Пять странностей Дьявола

Первая. Стоит ли мне их нумеровать? Странностей у Дьявола от роду было много и мало кто мог с ними мирится. Поэтому Князь еще с давних времен перестал говорить о них окружающим. Чаще всего Сатану можно было встретить на берегу Леты. Белое платье из-за резких порывов ветра било по ее ногам, а Дьявол смотрела вдаль, будто ничего и не происходило. Первой странностью Сатаны будет любовь к боли. Стоя на берегу этой кровавой реки, Дьявол время от времени заходила в неё, зачастую по щиколотку. Лета была наполнена трупами ангелов и демонов, еще со времен Великой Войны, в которой победителей не было. Из-за этого вся её прозрачная вода превратилась в алую кровь. Одно прикосновение этой воды приводило ангел или демона в ужас, а что уж говорить про заход по щиколотку. Она часто так делала. Когда все, коснувшись этой воды, падали на колени и кричали от боли, Дьявол добровольно могла окунуться с головой. Оправдывая это всё одной простой фразой.  — Снова ты? — короткие темные волосы разлетелись по её лицу, когда она повернула голову в мою сторону. — Что на этот раз?  — Отчеты пришли из северного легиона, — я не открывался от воды. — Вам не больно?  — Больно? Нет, ни разу, — ее почему-то это удивило, хотя этот вопрос задавали Сатане часто. Она опустила голову вниз, на свои ноги. — Может. Может это потому что я бесчувственная? — засмеялась она. Она всегда так отвечала. И все знали что это ложь. И она знала. Чертова мазохистка. Ты просто любишь чувствовать боль других, идиотка. Второй странностью Дьявола была безумная любовь к белому. Никто не знал откуда это пошло, и никогда не спрашивали об этом у Дьявола. Наверное потому что считали уже лишним и личным. Дьявол никогда не уделяла этому особого внимания. Мол, все идет так, как надо и её частые появления в белом стали уже как обычное дело. Но сказать честно, белый она тайно ненавидела. По одной простой причине — на нем хорошо видна кровь. Заметил я это совсем недавно, посреди боя.  — Где командир? — громко спросил я, когда пыль стала оседать на землю.  — Вот она, — медленно кивнул головой Вельзевул. — Если хочешь помочь, то сделай это тихо. Дьявол сидела на коленях держа руки на рукояти меча, воткнутого в землю. Белая рубашка сползла с левого плеча. Дьявол дышала тяжело и часто, а её усмешка не сходила с лица. До момента, пока подо мной не хрустнул прут.  — Время возвращаться. — спокойной произнесла она и поднялась на ноги. Каждый раз после битвы, Сатана закрывалась в своем кабинете и не желала никого видеть в течении пары часов. Но в тот раз она забыла закрыть дверь на замок… Или она никогда ее не закрывала. Зайти к ней не составило труда и когда я тихо закрыл за собой дверь, моим глазам предстала невероятная картина.  — Ненавижу, — сквозь зубы процедил Князь и скинула с себя рубашку с каким-то презрением. Держа в руках сигарету. Она сделала пару затяжек и остановилась.  — Надеюсь, ты уже увидел то, за чем пришел. Третьей странностью Дьявола… Будет жизнерадостность.  — Умоляю вас, не пускать сюда её, — потирая глаза, попросил я у охраны. Работа всегда отнимала огромное количество времени. Но когда сюда приходила она, то времени уходило вдвое больше. За дверью послышались шаги и дверь открылась без всякого стука с ноги.  — Было бы странно, если бы они меня действительно остановили. — фыркает Дьявол, бросая на стол стопку бумаг и убирая волосы с глаз. Затем без слов садится на подоконник и дырявит меня своим взглядом. Я никогда не спрашиваю «что?», потому что мы оба знаем что на него никто не ответит. Ни я, ни она.  — Не горбись, — она кладет голову на поджатые колени и склоняет голову набок. Я медленно встаю, оставляя очки на бумагах. Дьявол всегда так отзывчива на самую примитивную ласку: прикосновение ладони к щеке.  — Устала? Вопрос остается без ответа, а её свитер на подоконнике. Она выравнивает спину и я касаюсь ее осторожно, но Сатана все равно вздрагивает. Две розоватые полосы, параллельные друг другу вдоль лопаток. У меня таких нет… Но такие есть у нее и от этого в голове рождается вопрос, как же сильно они болят.  — На самом деле не сильно, просто изредка хочется себе позвоночник сломать. После этого она улыбается и пожимает плечами, замечая мое небольшое смятение. Становится на колени, чтобы наши лица были на одном уровне и проводит рукой по моему плечу.  — Можешь потрогать, если хочешь, — шепчет в самое ухо и уже знает, что после этого я хочу другого. Почему же ты так улыбаешься? Это ведь чертовски больно. Эта мысль приходит уже когда она снова стоит в своем свитере и открывает перед собой дверь. Именно тогда я замечаю на спине два кровавых пятна… Идиотка… Четвертой странностью Дьявола — желание быть слабой. Единственный, кому она позволяет проявлять у себе заботу — Вельзевул. Зачастую она приходит к нему в поместье, только чтобы полежать у него на коленях и рассказать насколько сильно она ненавидит всех и вся. Он всегда улыбается и гладит ее по голове, ничего не говоря в ответ. Каждый, кто сопровождает ее к нему, возвращается в полном недоумении и растерянности. И не понимает, почему Повелитель мух это поощряет и улыбается. А все потому, что ей просто надо пожаловаться на что-то. Надо поплакаться в чье-то плеча из-за какой-то мелочи, так как действительно больших проблем слишком много и говорить о них она ненавидит. Поэтому приходит к брату и жалуется на то, что бумаги неровно в кабинете лежат, что бесит ее больше жизни Уфир, со своими советами, и что меня она тоже ненавидит. На самом деле, отношение к вышеперечисленным наполнено заботой со стороны Дьявола. Но она никогда этого не скажет, так как считает себя последней сволочью. Пятая странность Дьявола — это покусанные губы. Губы покусаны только со внутренней стороны. Я был единственным, кто заметил это, но до сих пор не могу понять, когда именно она их кусает.  — Ахахаха, Вел! — в мою спальню врываются бесцеремонно и громко. — Черт с тобой, я так и знала, что ты не спишь!  — Я и не сплю. Никогда. Светлая рубашка, перепачканная кровью и какой-то алкоголь в руках.  — Я так заебалась, — сообщает она и делает глоток из горла. А затем стирает каплю крови из уголка губ. Медленно и заинтересованно поднимает на меня глаза, тяжело выдыхает и откидывает бутылку куда-то вдаль.  — Ты что, совсем чокнулась, безумная? — спрашиваю я, когда она виснет у меня на шее.  — Да как ты со мной разговариваешь? — она медленно наматывает на руку мой галстук и тянет на себя. Поцелуй получается медленный и со вкусом крепкого коньяка. Затем она отстраняясь, поправляет мой галстук и просит прощения.  — - Чокнутая. — кровавая рубашка на полу, а я пытаюсь залечить изувеченные губы.