***
Туннели нерубов подобно венам опутывают Нордскол. Эти заброшенные тысячелетия назад туннели, в которых гуляет только ветер, были забыты даже своими создателями. Но вот эти пустые дыры стали наполняться золотисто-голубыми кристаллами, которые подобно сталактитам и сталагмитам нарастали на полу и потолке. Это был Азерит. С каждым землетрясением, которые в последнее время стали обыденны для этого морозного континента, его становилось все больше, больше… А туннели заполнялись чужеземцами. Исследователи спускались в эти подземные ходы и пытались добыть так много минерала, как могли. Иногда они находили то, что искали, а иногда навсегда терялись в этом подземном лабиринте. Но не только Альянс и Орду интересовало появление нового минерала.***
Землю вновь сотрясло, и дрожь прошла по всему континенту, словно мурашки. Снег небольшими лавинами сошел с гор, на которых возвышался Ульдуар. Но сам комплекс титанов остался недвижим. Огромные бело-золотые колонны все так же послушно держали его своды, не давая слабину. А внутри кипела жизнь. Жизнь в одном из ее проявлений — детях из камня и металла, бурлила под сводами этого комплекса. Им тоже было интересно. Хотя интерес их был скорее программным, чем естественным. Все эти существа суетились, преследуя одну цель — они изучали Азерит. Защищать планету было их священным долгом. Они знали, что Азерот кровоточит. Знали, что этот минерал — это кровь еще не рожденного создания. Но сейчас их заинтересовало другое. Они обнаружили в некогда пустых туннелях жизнь. И жизнь не такую, какая была повсюду, а жизнь… Дарованную титаном. Что-то родилось в недрах земли по воле спящей малютки-титана. Что-то такое же, как и все они. Как и все они… Да, они не могли чувствовать. Да, у них не было эмоций в отличие от тех их собратьев, что приняли дар плоти. Но они узнали что-то родное в этом новорожденном существе, и их потянуло. И один из них, каменный земельник, имя и личность которого не имели никакого значения, решил познакомиться со своим новым братом поближе.***
То, что родилось в холодной расселине, позже назовут «азеритовым элементалем». Хотя это существо не считало себя чем-то. Оно считало себя кем-то. Этот элементаль из черного камня, с вкраплениями несущего жизнь металла, сделал свои первые шаги… Ног у него не было, но он мог двигаться точно так же, как и все другие элементали. Новорожденный чувствовал, что он нечто большее, чем все порождения стихий. Он плавно и осторожно, как и полагается только-только родившемуся, продвигался вперед по этой расселине, где был единственным одушевленным существом. И вскоре он почувствовал перед собой проход. Проход, ведущий куда-то вглубь, и соединяющийся с тысячами других… А еще он почувствовал другую жизнь. И его тянуло к ней. Не слыша, не видя, а лишь чувствуя, элементаль спустился в этот туннель.***
Земельник шел, с похрустыванием проваливаясь в снег своими тяжелыми каменными ногами. Снежинки падали на землю, колючие, но в тоже время довольно приятные. Болотного цвета ели, растущие близ Ульдура, мягко покачивались под дуновения ветра, а снег на них пытался отразить изображения огромного, сверенного неба. Но ему удавалось лишь блестеть. Но титанорожденный не чувствовал холода. Он шел к одному из входов в туннель, о котором знали немногие: не то его вырыли нерубы, не то — титанические создания. Дитя Титанов шел с задумчивым видом. Шел как-то не так, как ходят существа из плоти и крови. Он двигался ровно, и словно по какой-то программе обходил препятствия. Елей становилось все больше и больше, и вот послышался звук, который одинокий ветер издает, попадая в полые отверстия. Впереди, в огромной скале, показался вход в подземную артерию. Туннель то завывал на морозе, то успокаивался. Земельник, изрядно припорошенный снежными крупинками, так же машинально вошел в этот туннель. Свет проникал лишь в «парадную» туннеля, а дальше, в глубине, свое законное место занимала кромешная тьма. Любой смертный, пройдя чуть глубже, не смог бы ничего увидеть без помощи источника света. Но земельнику не надо было видеть. Это каменное существо просто знало. И титанорожденный, не теряя не минуты (хотя минута была для него сущим пустяком), двинулся вглубь.***
Холодная пещера с обледеневшими стенами освещалась тусклым, зеленоватым цветом. Цветы, по форме своей напоминающие лотосы, испускали лучики фосфорного света. Растения эти были единственными живыми существами, которые боролись за свое существования с суровым климатом глубоко под землей Нордскола. Азеритовый элементаль сорвал цветок. Он шел на зов жизни, и очутился в этой небольшой пещере. Перворожденный сорвал цветок и поднес его поближе к себе. Элементаль чувствовал, как жизнь пульсировала в растении. Жизнь, такая же, как и в нем. Жизнь, способная чувствовать. А потом эта жизнь угасла. Цветок начал постепенно затухать в руках перворожденного, а вскоре и вовсе разлетелся на лепестки, которые плавно спикировали на холодную каменную землю. Грохот эхом разнесся по каменной пещере, и элементаль почувствовал новое живо существо, оказавшееся поблизости. — Что Ты Такое? — механическим и громогласным голосом проговорил земельник, приближаясь к Азеритовому