Героин (Ты пристрастился?) I том "Взволнованная юность"

Глава 76. Отношения, наконец, разорваны. Во время урока Ю Цзы передал Бай Лоиню записку. Бай Лоинь развернул её и прочитал: «На выходных я был дома и видел подругу Гу Хая с каким-то парнем, было похоже, что они близки. Не берусь сказать Гу Хаю, скажи ему сам». Бай Лоинь скомкал записку, по его расчетам, Гу Хай уже две недели не контактировал с Джин Лулу. Гу Хай постучал пальцами по спине Бай Лоиня с двух сторон, он обернулся, Гу Хай протянул руку: — Дай сюда записку! Бай Лоинь прошептал: — С какой стати? Ю Цзы передал её мне! «Именно, потому что это он передал, мне необходимо посмотреть!» В глубине души Гу Хай рычал, «что за ерунда, ребята, вы не можете разговаривать прямо? Ещё нужно тайком записки передавать?» Бай Лоинь поколебался, а затем написал записку и отдал Гу Хаю. «Твоя подруга сбежала к другому парню». Гу Хай изменился в лице. После окончания урока Бай Лоинь повернулся и увидел, что Гу Хай отправлял кому-то СМС-ки. — Ты две недели не связывался с Джин Лулу, — сказал Бай Лоинь. Гу Хай угукнул, его лицо было на удивление спокойным: — Я и сейчас не могу связаться с ней, поэтому отправил СМС Хуцзы и Ли Шуо, нет ли у них новостей о Джин Лулу. Через некоторое время телефон Гу Хая зазвонил, и он вышел, чтобы ответить на звонок. Бай Лоинь нутром как в зеркале видел, что Джин Лулу, определённо затеяла весь этот уличный балаган, чтобы заманить Гу Хая в ловушку. Когда Гу Хай вернулся в класс, вид у него был неважный: — Я хочу поехать в Тяньцзинь, меня не будет на занятиях после обеда, помоги мне отпроситься. Бай Лоинь кивнул головой в знак согласия: — О.К., я понял. Только Бай Лоинь отвернулся, как Гу Хай снова постучал ему по плечу: — Вечером я вернусь! Бай Лоинь промолчал. Гу Хай не стал принуждать его отвечать, он собрал свой рюкзак и вышел через заднюю дверь. …… Обычно, когда Гу Хай искал встречи с Джин Лулу, она выходила в окружении нескольких учениц, и каждый раз, когда они видели Гу Хая, они строили ему глазки. Поскольку ему невыносимы были их липкие взгляды и бессмысленные допросы, Гу Хай обычно ставил машину неподалёку от восточных ворот школы, под старой японской софорой *. Когда у него не было телефона, Джин Лулу всегда искала его на этом месте. Со временем у неё сформировалась привычка, выходя из ворот, она первым делом бросала взгляд на старую японскую софору. Гу Хай вошёл в учебный корпус как раз, когда закончился очередной урок. Группы учащихся, расположившись в отдалённых уголках, предавались болтовне, похоже, здесь не было такой напряжённой атмосферы, как в обычной средней школе, будущий бакалавриат большей части этих людей был уже гарантирован. Гу Хай подошёл к дверям класса Джин Лулу, одна хорошо знакомая ему ученица вышла навстречу, увидев Гу Хая, она испугалась: — Ты…. Почему ты пришёл? Гу Хай без всяких эмоций спросил её: — Где Джин Лулу? — Её нет в классе, она уже ушла. Гу Хай развернулся и ушёл. Другая ученица, стоявшая рядом с ней спросила: — Это что получается? Разве они… Не расстались? — Я тоже не понимаю! …… Наконец, на входе в магазинчик прохладительных напитков рядом со школой, Гу Хай увидел Джин Лулу. Она выходила оттуда вместе с каким-то парнем, весело болтая и смеясь, парень нёс её сумку, а она играла с его бумажником; если бы кто-то пригляделся к ним, понял бы, что между ними что-то есть. На мгновение отвернув голову от парня, Джин Лулу, наконец, мельком взглянула на Гу Хая. Гу Хай холодным, внимательным взглядом смотрел на них. Джин Лулу быстро отвернулась, словно не увидела, а затем под пристальным взглядом Гу Хая открыто потащила парня за руку прочь. Гу Хай не заорал на них с перекошенным от гнева лицом, не схватил этого парня за воротник, не избил, как ни попадя, поскольку он ясно понимал, что Джин Лулу, несомненно, хотела бы посмотреть на эту сцену. Он просто вернулся к старой японской софоре, сел в машину и молча затянулся сигаретой, он хотел хладнокровно подумать, нужно ли ему снова продолжать этот этап отношений. После окончания уроков Джин Лулу вышла вместе с этим парнем, они немного постояли в нерешительности, а потом сели в машину. Гу Хай последовал за ними на своём автомобиле. Вскоре они остановились перед гостиницей, Гу Хай холодным взглядом проследил за тем, как они вошли внутрь. Спустя два часа стемнело, Гу Хай вышел из машины. — Девушка, если Вас не затруднит, не могли бы Вы проверить, не регистрировалась ли здесь Джин Лулу? Опытная служащая на ресепшн быстро просмотрела на компьютере поимённый список постояльцев и с лёгкой улыбкой кивнула Гу Хаю: — Здравствуйте, да, госпожа Джин Лулу забронировала здесь номер. Хотя Гу Хай психологически был