Героин (Ты пристрастился?) I том "Взволнованная юность"

Слэш
Перевод
NC-17
Завершён
1328
переводчик
Автор оригинала: Оригинал:
Пэйринг и персонажи:
Размер:
634 страницы, 40 частей
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
1328 Нравится 230 Отзывы 662 В сборник Скачать

Главы 201 - 204

Настройки текста
Глава 201. Двое вечером в канун Нового года. В этот понедельничный вечер в канун Нового года вокруг загородного коттеджа в военном округе было тихо, для завершённости ощущений не хватало только атмосферы праздника. Цзян Юань тихонько вздохнула: — Когда мы встречали прошлый Новый год, всё-таки с нами был ребёнок, этот год мы отмечаем только вдвоём, это действительно печально. — Мне следовало пригласить к тебе хотя бы одного человека, чтобы справить праздник. Таким образом, мы бы составили тебе компанию на Новый год, и ты не чувствовала бы себя такой печальной. — Ты противный! — скривив рот, бросила Цзян Юань, — Если ты не вернёшься, я сама не знаю, ради кого мне жить. — Дети, это не часть нашего тела, даже если они не уходят, они всё равно нам не принадлежат. Когда они женятся, лишь я один составлю тебе компанию на Новый год, а если ты продолжаешь чувствовать себя одинокой, возможно, тебе стоит снова родить. — Ты считаешь, что дети рождаются от разговоров? Если я всегда одна, как я рожу? Гу Вэйтин слегка улыбнулся: — Возможно, я по дружбе посодействую разок. — Ты… — Цзян Юань зло рассмеялась, — Почему я раньше не замечала, что у тебя такие масляные уста и скользкий язык *? — Ты меня перехваливаешь, по сравнению со старым забавником Баем, мне до него ещё далеко. Цзян Юань состроила гримаску, слегка надув губки, на прелестном личике разлился тонкий румянец, в мрачном взгляде, наконец, появился какой-то свет: — Если серьёзно, мы действительно могли бы подумать о том, чтобы завести ещё одного ребёнка. Сяо Хаю и Лоиню уже восемнадцать лет, у нас не такой уж большой возраст, мы ещё способны вырастить много детей, возможно, наша жизнь наполнится большим смыслом? — Мне всё равно, — Гу Вэйтин слегка приподнял брови, — во всяком случае, я не питаю каких-либо надежд в отношении Гу Хая. Если ты в самом деле способна снова родить, мне придётся возложить на этого ребёнка большую часть своих ожиданий. Проницательные глаза Цзян Юань мерцали: — Тогда… Если у нас в самом деле появится ребёнок, ты сможешь любить его или будешь воспитывать в строгости? — Любить? Разве теперь я позволю себе любить? Посмотри на Гу Хая, я любил и баловал его, и каким он вырос? — Э-ээ… — Цзян Юань побледнела от испуга, — Твоё отношение к Сяо Хаю разве можно назвать любовью? Тебе было важно держать его в ежовых рукавицах, и каким должен стать ребёнок, подвергавшийся твоим издевательствам? — Значит, он не обладал упорной волей к жизни, если не вынес моих издевательств. — Если ты так говоришь, разве я теперь осмелюсь чего-то захотеть? — ответила Цзян Юань с прохладцей. Гу Вэйтин холодно усмехнулся: — И как результат, он даже моей дисциплины не выдержал, разве он достоин быть моим сыном? Какая польза рожать таких сыновей? — Следуя твоим рассуждениям, тех детей, у которых имеются врождённые заболевания, следует немедленно придушить? Ребёнок рождается не для того, чтобы приносить пользу, он для того, чтобы приносить нежность. Теперь я напротив, хочу девочку, чтобы она всегда была рядом со мной, как приклеенная, чтобы она плакала и напоминала мне о счастье. — С каких пор в тебе проснулись такие материнские чувства? — Гу Вэйтин окинул взглядом Цзян Юань. Цзян Юань вздохнула: — С тех пор, как ушёл сын, я сразу поняла, что уже не буду гоняться за пустыми вещами и пускать пыль в глаза. Если ребёнка нет рядом с тобой, это всё не имеет смысла. Гу Вэйтин спокойно ковырялся в пиале с едой. — Я превратилась в старую няньку? Ты немного устал от меня? — Усталость ничего не меняет, я боюсь что рождённый человек доставит беспокойство. Цзян Юань: «…!» Отведав