Стирая грани

— Ничего себе! — присвистнула Джоанна, входя в квартиру Томаса Фава. — А в машине мне кто-то обещал «скромное холостяцкое гнездышко». Может, и холостяцкое, но скромным его не назовёшь. Она с нескрываемым интересом оглядывала гостиную, отмечая про себя современный ремонт, дорогую мебель и оборудование по последнему слову техники. Чувствовалось, что тут поработал отличный дизайнер, а хозяин вложил в квартиру огромные деньги. Томас же не скрывал, что получает удовольствие от произведённого его жилищем впечатления. Он нежно подтолкнул Джоанну вглубь квартиры:  — Пойдем, я покажу тебе твою комнату. Комната для гостей, по сравнению с гостиной, была довольно сдержанной. Ремонт и здесь был дизайнерским, но мебель была немного проще. Но Джоанна была в восторге. Она посмотрела на Томаса и, неожиданно для самой себя, коснулась его руки:  — Спасибо тебе!  — За что? — он был искренне удивлён.  — За заботу. Это то, чего мне очень не хватало от мужчин в последние годы.  — Может, просто попадались не те?  — Возможно… Джоанна закусила губу. Зачем она завела этот глупый разговор? Но Томас, быстро сообразив, что к чему, перевёл разговор на другую тему, предложив ей кофе. Она кивнула и молча пошла за ним в гостиную. С ногами забравшись на диван, девушка в приоткрытую на кухню дверь следила за Томасом. Как он мил, с улыбкой подумала она, глядя, как тот суетится возле кофеварки, нарезает бутерброды и открывает коробку шоколадных конфет. Он действительно был очень трогателен в заботах о ней, его нежность сводила её с ума, заставляя сердце биться чаще и сильнее, разгоняя по венам бурлящую кровь. Она даже не представляла, что этот человек может быть таким чутким, нежным и отзывчивым. Джоанна все ещё гнала от себя мысли о том, что Томас уже довольно прочно занял место в её жизни и сердце. Неужели влюбилась? Девушка отмахнулась от этой мысли, принимая из его рук чашку с ароматным напитком и не сводя с него глаз.  — Что такое? — спросил он с улыбкой, устроившись напротив неё в кресле.  — Я все это время никак не могу понять — что за метаморфоза с тобой приключилась? До недавнего времени я не верила, что человек может так кардинально измениться, но ты изо дня в день доказываешь мне обратное. Томас усмехнулся:  — Ты действительно хочешь узнать о моей жизни? — а когда Джоанна, серьёзно глядя на него, молча кивнула, он продолжил: — Ну слушай. Три года назад в Париже я наломал столько дров, столько всего натворил, что хватило бы, наверное, на целую армию таких же идиотов. Не буду вдаваться в подробности, скажу в общих чертах — в моей жизни были и наркотики, и алкоголь, и подозрение на ВИЧ, что, к счастью, не подтвердилось. Я опустился на самое дно, а когда ко мне пришло осознание этого, было уже поздно, я прочно застрял в этом болоте. Тогда я понял, что нужно что-то менять в своей жизни, иначе долго на этом свете не протяну. А жить хотелось! И я уехал в Тибет. Почти год я жил среди монахов, работал при одном из монастырей, а за это мне давали еду и кров. Мне помогли справиться с моей зависимостью и обрести спокойствие и умиротворение. Если хочется выговориться, можно разговаривать с монахами, можно говорить долго, но в ответ не услышать не слова. Но это очень помогает разобраться в себе. Я каждый день рассказывал одному из них о своей жизни, о том, как много боли я причинял людям, как лгал, издевался, воровал… И сам приходил в ужас. Я вспомнил каждый день своей жизни и понял, что жил зря. Время, проведённое в тибетском монастыре, пошло мне на пользу. Я переосмыслил жизнь. Теперь, как видишь, я совершенно другой, и мне это нравится. Я живу в гармонии с окружающим миром и, самое главное, с самим собой. Томас замолчал. Джоанна не могла отвести от него взгляд, осмысливая только что услышанное, и тихо спросила:  — А сейчас?..  — Когда я вернулся из Тибета, я возродил свою студию, набрал новый персонал, нашёл людей, заинтересованных в моих услугах. Я снова занимаюсь любимым делом. Кстати, хотел предложить Элен и Николя поработать вместе, но понимаю, что после всего, что я сделал, они меня даже видеть не захотят. Да и найти их я не смог.  — Мои друзья совершенно незлопамятны. — улыбнулась Джоанна. — Но, насколько мне известно, Элен покинула Париж…  — А остальные?  — Не знаю. В глазах Джоанны застыла такая грусть, что у Томаса сжалось сердце. Он, не сдержавшись, сел рядом с ней и обнял её за плечи:  — Мы найдём их. Обещаю! Джоанне вдруг стало жарко от этих нежных объятий. Она не смогла унять свой душевный порыв и положила голову ему на грудь, почувствовав себя в сильных руках Томаса легко и спокойно.