готов услышать утвердительный ответ, у него зашумело в голове, все его мысли мгновенно взорвались и превратились в хаос. Девушка с ресепшена позвонила в номер Джин Лулу, но телефон в номере был отключён. Узнав номер комнаты, Гу Хай стал подниматься на лифте, успокаивая себя, он не должен действовать импульсивно, не должен сердиться, ему всего лишь нужно подтвердить основание для разрыва, после этого он развернётся и уйдёт! Но когда он оказался перед дверью, всё его самовнушение оказалось безрезультатным! От грохота вздрогнул весь этаж. Гу Хай не стучал ногой, он просто с треском выбил дверной замок. Парень в одних трусах расхаживал по номеру, Джин Лулу лежала на кровати, полностью закутавшись в одеяло. Казалось, она давно ожидала появления Гу Хая и, в отличие от парня, явно бывшего в панике, выглядела совершенно спокойной. Спокойный голос Гу Хая внушал ужас: — Джин Лулу, мы пока ещё не расстались. Джин Лулу холодно усмехнулась и, сжав тонкими пальцами сигарету, плавно затянулась: — Мы всё ещё вместе? Почему я не чувствую этого? Гу Хай не ответил, в комнате повисла пугающая тишина. Парень наклонился к кровати, собирая свою одежду, Гу Хай шагнул вперед и ударил его ногой по шее, лицо парня внезапно побелело, он упал на пол, содрогаясь в конвульсиях. До сих пор Джин Лулу была удовлетворена тем, как развивались события, она была спокойна, даже если сейчас Гу Хай подойдёт к ней и отвесит пару крепких затрещин, она примет их с удовольствием. «Гу Хай, у тебя тоже есть сердце? Ты тоже ревнуешь? Ты тоже понимаешь, как неприятно, когда кто-то отнимает у тебя чувство превосходства?» — Я просто не люблю тебя, тебе охота снова найти какую-то причину, чтобы меня тошнило от тебя? Лицо Джин Лулу пошло пятнами, она разразилась бранью: — Я тошнотворна? Верно!.. Я омерзительна… Позволь сказать тебе, Гу Хай, твою мать, я делала миллион омерзительных вещей! Я уже давно сплю с ним! Ты полагаешь, что ты «там» настолько велик, что я не найду больше? До того, как я встретилась с тобой, я уже была не девственницей! После истерических криков последовала долгая тишина. Взгляд Гу Хая не выдавал никаких эмоций: — Между нами всё кончено. Сказав это, Гу Хай развернулся, чтобы уйти. «Между нами всё кончено…» Эти четыре слова, словно четыре молота жестоко ударили в сердце Джин Лулу. Она обнаружила, что когда всё произошло на самом деле, все её пафосные речи растаяли, как дым. Она не хотела, чтобы всё так закончилось, она боялась такого результата, расстаться… Это так жестоко. Джин Лулу едва ли не свалилась на пол, стянув вместе с собой одеяло и простыню, из её охрипшего горла вырвался громкий плач, словно эта заносчивая физиономия, которую она только что демонстрировала, была и не её вовсе. — Дахай, я обманула тебя, ведь говорят, что все мужчины ничтожны, и только тот, кого ты не можешь заполучить, самый лучший. Я хотела, чтобы ты ревновал, я хотела, чтобы ты почувствовал опасность, хотела, чтобы ты больше ценил меня… Я и этот парень всего лишь разыграли спектакль, не больше, он совсем не любит меня, я тоже не люблю его, мы сделали это, чтобы ты увидел… Гу Хай окинул Джин Лулу последним взглядом: — Возвращайся в кровать, на тебе слишком мало одежды, ещё замёрзнешь. Джин Лулу в ужасе посмотрела на себя, увидев, что на ней только кружевные трусики: — Да… Хай… Она ещё не успела произнести его имя, как послышался звук захлопнувшейся двери. Гу Хай гнал машину по скоростному шоссе, его суровое лицо, очерченное чёрным мраком ночи, было печально, он нёсся мимо мрачных, больших деревьев, мимо слепых уличных фонарей, обгоняя машины одну за другой. Гу Хай не знал, сколько передач он переключил, сколько поворотов сделал, огромная, чёрная, как ночь, пелена накрыла его сердце, словно колпаком, и только когда до кончиков пальцев поднялся прилив холода, только тогда он обнаружил, что сел в машину, не закрыв окно. Увидев, что оказался на совершенно незнакомой улице, Гу Хай припарковался рядом с магазином, затем положил голову на руль и мало-помалу уснул. Неизвестно, как долго он спал, но когда он открыл глаза, все магазины на этой улице были закрыты, работало только кафе KFC, в котором сидело несколько бездомных. На пассажирском сидении зазвонил телефон, Гу Хай взял его и увидел неизвестный номер. — Ублюдок, ты возвращаешься или нет? Гу Хай ещё не успел ответить, вторая сторона уже отключилась. Часы на дисплее показывали 2:51. Гу Хай положил телефон, а затем откинулся на спинку сидения, закрыв глаза он переваривал только что услышанные слова. Его потерянная душа мгновенно вернулась обратно. Он развернул машину, блаженный поток счастья заполнил его сердце. *Японская софора — удивительное дерево родом