до конца новогодние блюда, Гу Вэйтин сказал Цзян Юань: — Начиная с завтрашнего дня ты переезжаешь в войска. — В войска? — Цзян Юань выразила изумление. Гу Вэйтин кивнул. — Теперь ты будешь вместе со мной в воинской части. Глубокой ночью многие дома были ещё ярко освещены, однако, Цзян Юань легла спать раньше обычного, возможно, чтобы разгрузить голову от бремени. Она неожиданно почувствовала себя очень усталой и, как только легла, сразу заснула. Гу Вэйтин не имел ни капли сонливости, он стоял перед окном, сведя брови и размышляя в холодном одиночестве, «почему я так скучаю о своём бесстыжем сыне?» А его бесстыжий сын и бесстыжий сын старого Бая в это самое время стояли на широкой площади, собираясь запускать петарды, получая от этой забавы странное удовольствие. Гу Хай вытащил две тонких стальных трубочки с двойным зарядом внутри, и держа их в руках, сразу поджёг. Бай Лоинь хотел остановить его, но хвостики фитилей уже искрились пламенем, тогда Бай Лоинь отступил на два шага назад; грохот, подобный грому, взорвал его уши. Когда миновали отголоски, трубочки от петард ещё находились в руках Гу Хая, Бай Лоиня и после этого не оставлял страх: — Ты взорвал сразу две? Как можно двухзарядные держать в руках? Гу Хай самодовольно выпятил грудь: — А ты бы смог? Бай Лоинь холодно фыркнул: — Разве можно гордиться такой ерундой? Вот если бы ты смог засунуть это себе в промежность. — Ах ты, ублюдок, — зло рассмеялся Гу Хай, — Поверить не могу, может, я лучше засуну это в твою хризантему? Разозлённый Бай Лоинь погнался за Гу Хаем с намерением навалять тумаков. — Не дерись, побить человека в Китайский Новый год — к несчастью, — Гу Хай локтем зажал шею Бай Лоиня, — Мы с тобой ещё не выпустили праздничный салют, скоро уже двенадцать, дорога каждая секунда. После таких слов Бай Лоинь и Гу Хай пошли к своей машине. Гу Хай поставил ракету с фейерверком на багажник, раскрыл и как раз собирался направить её вверх, но не обратил внимания, что у него в руке дымится окурок. Он беспомощно смотрел, как загоревшийся от искры фитиль занимается пламенем, на этот раз Гу Хаю ничего не оставалось делать, кроме как потащить за собой Бай Лоиня и бежать со всех ног. Бай Лоинь ещё не успел понять, что случилось, как раздался взрыв, и десятки фейерверков взмыли в воздух. Даже десять человек не смогли бы добиться такого успеха, необычайно красочный фейерверк расцвёл в пустоте ночного неба. Этот ещё не успел достичь высоты своего развития, как снова звук взрыва; концентрированный заряд расслоился и не пошёл обычным ходом, а разлетелся по разным местам, и некоторые мелкие фейерверки начали взрываться прямо под ногами Бай Лоиня. Они снова посмотрели на машину Гу Хая. Она уже вспыхнула и превратилась в огромный пылающий пожар, насыщенные языки пламени медленно поднимались вверх, окрасив красным цветом половину неба. Прошло очень много времени, после чего Гу Хай, запинаясь, вымолвил: — Много счастья и благополучия! — Какое счастье и благополучие? — закричал Бай Лоинь, — Машину, твою мать, не уберёг! Когда ты переносил ракету, почему не смотрел вниз? Чего ты стоишь, как пень? Надо срочно тушить пожар! Гу Хай вцепился в Бай Лоиня: — Не ходи, тушить бесполезно, сколько придётся затратить на восстановление, лучше купить новую! От сожалений Бай Лоинь так нахмурился, что всё лицо покрылось взрослыми морщинами, это же всё равно, что сжечь огромную кучу денег! Заметив его вид, Гу Хай насмешливо заметил: — Таково современное общество, если ты не сжёг автомобиль, тебе будет стыдно называть себя сыном высокопоставленного чиновника. ** Бай Лоинь от досады скрежетал зубами. Из-за этого непредвиденного происшествия программа Гу Хая и Бай Лоиня по запуску петард была выполнена досрочно. Когда они оба на такси отправились домой, в городе только начался оживлённый праздничный шум, снаружи в ночном небе расцветали красочные, разноцветные фейерверки. Бай Лоинь смотрел в