It's only in your imagination

И небо стало алым, и я видел в нем огромные черные руки, тянущиеся к земле, словно мученики. Уилл не помнил, как сердце билось тогда, как дышал, или дышал вообще, он помнил лишь страх, оцепенение, не отпускавшее, пока плечи не дрогнули под чужими ладонями. — Уилл… — раздалось за спиной, — что случилось? Мальчик обернулся, хотел что-то сказать, но слова застряли в горле огромным комом, от которого слезы наворачивались на глаза. — Все хорошо, Уилл, — Джо прижал его к себе, чувствуя, как того колотит мелкой дрожью. Взгляд Уилла пробежался по комнате, где мягкий свет ночников падал на знакомый интерьер. Дом, в котором он родился все еще цел, его тепло все еще внутри, а люди рядом готовы защитить его. Все это так отличается от того мира, где пусто и страшно, где воздух наполнен ядом погрязшей в разрухе жизни. Да, именно, жизни. В том мире все вокруг живое, будь то сгнившие в темном болоте дерево или сами стены, обвитые пульсирующей тканью. И от этого ты еще острее ощущаешь себя чужим, одиноким. — Так… так не должно быть, — Уилл наконец заговорил, обхватив руками шею брата, — я снова был там, я видел что-то и оно всех… Он осекся. Последнее слово так и не сорвалось с губ. — Это лишь в твоем воображении, то, что ты видишь не настоящее, — успокаивал Джонатан. Уилл отстранился. Все же, Джонатан был прав, но после каждого приступа оставалось ощущение этого яда на коже, невидимого, но пропитывающего тебя с головы до ног, чтобы полностью стереть грань осознанности и сна. — Пойдем спать, — мягко улыбнулся Уилл, пытаясь игнорировать туманность собственного сознания. Джонатан кивнул, укладывая руку на плечо брата и провожая его в комнату. — Подожди, — остановился Уилл у самой двери, — ты обещал рассказать мне что-то о «Зловещих мертвецах». — В следующий раз, уже поздно, — Джонатан побрел к себе. — А о мифических существах? — не унимался Уилл. Парень развернулся, заглядывая в большие темные глаза напротив. Он видел этот взгляд раньше и сразу узнал его. — Идем, — кивнул он. Воздух в комнате Уилла был затхлый и жаркий, слабо пахло вишневыми ирисками. Джонатан приоткрыл окно, чувствуя, как щеки ласково обдало осенним ветерком. Затем он подошел к кровати и откинул край одеяла, усаживаясь ближе к Уиллу. В полумраке его лицо казалось бесконечно томным, только брови едва сходились на переносице. Ему не нужна была история и эти глупые сказки, которыми убаюкивают мечтательных детей. Уилл давно перестал мечтать, поселив в себе лишь надежду на «нормальность». Джонатан обхватил его рукой, поглаживая по предплечью, а Уилл лениво прикрыл веки, поддаваясь тяжелому сну. Его маленькая рука накрыла пальцы брата, а голова уткнулась в его ночную рубашку. И бушующее страхом сознание, наконец, успокоилось. За окном лаяли бродячие собаки, ветер бродил по трубам домов, создавая мерный гул, где-то шуршали последними листьями деревья, но яснее всего слышалось дыхание Джо. Его грудь медленно поднималась и опускалась, и недалеко от уха билось горячее сердце. — Я всегда буду защищать тебя, — прошептал Джо, целуя брата в макушку.