из Японии, обладает не только роскошным внешним видом (немного напоминает белую акацию), но и ценными целебными свойствами. Пышная и раскидистая крона, неземной красоты жёлтые соцветия — именно так описывают символ красоты и здоровья. Принадлежит к семейству бобовых. В высоту может достигать 15-20 метров. Внешне оно очень привлекательно и имеет приятный аромат во время цветения. Широким спектром лечебных свойств обладают цветы и плоды дерева, лечит от гипертонии до геморроя. Глава 77. Особенное утешение. Гу Хай лег на кровать и крепко обнял закутанного в одеяло человека. — Меня бросили. — Угу. Гу Хай полагал, что Бай Лоинь скажет красивую фразу: «У тебя есть я» или что-нибудь подобное, утешительное, кто бы мог подумать, что он просто угукнет. — Ты не можешь меня утешить? Я застукал их в гостиничном номере. — Угу. Гу Хай разомкнул объятия и откатился в сторону от Бай Лоиня, его лицо было мрачным, а дыхание тяжёлым. Бай Лоинь повернулся к нему, вытянул руку и щёлкнул Гу Хая по лбу. — Ты сердишься, Ву Далан? * От этого имени Гу Хай чуть не подавился, Ву Далан… Ты видел, что Ву Далан похож на меня, такой же высокий, красивый и богатый? Гу Хай перевернулся и, сев верхом на Бай Лоиня, схватил за горло, сердито приговаривая: — Ублюдок, ты не утешаешь, ты издеваешься надо мной, так? — Почему тебя нужно утешать? Я не вижу, чтобы ты страдал! Гу Хай медленно опустился вниз и положил свою голову на плечо Бай Лоиня, вид у него был расстроенный: — Как я могу не страдать? Три года… — Не используй время, чтобы врать самому себе! — Бай Лоинь стукнул его по спине. — Спроси у своей совести, ты страдаешь или злишься? На самом деле, над этим вопросом Гу Хай думал по пути домой. Увидев Джин Лулу с этим парнем в одной комнате, он почувствовал себя в высшей степени подавленным. Однако, откуда взялась эта тоска? Он не хотел расставаться? Это разрывало ему сердце? Похоже, как ни описывай, всё будет не совсем точным. Наиболее болезненным было чувство растоптанного мужского достоинства, ни один мужчина не стерпел бы такого унижения, именно поэтому он испытал тогда гнев. Конечно, Гу Хай не мог рассказать об этом Бай Лоиню. — Я действительно очень огорчён. Бай Лоинь вдруг оттолкнул Гу Хая, слегка приподнялся и припал к середине его груди. Сердце Гу Хая забилось в ускоренном ритме. «Что он делает? Это для того, чтобы утешить меня?» … Через несколько мгновений Бай Лоинь откинулся на свою подушку: — Я слышал, как твоя совесть ругала тебя. «…» Гу Хай навалился грудью на Бай Лоиня и голосом, в котором смешалась томность и жалоба, стал умолять: — Утешь меня, утешь меня. Бай Лоинь вздохнул, похлопав рукой по спине Гу Хая, сказал: — Ву Далан! Послушайся старшего брата, выкинь всё это из головы… Гу Хай внезапно укусил Бай Лоиня за плечо. Тот ударил Гу Хая кулаком по загривку: — Ублюдок, ты что, собака? Гу Хай засмеялся, кажется, пока они так дурачились, этот узел в его душе развязался. Возможно, между мужчинами так и должно быть, не нужно никаких изнеженных утешений, не нужно обниматься и горько плакать, «довольно того, что он понимает меня, а я чувствую его заботу, пусть я снова потерпел неудачу, мы просто похлопаем друг друга по плечу, и всё пройдёт». — Завтра тётушка Чжоу открывает закусочную, — тихо сказал Бай Лоинь, положив руку под голову. Гу Хай тяжело вздохнул: — Так быстро? Там всё готово? — Почти. Давай завтра пойдём вместе и посмотрим. Счастливый Гу Хай гладил лицо Бай Лоиня: — Это уже не завтра, а сегодня, почти рассвело. От этих слов Бай Лоинь пришёл в себя, «не могу поверить, что я так долго ждал его…» * Ву Далан — некрасивый персонаж из известного китайского романа под названием «Речные заводи», который был убит своей женой и мужчиной, с которым она ему изменяла. Глава 78. Личности вот-вот будут раскрыты. — Мадам, Вы искали меня, так рано из-за происшествия в лавке? Цзян Юань знаком предложила Чэн Чанхао сесть и ответила, можно сказать, ласково: — Да, я хочу спросить тебя, не отыскал ли ты того, кто исподтишка подставил мне подножку? Чэн Чанхао нерешительно сказал: — Мадам, я не нашёл его. — Не нашёл? — Цзян Юань смотрела с недоверием, — Она всего лишь обычная мелкая уличная торговка, как так вышло, что начальник управления лично извинился перед ней? Единственный, кто помогал ей и хлопотал, это Бай Ханцзы, но у него нет связей! А если действительно есть, значит не такой уж он и растяпа! Поистине, странно, кто же мой противник? Глаза Чэн Чанхао блуждали, не смея сфокусироваться на лице Цзян Юань. Она вздохнула: — Я действительно не понимаю, о чём думает Бай Ханцзы, позволяя моему сыну целыми днями ходить есть эти грязные вещи. Я лично наняла людей, чтобы разгромить её