окно, невольно вздыхая, «если бы знал раньше, что машину всё равно не спасти, лучше бы поднял глаза и любовался этой исключительной красотой». Некоторые вещи обречены на разрушение, но в обмен на это, коль скоро уже всё оплачено, почему бы не сберечь оставшуюся часть с таким трудом завоёванного счастья? Бай Лоинь повернулся назад, глаза уставились на электронное табло, время как раз одиннадцать часов пятьдесят девять минут. Бай Лоинь сосредоточил всё своё внимание на табло и когда цифра перескочила, он быстро развернулся. — С Новым годом! — С Новым годом! Почти одновременно открыли рот и одновременно показали радостные улыбки, не нужно никакого притворства, оба в душе избавились от всяких сожалений. «Мы никогда не забудем этот год, Канун Нового года и это путешествие». В середине марта погода постепенно разогрелась, Бай Лоинь и Гу Хай готовились отправиться в Тибет. Когда вещи уже были собраны, Гу Хай ещё не хотел трогаться с места: — Даже тётушка на продовольственном рынке уже знает меня, каждый раз, когда покупаю продукты, округляет сумму и делает мне скидку. Бай Лоинь не удостоил его взглядом: — Я предполагаю, что всем, кто у неё покупает продукты, она округляет и делает скидку. — Кто сказал? — Гу Хай отстаивал свою точку зрения, — До Нового года, когда я покупал продукты, она ещё брала с меня полную цену, а после Нового года стала делать скидку, да ещё иногда подкидывала несколько лишних луковиц. Сейчас мы уедем, кто мне будет делать скидки? Бай Лоинь спокойно посмотрел на Гу Хая: — Мало того, что ты сжёг целый автомобиль, ты, говнюк, ещё сожалеешь о каких-то копеечных скидках. — Почему я замечаю, насколько ты равнодушный человек? «Я не равнодушный, просто я не оригинальничаю, как ты, и не говорю обо всём, что надо и не надо. Разве я могу не расстраиваться? Во всяком случае, за время этих трёх с небольшим месяцев я каждое утро, открывая глаза, видел, как Дахай распахивает окно и вдыхает ветер с моря. После того, как мы уедем, разве мы найдём такую дешёвую комнату с видом на море?» Упаковав хорошенько вещи, они сели пообедать в последний раз на этой кухне. Как-то нечаянно разговорились о школьных делах, Бай Лоинь ни с того, ни с сего брякнул: — Ю Цзы прошёл второй тур экзаменов в Пекинскую Киноакадемию. Гу Хай поднял голову и строго посмотрел на него: — Когда это ты успел с ним связаться? — Я не связывался, просто заходил на страничку школьного интернет-форума, кто-то опубликовал списки с трёх туров экзаменов в Киноакадемию, и там я увидел имя Ю Цзы. — Это не мог быть его тёзка? Бай Лоинь рассмеялся: — Ты думаешь, можно найти ещё одно такое глупое имя? — Что да, то да, — Гу Хай остановил палочки и с умыслом продолжил, — А ты ещё так им интересовался. — Сначала я им совсем не интересовался, а вот с тех пор, как мы с тобой замутили, после этого он произвёл на меня неизгладимое впечатление. — Ты, гадёныш, это специально, да? — лицо Гу Хая передёрнулось. А Бай Лоинь, как для него уже стало привычным, очень естественно оборвал разговор и перевёл на другую тему: — Да, кстати, я ещё не спрашивал тебя, ты уже подумал, в какой институт пойдёшь? Гу Хай ответил холодно и односложно: — В какой попало. — В какой попало? — Бай Лоинь слегка разозлился, — У тебя совсем нет стремления к развитию? — Кто говорит, что у меня нет стремления к развитию? — Гу Хай смерил взглядом Бай Лоиня, — Я поступлю в институт не для того, чтобы влачить жалкое существование, через пару лет я планирую заняться подготовкой к тому, чтобы открыть свою компанию. Открытие бизнеса буду совмещать с учёбой, одно другому не мешает. Я человек весьма прагматичный, теоретические вещи для меня не имеют никакой привлекательности. Я не хочу делать карьеру чиновника, торговый бизнес, это то, что для меня наиболее подходяще. Бай Лоинь почему-то не ощущал доверия к его словам: — А на какие средства? — Поскольку всё уже спланировано, средства обязательно будут, я