да, и правда, — благодарно отозвались «девочки», судорожно собирая стоящую на столе посуду. — Тогда мы пойдем?        — Идите, — сказал Уилл с таким видом, будто делает им огромнейшее одолжение. — А вот диспетчер Сатклифф, как инициатор этого бардака останется, дабы освежить моральные и этические нормы поведения на рабочем месте.        — Вообще-то, я не… — задетый подобной несправедливостью Сатклифф готовился отстаивать свою честь.       Посиделки в комнате для совещаний были идеей Рональда, но он, понятное дело, говорить это не собирался.       — До скорого, семпай! — без капли сочувствия перебил его Нокс, прежде чем за счастливой троицей закрылась дверь.       Грелль послал «предателям» пламенный взгляд, обещавший им изощренную и коварную месть именно тогда, когда они будут ожидать этого меньше всего.       Вновь повисло молчание. Не зная, чего ожидать, Грелль нервно раскачивался на стуле и на полном серьезе подумывал о том, чтобы красиво выйти в окно. Останавливала его вовсе не возможность травм, а то, что за разбитое стекло могут вычесть из зарплаты.       Уильям с нарочитой медлительностью подошел к двери и закрыл ее на защелку. Скрестив руки на груди, он выжидающе уставился на подчиненного.       — Итак… — с тихой угрозой в голосе изрек Спирс.       Грелль ответил настороженным взглядом исподлобья.        — Значит, Эдвард и Себастьян? — при упоминании демона Уильяма ощутимо перекосило. — Как интересно. А про скольких же я не услышал?       Грелля и так потряхивало от нервного напряжения, а Спирс еще решил закрепить эффект, сокращая расстояние между ними.       Если бы Рональд Нокс не бросился в свой кабинет, чтобы имитировать там бурные рабочие процессы, а нашел в себе мужество задержаться в коридоре, то сейчас он определенно был бы в восторге от разворачивающейся сцены. Суровый Уильям Т. Спирс заревновал своего непутевого подчинённого — такое бы весь департамент на уши поставило!        — Послушай, Уилли… ты же знаешь, что я… — Грелль стремительно вскочил и замахал руками, пытаясь придумать оправдания.       Точным рывком Уильям схватил его за запястье и стремительно развернул к себе спиной. Вторая рука Спирса тем временем оказалась у Сатклиффа на животе, не позволяя алому жнецу вырваться из импровизированного захвата.       Грелль Сатклифф забыл, как дышать. Не зная, что ожидать дальше, он был весь, как натянутая струна. А в голове его царила паника.       Накаленную атмосферу вдруг нарушил тихий, никак сюда не вписывающийся смешок.       А потом еще один. И еще.       Грелль с подозрением посмотрел на Уильяма, содрогавшегося от тихого смеха. Вдруг, ему что-то подмешали в кофе?        — Прости, — все еще посмеиваясь сказал Уильям. — Но у тебя было такое лицо! А после того, что ты им наплел…        — Чтобы быть интересной, история не обязательно должна быть правдивой, Уилли. Даже, наоборот, — поучительно сказал Грелль, украдкой переводя дух от облегчения.        — Да-да… но как бы то ни было, ни актерство, ни рассказывание историй моими сильными сторонами не являются, — миролюбиво заметил Спирс, пока его рука незаметно опускалась ниже.        — Угу, тебе все статистику да отчеты подавай, — поддакнул Сатклифф и просто на всякий случай поинтересовался: — А что это ты делаешь, Уилли?        — А вы как думаете, диспетчер Сатклифф? — передразнил его Спирс, руки которого, расправившись с ремнем Грелля, с превеликим тщанием исследовали содержимое его брюк.       Вопрос остался без ответа, потому что с каждым новым прикосновением Грелль все больше терял способность думать. Зато ему все лучше удавались судорожные вздохи. Такая реакция целиком и полностью устраивала Уильяма, так что он с мстительным наслаждением продолжил:       — Раз уж мне пришлось слушать, как ты, вчерашний девственник, - тут Спирс сделал паузу, потому что этот маленький факт неизменно приводил его в восторг, - разыгрываешь из себя героя-любовника, придется тебе это компенсировать.       