лавку, вот! А он хорош, заставил начальника управления отобрать у шурина торговое помещение и отдал ей, чтобы она продолжала торговать этой вредной ерундой. Мой несчастный сын целыми днями напролет ест эту дрянь, он может получать всё самое лучшее, но он не пользуется этим, как я, его мать, могу не расстраиваться? — На самом деле, я считаю, что это очень хорошая еда, по сравнению с той, которой кормят в KFC или McDonald’s, не так ли? — Хорошая? — Цзян Юань ехидно засмеялась, — Ты знаешь, как много сейчас бессовестных лоточников? Им достаточно того, что от их еды никто не умирает, они смеют класть в неё всё, что попало. Если бы мой сын ел это от случая к случаю, я бы ещё примирилась, но суть в том, что он ест там каждый день и уже давно, что же будет с его здоровьем? Чэн Чанхао улыбнулся: — Мадам, даже если Вы разгромили эту лавку, он может пойти и поесть в другой. И она может быть не такой чистой, как эта, это всего лишь временное решение проблемы. — Я сделала это именно для того, чтобы увидел Бай Ханцзы! — рассердилась Цзян Юань, — Я считаю, что он ради того, чтобы снискать расположение этой вдовы, предпочитает вредить собственному сыну. Чэн Чанхао не нашел слов для ответа. Цзян Юань долго молчала, затем снова начала свои длинные, нескончаемые расспросы: — Так ты действительно ничего не обнаружил? Чэн Чанхао угукнул. — Ладно, не нужно больше притворяться, я уже давно поняла, — в проницательных глазах Цзян Юань мелькнула догадка, — Ты можешь не стесняться, давай, говори, если скажешь, твоей голове абсолютно ничего не угрожает. — Нет… Мадам, дело в том, что этот человек… Он немного особенный. — Особенный? — Цзян Юань сделала презрительное лицо, — Я хочу услышать, что же в нём такого особенного! — Он … родной сын генерала. — Гу Хай? Презрение моментально слетело с лица Цзян Юань, почему Гу Хай вмешался в это дело? — Ты уверен, что это именно он? Чэн Чанхао кивнул. Цзян Юань погрузилась в раздумья, «почему Гу Хай, ни с того, ни с сего помогает этой женщине? Как он узнал об этом? Неужели он следит за мной и собирается вмешиваться во все мои дела?» — Кажется, сегодня состоится открытие закусочной, — пробормотал Чэн Чанхао. Цзян Юань пришла в смятение, затем встала и покинула место встречи. …… Бай Лоинь устал до предела, прислонившись к дверному косяку, он клевал носом. Гу Хай легонько толкнул его, к чему Бай Лоинь был совершенно не готов, он покачнулся и упал как раз в объятия Гу Хая. С усилием открыл глаза и посмотрел на Гу Хая: — Вывеску с названием закусочной уже повесили? — Давно уже. Поднимись наверх, поспи немного. Бай Лоинь оттолкнул Гу Хая и, потянувшись, сказал: — Сначала закончу работу, а потом посплю! — Эти пятеро полицейских уже здесь? Ты сказал им, чем заняться? — Разве ты не видел, что они снаружи уже зазывают клиентов? При взгляде на бегающих туда-сюда полицейских сердце Гу Хая наполнилось радостью. — Сын, поднимись и помоги мне спустить стол, — с верхнего этажа раздался голос Бай Ханцзы. Гу Хай, опередив Бай Лоиня, сам радостно побежал наверх. Толкнув дверь, Бай Лоинь вышел на улицу подышать свежим воздухом и увидел припаркованный неподалёку знакомый автомобиль. Из автомобиля вышла женщина. На этот раз Бай Лоинь не стал, как раньше, прятаться от Цзян Юань, а сам пошел к ней навстречу. Он предчувствовал что Цзян Юань поспешит прийти в закусочную, и ему хотелось спросить у неё: «До каких пор ты ещё будешь создавать неприятности?» Гу Хай принёс стол на первый этаж и обнаружил, что Бай Лоинь исчез. Он тотчас вцепился в официанта с вопросом: — Куда ушёл Бай Лоинь? — А? Он только что был здесь. — По-моему, я видел его, — вмешался в разговор другой официант, — Он вышел на улицу, его вроде кто-то искал? Гу Хай пошёл туда, куда показал ему взглядом официант. Глава 79. Как это может быть он? — Зачем ты пришла? — Бай Лоинь был по-прежнему холоден. Сердце в груди Цзян Юань клокотало: — Сын, мама… — Если ты пришла затеять скандал, пожалуйста, уходи, сегодня у тебя не будет возможности бесчинствовать и хамить, — грубо оборвал её Бай Лоинь. На лице Цзян Юань отразились потрясение и боль, она никак не ожидала, что Бай Лоинь бросит ей такие грубые слова. Даже если в её прошлом были ошибки, она всё равно остаётся его матерью, чтобы вынести такую брань от родного сына, любой матери потребуется немалая выдержка! — Для чего ты наняла людей, чтобы они разгромили лавку тётушки Чжоу? Цзян Юань крепко сжала ремешок сумки: — Лоинь, послушай свою маму, она искренне желает тебе добра. Ты ещё молод и не знаешь, какими бессовестными бывают люди. Эта женщина преследует свои корыстные цели, я сама женщина, и отлично знаю психологию таких, как она. Не думай, что она искренне