начну с малого, и потихоньку буду наращивать. — Я боюсь, когда деньги попадут к тебе в руки, ты пару дней повыпендриваешься, и от них ничего не останется. — Следи за своими словами! Можно подумать, у меня совсем нет самоконтроля. — А он у тебя есть? — Бай Лоинь всерьёз ставил под сомнение слова Гу Хая. Гу Хай приподнял брови, устремив вполне ясный, намекающий взгляд вниз: — Какой аспект самоконтроля ты имеешь в виду? — Ешь! *油嘴滑舌 (yóuzuǐ huáshé) — масляные уста и скользкий язык, обр. легкомысленный, несерьёзный в речи, болтун, шутник. https://bkrs.info **Мой консультант предположил, что здесь, возможно ассоциация с инцидентом, имевшим место несколько лет назад, в СМИ Китая прошла информация, что, якобы, какой-то мажорик сжёг автомобиль ради забавы. Имеется в виду, что богатые люди могут многое себе позволить. Материалов, к сожалению, найти не удалось. Перевод Марины Алиевой. Консультант по переводу kirillasoe. Глава 202. Успешно прибыли в Тибет. — Откуда эта машина? Роскошный внедорожник стоял прямо перед Бай Лоинем, Land Rover Discovery 3, в то время только недавно появившаяся модель. — Ты взял в аренду такой дорогой автомобиль? — Какая аренда? — Гу Хай, опираясь на раскрытую боковую дверцу, прятал довольную улыбку на бодром лице, — Я купил новый. Бай Лоинь прищурился: — Купил? Где ты взял деньги? Скрытый смысл подразумевал, «ублюдок, разве ты отдал мне не все деньги? Ещё была какая-то заначка? Ты реально нарываешься!» — Ты ещё помнишь то колье с красным бриллиантом? Я его продал, — заявил он, самодовольно сияя, как будто провернул умнейшее дело. — Когда ты продал? Почему я об этом не знал? Бай Лоинь заметил, что Гу Хай всё больше и больше жульничает. — Мы ещё были в Пекин, когда тот человек связался со мной, он хотел купить, я согласился. Два дня назад он снова звонил мне, и я подумал, как кстати, мне как раз не хватает внедорожника. Уж лучше продать это колье, всё равно оставлять его бесполезно, нельзя поручиться, что однажды не потеряешь, ведь так? Эти деньги потрачены не напрасно! У Бай Лоиня на лбу выступил пот: — Какое счастье, что у меня нет при себе документов на квартиру. — Разве на аренду автомобиля не пришлось бы тратить деньги? Уж лучше просто купить, мы ведь не один раз на нём прокатимся, когда выпускные экзамены закончатся, у нас будет очень много времени, чем нам ещё заниматься? Не лучше ли проехаться везде и посмотреть на разные места! Бай Лоинь вымученно улыбнулся: — При нашем образе жизни как мы будем сдавать экзамен? — Зачем ты заглядываешь так далеко? У нас в запасе ещё три месяца! Пошли, пошли, сначала сядь в машину, и давай уже отправимся, не дожидаясь, пока стемнеет. Бай Лоинь не двигался, пристально и невозмутимо наблюдая за Гу Хаем. Рот Гу Хая дёрнулся, тело напряглось, и тут же мгновенно расслабилось. Он пощупал карман, вынул карточку и нехотя протянул Бай Лоиню. — Оставшиеся деньги от продажи колье, здесь. Один уголок губ Бай Лоиня приподнялся: — Садись в машину! Они ударили по рукам, и новый автомобиль отправился в путь! Из Циндао в Тибет вели две дороги, одна трасса, это Сычуань — Тибет, другая Цинхай — Тибет, они решили отправиться по трассе Сычуань — Тибет, а обратно вернуться по ветке Цинхай — Тибет, таким образом можно будет увидеть ещё больше живописных мест. Багажник полностью забит снаряжением, чтобы его приобрести, Гу Хай прошерстил весь интернет, составил список, т.