элементалю. — Я убила его… — словно из неоткуда раздался полный отчаяния голос перворожденного элементаля. Сладкий, он лился словно сиропу. — Это Всего Лишь Цветок, — произнес земельник, — Повторяю Вопрос. Что Ты Такое? Отвечай. -Я… — элементаль на секунду замолчал. Голос его словно заполнял все предоставленное пространство, — Меня зовут Азерот… — Не Верно. Азерот — Это Титан. Ты Не Титан, Ты- Элементаль. — Нет, меня зовут Азерот… Я знаю… Разве ты не видишь, что я вся в ее крови? , — элементаль поднял одну руку, и вкрапления Азерита блеснули, — А как зовут тебя? — Имя Не Имеет Значения, — холодным голосом отозвался земельник. — Нет, у тебя должно быть имя! У всех есть имя! Титанорожденный замолчал на несколько секунд, а потом произнес программным голосом: — Кварц. Можешь Называть Меня Кварц. — Тут так холодно, Кварц… — Я Не Чувствую Температуры. И Ты Не Должна Чувствовать. Вновь наступила тишина. — Кварц, а что там, наверху? — Наверху — Жизнь.***
Холодный ветер сдувал снежные хлопья с деревьев и разносил по пространству. Вечно зеленые ели гнули свои лапы под тяжестью его порывов, а потом, когда он прекращался, обессиленные, деревья опускали свои лапы вниз. Азерот и Кварц выбрались на поверхность и уже успели покрыться тонким слоем снега. — Здесь намного теплее чем там, внизу… — воздух вновь заполнил голос элементаля. — Мои Датчики Говорят, Что Температура Здесь Ниже. — Разве ты не чувствуешь это тепло? Эту жизнь? — Я Не Умею Чувствовать. Моя Цель — Не Чувствовать. Элементаль направился вперед, и солнечные лучи заставляли те его части, что были сделаны из минерала, сиять ярко-ярко. Земельник тяжелыми шагами направился за своим собратом. — Знаешь, здесь, наверху, нет этого голоса… — О Каком Голосе Ты Говоришь? — Я не знаю. Я просто говорила с ним, пока мне было так одиноко под землей. Он был полон жизни, но он был таким слабым… — Слышать Голоса Не Подлежит Инструкции. — Да, но что в нем плохого? Ты ведь даже не знаешь, что такое одиночество… — Верно. Для Меня Не Существует Такого Понятия. — А каких понятий для тебя не существует еще? — голос перворожденного заполнился грустью и все живое, что было в округе, словно переняло эту грусть. — Любовь. Красота. Чувства, — холодно отозвался кварц, продолжая уверенно шагать. Пара вскоре оказалась на небольшом обрыве. Внизу была черная бездна с елями, которые были еле заметны где-то там, внизу. А наверху было небо, такое бесконечное… И северное сияние, ярко отражавшееся на снегу, казалось венком на этом небе. — Как тут красиво, — восторженно произнесла Азерот, оказавшись почти на самом краю обрыва. — Я Уже Говорил О Красоте — Знаешь, он говорит, что ты — не живой… — Кто Говорит? — Голос, с которым я общалась, когда только родилась. Он говорит, что ты отказался от дара чувств и эмоций. Глаза земельника изменили свой цвет на красноватый. — Ошибка. Обнаружена Порча. Необходимо Очищение. — О чем ты говоришь?.. Кварц надвигался на Азерот. В один миг он занес свою каменную руку и со всей силы нанес удар прямо в центр элементаля. — Порча Устранена, — произнес он. В голосе его появилась доля эмоции.***
Коричневый сокол с желтыми глазами пролетал где-то высоко в горах и, решив отдохнуть, приземлился на груду камней, валяющуюся на земле. Он коснулся их лапами и почувствовал какую-то невероятную легкость, словно он заново родился. Кварц набрал в свои руки так много снега, как смог. Сокол, услышав тяжелые шаги, с большой неохотой вновь вспарил в небо и полетел прочь. Земельник бросил белую массу на остатки элементаля, которые птица так послушно покинула. Через несколько минут усилиями титанорожденного тело Азерот оказалось похоронено в снегу.***
Кварц вернулся в чертоги Ульдуара. Он поднял голову и взглянул на эти золотые своды и резные колонны, на витражи, на кузни, на различные механизмы с цепляющимся друг о друга шестеренками… И тогда он сказал, словно увидев все это: — Как Здесь Красиво И уже потом, занявшись работой вместе со своими собратьями, он прошептал: — Как здесь красиво…***
Огромные зеленые щупальца ударились об острые каменные иглы, и гора плоти, расположенная под Нордсколом, вновь закровоточила. Йогг-Сарон содрогнулся, и вместе с ним это сделал и весь материк. Его кровь поднималась на поверхность земли и застывала в виде минерала. Древний Бог раскусил малышку. Создавать жизнь из крови… Интересная задумка. Йогг-Сарону было больно, но он продолжал причинять себе сладостные страдания, и все больше и больше крови появлялось на поверхности материка.***
Сокол, грациозно летевший высоко-высоко в небе, опустил свои желтые глаза вниз. Яма Сарона, подобно чумному надрыву, была вырезана в земле. Она была одним из стратегически важных мест Плети. Непонятно почему, но большего всего невероятной руды, именуемой саронитом, находилось именно там. Сейчас это место находилось в запустении, и снег припорошил некогда круглые сутки поддерживаемые в рабочем состоянии рудники. Яма была заполнена черно-зеленой жидкостью, которая застывала на глазах птицы. Но иногда, своим острым зрением сокол улавливал золотое сияние на фоне этой монотонной массы. Возможно, и там когда-нибудь родится жизнь. Но уже совершенно другая.