к вам относится, она просто использует вас. — И чего же, по-твоему, она добивается? Она хочет деньги нашей семьи? Разве они у нас есть? Она хочет власти? У нас есть власть? Если в действительности ей нужен всего лишь мой отец, для меня этого достаточно, чтобы поддержать её. Цзян Юань сделала глубокий вдох и спросила: — Раз уж ты способен принять второй брак своего отца, почему тогда отвергаешь мой? Ты считаешь, что я не имею права построить своё счастье? По-твоему, счастья достойны только такие недалёкие женщины, как она? — Отвергаю твой брак? — Бай Лоинь холодно усмехнулся, — Когда это я говорил, что не принимаю твой брак? — Тогда, почему ты так относишься к своей матери? — Потому что мы чужие друг другу. Лицо Цзян Юань приобрело землистый оттенок, словно покрылось слоем пепла, она даже не заметила подошедшего к ним Гу Хая. — Что ты здесь делаешь? — послышался голос сзади. Из-за сумбура в мыслях Бай Лоинь не понял, почему Гу Хай задал такой вопрос. Гу Хай подошёл прямо к Цзян Юань, глядя на неё с ледяным высокомерием. — Что ты здесь делаешь? Насколько понимал и предполагал Гу Хай, Дзян Юань нарочно явилась, чтобы надоедать ему, и просто решила начать с Бай Лоиня. Потрясённый Бай Лоинь посмотрел на Гу Хая. — Ты! Ты её знаешь? — Да! — Гу Хай крепко обнял за плечи Бай Лоиня и губами почти прикоснулся к его уху, казалось, он шепчет ему что-то, но на самом деле все прохожие на улице могли услышать его голос: — Это новая жена моего отца, вульгарная и распутная женщина в пышном пальто, ей не удалось уговорить меня, и она решила прибегнуть к помощи третьего лица. Не разговаривай с ней, пойдём! Гу Хай подтолкнул Бай Лоиня, но тот не сдвинулся с места. Цзян Юань не знала плакать ей, или смеяться. — Вы… Двое… Вы знакомы? Бай Лоинь уже до конца всё понял, но Гу Хай всё ещё находился в неведении. Цзян Юань возбуждённо сжала руку Бай Лоиня: — Как же это прекрасно, я так переживала, что два братика не могут встретиться, я хотела устроить семейный ужин за общим столом и боялась, что вы не понравитесь друг другу, что вы больше не заходите вновь встретиться! Это замечательно, это просто замечательно… Гу Хай слушал Цзян Юань, и ему казалось, что она несёт бред, однако, прислушавшись, он понемногу начал что-то понимать. Цзянь Юань, видя, что Гу Хай всё ещё в замешательстве, крепко сжала и его руку, с восторгом продолжила: — Глупыш, ты ещё не понял, что происходит? Это мой сын, о котором я рассказывала, я сразу сказала, что ваши характеры похожи, и вы обязательно поладите, видишь, я была права? Гу Хай «…» «Как гром среди ясного неба! Грохнул прямо по голове! Я возненавидел лютой ненавистью! Печень и внутренности разрываются на мелкие кусочки! Кислое и сладкое, горькое и терпкое, солёное, все чувства смешались… Почему он? … Это же не должен быть именно он?» Бай Лоинь вырвал свою руку из рук Цзян Юань и, широко шагая, вернулся в закусочную тётушки Чжоу, тихо поднялся в цокольный этаж, молча собрал свой рюкзак и вышел на улицу. — Сынок, что-то случилось? — Бай Ханцзы, наконец, обратил внимание на мрачное лицо Бай Лоиня, торопливо спустился вниз и обеспокоенно последовал вслед за ним. Бай Лоинь остановился и посмотрел на помрачневшего Бай Ханцзы пустыми, как мрак, глазами: — Отец, у меня всё в порядке, я просто выйду ненадолго. Бай Ханцзы взволнованно посмотрел на сына: — Ты собираешься уходить? Но скоро официальное открытие закусочной тётушки Чжоу. — Отец, я кое-что забыл дома, как только заберу, тут же вернусь. Сказав это, Бай Лоинь стремительно выбежал на улицу, не дав Бай Ханцзы ни единого шанса продолжить свой допрос. Гу Хай, застыв на месте, смотрел вслед уходящему Бай Лоиню, затем, с упавшим сердцем бросился вдогонку. — Иньцзы! — окликнул сзади Гу Хай. Бай Лоинь никак не ответил, он нёсся, не в силах сдерживать свой гнев и непримиримость, он никак не мог принять эту реальность. Даже если бы семья Гу Хая была самой богатой, а отец был генеральным секретарём, для Бай Лоиня это ничего бы не значило, но почему он родной сын Гу Вэйтина? Он презирал эту семью больше всего на свете, почему именно Гу Хай оказался частью этой семьи? — Бай Лоинь! –громко крикнул за его спиной Гу Хай. Бай Лоинь по-прежнему без оглядки шёл вперёд. В несколько широких шагов Гу Хай догнал Бай Лоиня и схватил за руку: — Ты не услышал, как я кричал тебе? Двое парней стояли на пустынной улице и смотрели друг на друга так, словно видели впервые. — Я услышал, наконец. — Тогда почему ты игнорируешь меня? Бай Лоинь чувствовал, что у него нет слов, он повернулся, собираясь уйти, но Гу Хай насильно преградил путь и задержал его. — Отвали! — рыкнул Бай Лоинь. Этим «отвали» его и прежде ругали несчётное