к. он отвечал за подготовку. Бай Лоинь отвечал за контроль и, принимая во внимание всё и вся, так же готовился к внезапно возникающим непредвиденным обстоятельствам. Спустя три дня они, наконец, прибыли в Чэнду. * Поскольку этот чрезвычайно благополучный город вызвал у Бай Лоиня любопытство, он предложил остаться и развлечься здесь пару дней, а затем продолжить путь. К тому же, по пути им пришлось столкнуться со множеством проблем: неполадки в автомобиле, дорожное строительство, погодные аномалии, бандитизм… Но благодаря своей напористости и уверенности в себе, парни сумели всё преодолеть и разве что прибыли в Тибет на четыре дня позже, когда уже наступил апрель. Автомобиль мягко следовал по большому шоссе. Высота над уровнем моря достигала трёх тысяч метров, но парни совершенно этого не ощущали. По мере того, как они продвигались вперёд, небесное пространство становилось всё более чистым и прозрачным, перед взглядами ребят сквозь струящуюся туманную дымку начали проявляться заснеженные вершины гор, заставляя взбодриться утомлённых парней. Направленный вдаль взгляд Бай Лоиня неожиданно сверкнул радостью, озарившей всё его лицо, он потянул Гу Хая за плечо: — Смотри скорее, тибетская антилопа! Гу Хай замедлил скорость, одна тибетская антилопа ржаво-бурого цвета как раз виднелась недалеко от них, её стройное, поджарое туловище выглядело величественно на фоне безбрежной, холодной земли. Она быстро неслась на север, её прекрасный бег был подобен полёту в воздухе, а шкура яркого цвета жизнерадостно сверкала на солнце. — Тебе трудно дышать? — спросил Гу Хай. Мысли Бай Лоиня путались, он пощупал рукой грудь, кажется, ничего особенного, возможно, накрыло волнением. Гу Хай остановил машину и передал Бай Лоиню бутылку с пероральной жидкостью **. Такая жидкость подходит для того, чтобы заблаговременно принять меры против горной болезни, *** последние дни оба постоянно пили эту жидкость. Бай Лоиню она очень не нравилась на вкус и каждый раз, перед тем как пить её, он недовольно ворчал. Сегодня можно считать, пил хорошо, Гу Хаю не пришлось действовать «угрозами и подкупом», «дитятко» сразу послушно выпило; должно быть, увидев такие прекрасные ландшафты, не стало обращать внимание на все эти досадные мелочи. — Если есть какие-то неприятные ощущения, обязательно говори мне, — наставлял Гу Хай. Бай Лоинь кивнул: — Будь спок, всё нормально, скорее поехали дальше. В полдень они, наконец, достигли Лхасы (городской округ в Тибетском автономном районе КНР). Обрадованный Бай Лоинь уже совсем было собрался выйти из машины, но только открыл дверцу, как был остановлен Гу Хаем, который провёл целый ряд сложных и запутанных процедур, сопутствующих выходу наружу. Солнцезащитный крем, солнцезащитные очки, широкополая шляпа от солнца… Ни одной мелочи не упустил. Сначала Бай Лоинь считал, что Гу Хай преувеличивает опасность, но выйдя на солнце уже через несколько шагов признал его мудрость. Солнечное излучение здесь действительно было совершенно необычным, после долгого пребывания на солнце кожные покровы начинали чувствовать жжение; не удивительно, что кожа у народов Тибета была значительно темнее, грубее и крепче. Конечно, прежде чем въехать в Тибет, следовало пообедать, но оба были не в силах терпеть, поэтому, наскоро перекусив тем, что нашлось под рукой, они отправились в монастырь Джоканг, пробыв на солнце всю вторую половину дня. Наблюдая за явившимися к утренней службе верующими, кладущими истовые поклоны у порога храма, воспевающих сутры, прося благословения у неба, видя их чистые глаза, выражающие ревностную набожность, Бай Лоинь волей-неволей вздыхал: «как ужасно не иметь веры, сидеть, подобно безучастному зрителю, и чувствовать, что зря сюда пришёл». — Мне тоже нужно преклонить колени и помолиться, — неожиданно проговорил Гу Хай. Бай Лоинь искоса глянул на него: — Люди молятся о том, чтобы устроить свои будущие жизни, ***а ты о чём? — Я не буду молиться об устройстве своих будущих жизней, я хочу помолиться о том, чтобы прожить эту свою земную жизнь с тобой. Глаза Бай Лоиня не скрывали улыбки: — Разреши мне от имени Будды Шакьямуни своей молитвой избавить тебя от мучений в потустороннем мире! — Ха-ха-ха… Вернувшись из монастыря Джоканг, оба пошли в один популярный в Тибете семейный ресторан. Там они пили чистое вино из высокогорного ячменя, попробовали оригинальный местный чай со сливочным маслом, отведали настоящее уйгурское блюдо из