Вздрогнув всем телом, Сатклифф повернул голову к Уиллу. Очки алого жнеца съехали практически на кончик носа и не могли скрыть его ошарашенного и беспомощного взгляда. Взгляда, от которого Уильям Т. Спирс терял голову. И испытывал огромную потребность довести своего подчиненного до состояния ничего не соображающего желе.       — Но… но мы же на работе! — Грелль предпринял последнюю попытку воззвать к голосу разума, как бы странно подобное ни звучало из его уст.       В конце-то концов, его реальный практический опыт насчитывал лишь пару ночей в квартире Спирса или же его собственной. И бурное воображение, как оказалось, к действительности Грелля не подготовило.        — Да что ты? — насмешливо сказал Уилл, приспуская с алого жнеца брюки вместе с бельем. — Тогда я позабочусь о том, чтобы ты был потише.       Уильям легонько подтолкнул Грелля вперед и тот споткнулся, уткнувшись животом в стол. Рефлекторно попытался встать, да в спину уперлась рука коварного начальника, удерживая алого жнеца на месте. У Спирса все всегда шло так, как он задумывал, а вот Сатклифф мгновенно терялся от его инициативы.       В этом не было ничего удивительного, учитывая сколько лет Грелль изнывал от безответных чувств к своему начальнику, проявляющихся лишь в виде признаний, сказанных с таким фиглярством, что никто в здравом уме не поверил бы в их искренность. И внезапная взаимность этих чувств до сих пор не укладывалась у Сатклиффа голове. Иногда он просто цепенел, не зная что с этим делать и позволяя творить с собой все, что угодно.       Уильям же, получив в свои руки такую власть над подчиненным, бесконечно изводившим его непристойными намеками, теперь по полной ей пользовался, с удовольствием воплощая неосторожно сказанные Сатклиффом слова в действительность. Более того, Спирсу ужасно льстило, что лишь он один знает эту беспомощную и даже невинную сторону Грелля.       Вот и сейчас Уильям с удовлетворением наблюдал за зрелищем, которое представлял собой Сатклифф: закушенная губа, жалобный взгляд, разметавшиеся по столу алые волосы. Тело, напряженно ожидающее, когда его возьмут... И все это только для него, для Уилла. И все это только из-за него.       Спирс наклонился, теперь прижимая Грелля к столу всем своим весом, и ласково прошептал ему в ухо:        — Не стоит беспокоиться, — голос Уилла звучал обманчиво успокаивающе, пока он легонько поглаживал жнеца под ним по обнаженным ягодицам. — Раз все уверены, что я отчитываю тебя за недостойное поведение, то полчаса у нас в запасе точно есть. Так почему бы не провести их с максимальной пользой?       Сдавленный всхлип Грелля Спирс расценил как знак согласия. ***        — Семпай, ты в порядке? — заботливо спросил Нокс, когда Сатклифф на подгибающихся ногах вполз в их совместный кабинет. — Спирс тебя целых два часа мариновал. Совести у него нет!       Грелль, мысленно просчитывая каждое свое движение, ощутимо вздрогнул и шумно сглотнул. Обессиленно рухнув в свое кресло, он погрузился в себя и лишь полминуты спустя заметил вопросительный взгляд Рона:        — Что? А, нет, все в порядке, Ронни, спасибо за беспокойство, — слабо улыбнулся алый жнец. — Позанудствовал, поорал, все как обычно. А сейчас мне нужно немного прийти в себя.       Закончив говорить, Грелль опустил свою, растрепанную более обычного, голову на стол и, накинув сверху плащ, отгородился от окружающего мира.        — Ну как знаешь, — с сомнением протянул Рон, вернувшись к сочинению любовной записки для Китти.       Но текст все не шел. Угрызения совести за то, что Нокс «кинул» товарища на растерзание злобному начальнику, не давали ему покоя.       «Совсем уже Уилл семпаю жизни не дает. Последнее время придирается вообще ни с чего! — мысленно негодовал Рональд Нокс. — Девушку ему найти, что ли? Может, тогда, подобрел бы».       А когда позже Уильям Т. Спирс окончательно съехал с катушек, то оставляя Сатклиффа работать сверхурочно, то проводя с ним воспитательные беседы при закрытых дверях, светлая идея о девушке для начальника стала приходить в не менее светлую голову Нокса все чаще.       Но это уже совсем другая история.