количество раз, но от того, каким тоном было сказано именно это «отвали», сердце Гу Хая скрутилось, как маленький верёвочный цветочек. — Хочешь, чтобы я отвалил? С какой стати я должен валить? — Гу Хай тряс Бай Лоиня за плечи. Бай Лоинь твёрдо схватил Гу Хая за воротник. — Ты лжец! — В чём я тебе врал? — Гневу Гу Хая не было предела, — Я тоже об этом узнал только сейчас, разве ты не слышал Цзян Юань? Я понятия не имел, что она твоя мать, в чём я тебе врал? «Ты обманул мои чувства…» Гу Хай задыхался от гнева, тёмно-красные глаза пристально смотрели на Бай Лоиня, в его сердце сохранилось единственное не разрушенное место, и конечно, оно принадлежало исключительно Бай Лоиню, а теперь оно рушилось. Бай Лоинь снова зашагал. Гу Хай преследовал его до самого дома. Бай Лоинь открыл ворота и собирался закрыть их перед лицом Гу Хая, но тот резко ударил по воротам ногой, огромные ворота грохнули так, что росшая неподалёку финиковая пальма закачалась. — Бай Лоинь, чего ты хочешь? Гу Хай ладонями прижал Бай Лоиня к стене и, сжав зубы, чётко проговорил каждое слово: — Я плохо к тебе относился? Ты чувствуешь, что только с тобой, единственным обошлись несправедливо? У моего отца была многолетняя тайная связь с твоей матерью, мне до сих пор непонятно, как умерла моя мама! Это я должен сердиться, это я должен сказать тебе «отвали» и уйти! На лбу Бай Лоиня пульсировали вены, на шее, сдавленной Гу Хаем, от переполнявшей его горькой ненависти проявились тёмно-красные пятна: — Правильно… всё, что ты сказал, правильно, тогда почему бы тебе не уйти? Ты уйдешь, и мы оба будем счастливы! — Тебе объяснить, почему я не ухожу? — голос Гу Хая охрип и силы его иссякли, — Даже если я буду в состоянии обходиться без тебя, думаешь, я смогу бросить тебя? Вся моя огромная ненависть к твоей матери не составляет и одной тысячной доли тех чувств, которые я испытываю к тебе! Бай Лоинь, ты ненавидишь моего отца, и я не препятствую этому, однако, почему я должен попасть в эти сети? Ты не считаешь, что это очень жестоко? Бай Лоинь крепко сжал руки Гу Хая и понемногу отделил их от себя: — Гу Хай, у меня нет ненависти к тебе, нет ненависти к твоей семье. Я всего лишь не могу принять тебя, и не могу принять твою семью. Потому что у меня уже есть своя собственная, и твоя семья причинила моей семье много боли, я не могу пренебрегать этой болью. Возможно, твоему отцу безразлично прошлое моей матери, поскольку оно его не расстраивает, только с моим отцом так не выйдет… Сердце Гу Хая начало медленно падать в какую-то глубокую бездну. — Значит, я должен уйти? Бай Лоинь развернулся: — Я пойду, помогу собрать твои вещи. — Бай Лоинь, ты до такой степени безжалостный? Бай Лоинь никогда не замечал, что дорога от ворот до его комнаты такая длинная. Вслед ему прозвучал голос Гу Хая, спокойный, но такой безжизненный, что волосы вставали дыбом: — Незачем собирать мои вещи, мне они не нужны. Возвращайся к тётушке Чжоу и передай, что я желаю удачного начала её дела! Звук удаляющихся шагов становился всё дальше, Бай Лоинь чувствовал себя так, словно из него безжалостно вырвали половину его жизни. Гу Хай шёл по знакомой дороге, воспоминания, одно за другим, колесом прокручивались перед глазами, впечатывались внутри, как тавро, сердце, как исполосованное ножом, кровоточило. Вчера он расстался с Джин Лулу, но те переживания не шли ни в какое сравнение с чувствами, которые он сейчас испытывал, из его оголённого, разорванного в клочья сердца боль растекалась по всему телу, даже поры на коже кричали от боли… Когда Бай Лоинь неторопливо вышел из комнаты, бабушка Бай, нагнувшись, наливала воду в кастрюлю. — Сегодня вечером мы будем есть мышей, — воскликнула с воодушевлением бабушка Бай. Дедушка Бай засмеялся так, что смех превратился в безудержный кашель. Бай Лоинь смотрел на них невидящим взглядом. Бабушка убрала ведро, неуклюже переваливаясь своей мешковатой фигурой, подошла к Бай Лоиню и взволнованно произнесла: — Мы с тобой пошёл ты * навертели целое ведро мышей **, вечером сварим и поедим, Дахай очень их любит! С тех пор, как Гу Хай стал переводчиком для бабушки Бай, он стал единственным человеком, которого она называла правильно. * Бабушка говорит 大爷 (nǐ dàye) — «пошёл ты» вместо爷爷(yéye) — «дедушка» **耗子 (hàozi) — «мыши» вместо饺子 (jiǎozi) — «пельмени». https://bkrs.info Глава 80. Ю Цзы в поисках Иньцзы. Ровно два дня Бай Лоинь не ходил на уроки. Он попросил Бай Ханцзы позвонить Ло Сяоюй, и кроме неё больше никому ничего не говорить. Ю Цзы неохотно вступал в разговоры с Гу Хаем, поскольку тот вольно или невольно, всегда заострял на себе его внимание, однако в этот раз Ю Цзы действительно был не в состоянии сдерживать