отварной баранины, которое едят руками… К сожалению, они не привыкли к такого рода вкусу, и после того, как они вышли из ресторана, оба заявили, что не наелись. Поэтому снова нашли простую частную лапшичную и наверстали упущенное двумя большими плошками простой «тянутой» лапши. К тому времени, когда они заселились в гостиницу, уже наступили сумерки. В Тибете очень большие перепады между дневной и ночной температурами, поэтому, выйдя из автомобиля, Бай Лоинь сразу задрожал от холода. Гу Хай прижал его к себе и так, в обнимку они вошли в гостиницу. Принимая ванну, несчастные Гу Хай и Бай Лоинь обнаружили, что слишком долго были на солнце, несмотря на все проведённые солнцезащитные мероприятия, их загривки нещадно обгорели и шелушились. И это ещё ничего, самым печальным напоминанием о солнце были места, плотно закрытые солнцезащитными очками и места, не закрытые, прямо как две разных расы; зеркало показало им это безобразие. Гу Хай нежно втирал мазь в кожу Бай Лоиня и с сожалением приговаривал: — Можешь себе представить, обгорело прямо до мяса, неужели тебе не больно? — Так, чуть-чуть, — вздохнул Бай Лоинь. Потом, поменявшись, он намазывал Гу Хая и обнаружил, что тот не настолько сильно обгорел, лишь немного покраснел в нескольких местах. Пощупав эти отметины, Бай Лоинь не удержался от восклицания: — У тебя на самом деле отличная кожа, так обгорела и уже успела восстановиться? Гу Хай сверкнул глазами: — У меня хорошая кожа? Бай Лоинь, не смущаясь, объяснил, что хотя руки у Гу Хая немного шероховатые, но кожа на теле очень гладкая, особенно в сочетании с упругими мышцами, на ощупь это очень приятно. Говоря это, Бай Лоинь не предполагал, что его лицо покроется неуловимой краской желания, выдавая его чувства. — А ещё, — слушая Бай Лоиня, Гу Хай смотрел на него с нарастающим удивлением, — Почему я раньше не слышал, чтобы ты упоминал о моих мышцах? — А зачем мне упоминать о них? — Бай Лоинь, казалось, совершенно не придавал значения тому, что говорил. Однако, Гу Хай чувствовал некий внутренний дисбаланс: — То есть, как это зачем? Всё то время, что мы вместе, я всегда расхваливал тебя, я говорил, какие у тебя длинные, стройные ноги, какая у тебя круглая, большая попка, как твоя сексапильная дырочка сводит меня с ума… А теперь подумай, за что ты меня хвалишь? Я каждый день занимаюсь с тобой сексом, и всё, что ты смог выдавить однажды, это то, что у меня большой хуй, и даже этого мне ещё пришлось добиваться от тебя под пытками. — Ты! — Бай Лоинь почти вдавил Гу Хая в дощатую кровать. Перед сном Бай Лоинь обратил внимание, что Гу Хай возится с куском хлопчатобумажной ткани, вырезает посередине дыру ножницами, потом прикладывает кусок ткани к своему лицу, потом руками что-то обрисовывает, видимо, чувствует, что размер дыры не удался, а испортив ткань, берёт новый кусок и режет заново. — Что ты делаешь? — не понял Бай Лоинь. Гу Хай, не поднимая головы, пояснил: — Делаю маску. — Маску? — Бай Лоинь совсем запутался, — Зачем ты делаешь маску? — Когда завтра выйдем, накину маску на лицо. Я предполагаю, что когда мы вернёмся, загар сравняется. Бай Лоинь попросил принести созданное Гу Хаем изобретение и приложил к лицу. Дыры располагались как раз вокруг глаз, он тут же понял замысел Гу Хая и вынужден был признать его богатую фантазию. — Сделать тебе такую? — обрадованно спросил Гу Хай. Бай Лоинь скептически покачал головой: — Оставьте это для себя. Когда завтра выйдете с этим на морде, держитесь от меня подальше, и никому не говорите, что мы знакомы. — Ты ни в чём не разбираешься! Бай Лоинь, фыркнув, весело рассмеялся: — Если я начну разбираться, разве я смогу любоваться тобой? Гу Хай навалился на него, отобрал кусок рваной ткани с торчащими нитками и нацепил на себя, но был с отвращением отпихнут пинком Бай Лоиня, ему не осталось ничего другого, кроме как расправить чистую простыню и улечься на спину поверх большой кровати. Но как