своё беспокойство. Бай Лоинь уже два дня не появлялся в школе, и Ю Цзы чувствовал себя, словно сирота: ни списать задание, ни спросить о том, что непонятно, ни перекусить вместе, даже пожаловаться некому… — Гу Хай, ты знаешь где Бай Лоинь? Гу Хай сидел в наушниках и с каменным лицом слушал «Нилакантхадхарани», Мантру Великого Сострадания (великая скорбь Будды о смертных). Чувствуя полную беспомощность, Ю Цзы сразу после уроков бросился в класс к Ян Мэну. — Ничего себе! Вот это да!.. — только Ю Цзы спустился на первый этаж, как раздались прерывистые восторженные визги, радостные зеваки вырвались из классов, чтобы ничего не упустить. Весь коридор мгновенно закипел, девочки кричали от восхищения, мальчики с нескрываемым презрением матерились во весь голос. Ю Цзы засунул руки в карманы, похоже, он уже привык к толпе, обступающей его со всех сторон. С таким же дружелюбием, как у фотомодели, он, наконец, вошёл в класс Ян Мэна. — Ян Мэн здесь? — обратился Ю Цзы к одной из учениц. Девушка от восторга открыла рот, тут же бросилась в класс и, схватив Ян Мэна, вытащила его из класса. — Вот, пожалуйста, — девушка кокетливо улыбнулась. Ю Цзы коротко поблагодарил и повлёк Ян Мэна по направлению к лестнице. — Вот и я говорю, почему снаружи такой ажиотаж, шумят, галдят, а это ты пришёл, — Ян Мэн зевнул. Ю Цзы убрал с лица напускное равнодушие и, сгорая от нетерпения, спросил у Ян Мэна: — Куда делся Бай Лоинь? — Иньцзы? — Ян Мэн опешил на мгновение, — Разве он не пришёл в школу? — Он уже два дня не посещает занятия, разве ты не знал? Ян Мэн кивнул. — Я не знал! Я уже давно не навещал его. — Давай тогда после школы пойдём к нему! Ян Мэн какое-то время колебался: — Насколько я помню, ты живёшь в школьном общежитии, не правда ли? Разве ты не должен быть в комнате до комендантского часа? Давай подождём до завтра, если он не придёт, тогда в воскресенье мы его навестим. — Не будем ждать воскресенья, мы пойдём сегодня, — Ю Цзы схватил Ян Мэна за одежду и стал трясти его, словно тростинку. Ян Мэн смерил взглядом Ю Цзы с головы до ног, он не мог понять: — Почему ты так беспокоишься? Может, он просто отпросился на два дня? Если бы произошло что-то серьёзное, кто-нибудь забрал бы его вещи. — Ублюдок, это ты слишком спокоен! — Ю Цзы ткнул в лоб Ян Мэна, — Я всё-таки думал, что в тебе есть человечность, никак не думал, что ты такой, — закончив свою речь, Ю Цзы ушёл с мрачным лицом. Ян Мэн смотрел в спину уходящего Ю Цзы, затем пробормотал себе под нос: — Он, что, псих? Он повернулся и пошёл назад в класс, наткнувшись на девочек, стеной окруживших их во время разговора… За десять минут до окончания урока Ю Цзы устроил засаду на Ян Мэна на парковке перед школой. Дождавшись, когда Ян Мэн выехал из ворот на своём велосипеде, Ю Цзы поймал машину: — Шеф, если не затруднит, езжайте за тем велосипедом. Сказав это, Ю Цзы ожидал, что водитель сейчас разразиться бранью, но у водителя оказался покладистый характер. Он не только не взорвался на просьбу Ю Цзы, напротив, без всяких жалоб последовал за велосипедом по короткой дороге, поворачивал налево, поворачивал направо, ни капли нетерпения, ещё и мурлыкал какой-то местный мотивчик. Ю Цзы не удержался и спросил: — Шеф, почему, когда я попросил вас следовать за велосипедом, вы так охотно согласились? Водитель громко рассмеялся: — А почему бы мне не согласиться? В прошлый раз я следовал за парнем, который шёл пешком! На минуту Ю Цзы был тронут: «Если бы все были такими отзывчивыми, как этот шофёр, это общество стало бы намного теплее». Ян Мэн остановился на пороге дома Бай Лоиня. Ю Цзы попросил водителя остановиться, и посмотрев на табло счетчика, достал 25 юаней и передал ему. — 25 юаней?! — лицо водителя стало синим, — Ты считаешь, это прилично? Ю Цзы удивлённо показал пальцем на счётчик: — Но там именно 25 юаней! Водитель с иронией ухмыльнулся: — Молодой человек, вы слишком великодушны! Помнишь, я говорил о человеке, который попросил меня преследовать пешехода, у него тоже итоговый счёт был 25 юаней, но этот симпатичный парень без возражений дал мне сто юаней. — Конечно, у него водятся деньги, а у меня их нет, — выкрутился Ю Цзы. Водитель сразу же заблокировал машину и начал спорить с Ю Цзы: — Молодой человек, я частный перевозчик, и запрашиваю цену по совести. Как долго я ехал по этой дороге? Если бы я ехал с нормальной скоростью, сколько бы я километров проехал? — Ну, если вы так ставите вопрос, тогда вам придётся вернуть мои деньги! Сейчас час пик. Если бы я не попросил вас поехать по этой дороге, вы бы до сих пор стояли в пробке перед школьными воротами! — Не учи меня жизни, если ты мне не заплатишь достаточно денег, я не дам тебе выйти