только он вспомнил, как папочка Бай похвалил его хорошую кожу, сразу преисполнился самодовольства; не прошло и десяти минут, как он начал открыто и нагло ласкать себя, в результате чего снова получил от Бай Лоиня доброго пинка. Свет в комнате был выключен, тем не менее, из отдалённого уголка распространялось какое-то слабое сияние и кроме того, воздух наполнял натуральный сливочный аромат. Повернувшись в сторону источника свечения, Гу Хай увидел маленькую лампу в руках Бай Лоиня и его ясный взгляд, устремлённый поверх пляшущего огонька. Он серьёзно и внимательно всмотрелся в контуры его профиля, смягчённого печальным светом лампы; зная, что Гу Хай смотрит на него, Бай Лоинь повернулся к Гу Хаю с улыбкой и мягко сказал: — Смотри, это масляная лампада. Свет лампы озарял его улыбающееся лицо, казавшееся Гу Хаю таким чистым, таким тёплым. Он не удержался, обнял Бай Лоиня за плечи и прижал свою щёку к лицу Бай Лоиня. Бай Лоинь осторожно опустил масляный светильник на прежнее место и повернулся на бок, собираясь спать, но Гу Хай неожиданно приложил руку к его лбу: — У тебя небольшая температура. — Неужели? Я не чувствую себя нездоровым, — сказал Бай Лоинь. Гу Хай встал, включил свет, Бай Лоинь спросил его, что он собирается делать, ещё не успел договорить, а Гу Хай уже вышел из комнаты. Немного погодя вошёл врач и сунул Бай Лоиню под мышку градусник. Температура действительно была слегка повышенной, врач дал Бай Лоиню жаропонижающее, и сказал, что этого достаточно. Несмотря на слова врача, Гу Хай не успокоился, целую ночь не спал, держал Бай Лоиня в руках и наблюдал за ним, больше всего опасаясь какой-нибудь неожиданности. Он был наслышан, что простудные инфекции в условиях высокогорья ужасно опасны, абсолютно недопустима небрежность в лечении, ибо это может обернуться отёком лёгких, а это состояние несёт угрозу для жизни. Утром следующего дня у Бай Лоиня не осталось симптомов повышенной температуры, и оба направились к горному озеру Нам-цхо *****. Высокогорные озёра, это прекраснейшие, божественные шедевры природы, не побывав там лично, ты никогда не почувствуешь эту красоту во всём её величии. Прозрачная, лазоревая озёрная вода похожа на каплю слезы, скатившуюся со снежных гор, изысканную и блестящую, как жемчуг, бескрайняя водная поверхность в вечерней дымке похожа на царство бессмертных. Стоя на берегу озера, ты можешь почувствовать себя удалившимся от мирской суеты, как будто все твои мысли и чувства, душа и сердце омыты этой чистой, прозрачной озёрной водой. Когда вы путешествуете по великолепным, сочным высокогорным пастбищам, наблюдая за стоящими, как столбики, возле земляных норок сурками, скачущими в траве дикими зайцами, пасущимися дзеренами *****… Когда слушаете удивительные звуки плавящихся под солнцем ледников, все страдания и тяготы становятся ничтожными, не стоящими упоминания. * Чэнду — административный центр провинции Сычуань, юго-запад КНР. **Пероральная жидкость, это не то же самое, что вода, регидратационные препараты по составу намного сложнее воды и приближены к химическому содержанию жидкостей организма. Их состав — идеальный баланс воды, солей и глюкозы. Иногда состав таких средств дополняется экстрактами трав, отварами злаков. Препараты для проведения регидратационной терапии продаются в аптеках без рецепта. Цена на них не высока, а эффективность таких средств может в какой-то момент спасти жизнь. Именно поэтому, следует всегда иметь в домашней аптечке хотя бы небольшой запас этих медикаментов. Один из самых популярных и простых в применении — «Регидрон». Он продаётся «порционно» — пакетиками. Одной порции хватает для приготовления 1 литра жидкости, которая быстро и мягко восстановит водно-солевой баланс организма. ***Имеется в виду реинкарнации в будущих жизнях, чтобы после смерти переродиться в более благополучной форме (богаче, здоровее, счастливее). ****Горная болезнь — патологическое