из машины! — Вы водитель или грабитель? — Говоришь, я грабитель? Ты говоришь, что я грабитель? Ещё раз это повторишь, и я врежу тебе и выброшу в ров у городской стены. В конце концов Ю Цзы согласился, достал из кошелька сто юаней и бросил их водителю, вылез из машины, продолжая про себя ругаться: «Какой щенок дал ему сто юаней? Твою мать! Если я повстречаю его, убью ублюдка!» Ян Мэн долгое время не решался войти в дом Бай Лоиня. Ю Цзы последовал за ним. Когда Бай Ханцзы увидел Ян Мэна, он с жаром окликнул его: — Барышня, почему так долго не приходил? Ю Цзы только услышал слово «барышня», сразу рассмеялся, он, наконец, понял, почему Ян Мэн не хотел идти вместе с ним, оказывается в этом доме у него такое хорошее прозвище! Услышав позади смех, Ян Мэн задрожал и повернулся, у него даже лицо побелело: -Ты… следил за мной? — Я не следил за тобой, оказывается, твой отец называет тебя барышней? — Он не мой отец, — смущёно ответил Ян Мэн, — Он отец Бай Лоиня. -А? — Ю Цзы был приятно удивлён, — Здравствуйте, дядя! Бай Ханцзы улыбнулся и обратился к Ю Цзы: -Ты тоже одноклассник Иньцзы? Ты очень красивый! Ю Цзы смущённо улыбнулся, Ян Мэн, отвернувшись, закатил глаза. — Дядя, где Бай Лоинь? — Он спит! — ответил Бай Ханцзы. Ю Цзы посмотрел на наручные часы. — Сейчас только семь вечера, он так рано лёг спать? — Он только под утро лёг спать, но я думаю, что он скоро проснётся. «Спутал день с ночью…» Ю Цзы начал допытываться: — Он заболел? — Нет, он не заболел, просто устал и не хотел подниматься с постели. «Этот отец… Слишком прогрессивный и понимающий! Его сын устал, и он позволил ему не ходить в школу», Ю Цзы искренне восхищался и завидовал. Ян Мэн, услышав, что с Бай Лоинем всё в порядке, а потому не стал входить к нему, шуметь и мешать спать, он немного поболтал на дворе с дедушкой Баем, помог ему разобрать зёрна на столе, потом прикинул, что пора возвращаться домой обедать. Ю Цзы незаметно пробрался в комнату Бай Лоиня и испуганно вздрогнул от представшего перед глазами хаоса. Грязная комната выглядела так, словно её выпотрошили, кругом кучи разбросанных вещей, некуда ногу поставить. Рядом с окном стояла странная двухспальная кровать, с одной стороны она было дощатая, а с другой — с пружинами, Бай Лоинь спал на деревянной кровати, видны были только его взъерошенные грязные волосы. Ю Цзы подошёл к столу и стал произвольно перебирать и рассматривать то, что там лежало, он заметил, что вокруг много вещей Гу Хая. Наручные часы, напульсник, зажигалка… Ю Цзы часто обращал внимание на Гу Хая, поэтому он хорошо помнил эти вещи, открыв шкаф, он увидел, что одежда Гу Хая и Бай Лоиня лежала совместно, все вещи нагромождены друг на друга вперемешку, это говорило о том, что между ними тесные отношения. Бай Лоинь проснулся и посмотрел на Ю Цзы усталым и потухшим взглядом: — Как ты здесь оказался? Ю Цзы поспешно положил на место вещи, которые держал в руках, и широко улыбнулся: — Ты не приходил на занятия пару дней, вот я и пришёл проведать тебя. Бай Лоинь выразил блёклое удивление, натянул на себя верхнюю одежду и собрался встать с постели. Ю Цзы заметил, что Бай Лоинь выглядит ужасно, если исключить болезнь, то это можно связать только с душевными переживаниями. Но судя по виду его отца, можно было сделать вывод, что в семье тоже ничего не произошло, должно быть у Бай Лоиня проблемы личного характера. Было поздно, и Бай Лоинь оставил Ю Цзы ночевать у себя. Поздней ночью, когда все уже спали, Ю Цзы свернулся под своим одеялом, в упор гладя на Бай Лоиня: — Ты поссорился с Гу Хаем? Сердце Бай Лоиня дрогнуло, но он притворился спокойным: — Он тут причем? — Тебе не кажется, что ваши отношения несколько необычные? Один и тот же вопрос вышел из уст двух разных людей, но в обоих случаях он имел разный оттенок. Бай Ханцзы недавно спрашивал, воспринимая их обоих всего лишь как хороших братьев, а вот Ю Цзы вкладывал в свой вопрос совсем иной, скрытый, глубокий смысл. У Бай Лоиня не было привычки обсуждать с другими мужчинами свои отношения и чувства, поэтому он попросту промолчал. Глубокой ночью, когда Ю Цзы больше не мог бороться с дремотой, он первым провалился в глубокий сон. Бай Лоинь спокойно наблюдал за ним. Он тоже его одноклассник, он тоже его друг, но почему его чувства к Гу Хаю не имеют с этим ничего общего? «Иньцзы» … Бай Лоинь закрыл глаза, в голове по невидимой спирали кружился голос Гу Хая, зовущий его. Каждую ночь несчётное количество раз он слышал, как Гу Хай произносит его имя, насмешливо смакуя, а потом наполняя густой интимностью и бесстыдством… Если бы то же самое исходило из уст Ю Цзы, Бай Лоиню было бы наверно, неприятно или противно, но Гу Хай был вне закона.