состояние, развивающееся у людей вследствие низкого парциального давления атмосферных газов, главным образом кислорода, в условиях высокогорья. Низкое давление воздуха и сниженное давление кислорода обусловливают состояние, при котором кровь, проходя через лёгкие, «не успевает» захватить кислород в достаточном количестве. На уровне высоты моря кровь насыщается кислородом до 95%. На высоте около 8,5 километров уровень насыщения падает до 71%. ***** Озеро Нам-цхо (Намцо) самое высокогорное бессточное солёное озеро в мире, и самое большое солёное озеро в Тибетском автономном регионе. В переводе с тибетского Нам-цхо означает «небесное озеро». Озеро расположено высоко в горах Ньенчен-Тангла в Тибете и считается одним из четырёх священных тибетских озёр. ******Дзерен, зобастая антилопа, находящийся под угрозой исчезновения вид, занесена в Красную книгу. Перевод Марины Алиевой. Консультант по переводу Kirillasoe. Глава 203. Ты задолжал мне одну фразу. На обратном пути с озера Нам-цхо оба отправились на горячие источники Ягпанчен *. Здесь, на термальных источниках, горячий воздух формируется в воздушную волну, которая вырывается из недр земли на высоту до ста метров и уходит прямо в поднебесье. Пока Бай Лоинь стоял в состоянии полного восторга, откуда-то вышел хозяин купальни, смеясь, выудил из выходного отверстия ручья, находящегося неподалёку, два куриных яйца и вручил Бай Лоиню и Гу Хаю со словами: — Только что сварены вкрутую. Бай Лоинь проглотил слюну, но не решился принять. Хозяин взял одно яйцо в рот и насыщенным хэнаньским ** говором промолвил: — Несомненно, вкрутую. Гу Хай взял одно яйцо и облупил. Белок блестел, как жемчуг, и выглядел несколько размягчённым, не похоже было, что внутри оно сварено вкрутую. Сначала он посчитал, что желток внутри сварен всмятку, но очистив его, увидел, что желток полностью сварен, попробовав его, Гу Хай не удержался от восхищённого вздоха: — Яйца, сваренные в термальной воде, невероятно вкусные. Сказав это, он передал яйцо Бай Лоиню: — Попробуй, правда сварено. «Видишь, я не беспокоюсь, что оно не сварено, потому что считаю его сварившимся», только Бай Лоинь был испуган: — В этом источнике можно яйца варить вкрутую, если мы войдём в него, с нас кожа не слезет? Сначала Гу Хай остолбенел, а потом сразу засмеялся, следом за ним засмеялся и хозяин купальни, должно быть, Бай Лоинь так мило пошутил. — Ты глупый, или как? Кто тебя пустит в кипяток? Здесь термальная вода проходит через систему охлаждения, ты не видишь вон тот бассейн под открытым небом? В нём охлаждённая термальная вода, именно там мы и будем купаться. Бай Лоинь немного сконфузился: — Ты опять не предупредил меня, откуда я знал? — Это элементарный здравый смысл, о чём я должен был тебя предупреждать? — Гу Хай снова засмеялся. Бай Лоинь со злостью выхватил у него куриное яйцо и размашисто зашагал к раздевалке; «действительно, когда долго общаешься с идиотом, неизбежно сам дураком становишься». Несмотря на обещанное охлаждение, вода в купальне всё-таки обжигала, Бай Лоинь довольно долго приспосабливался. Гу Хай проплыл вокруг него и остановился рядом, оба, опираясь на бортик купальни, подставили свои тела под урчащие струи гидромассажа, ощущая непрерывные, бурлящие, внутренние тепловые волны. Насколько хватало глаз, вокруг заснеженные Гималаи, опоясывающие тихие равнины с пасущимися на них стадами овец, дыхание наполнялось ароматами трав; отдых в подобном горячем источнике действительно, редкостное удовольствие. Бай Лоинь отдыхал, прикрыв глаза, когда вдруг почувствовал, что вдоль его спины блуждает рука, вот она соскальзывает на поясницу и потихоньку проникает за границу трусов. Он открыл глаза и увидел неподалёку молодую чету, которая резвилась и гонялась друг за другом в бассейне, да ещё вдоль бортика прогуливается немало народу, поэтому он сразу прижал злокозненную ГуХайскую руку: — Что ты делаешь? Тут везде люди! Гу Хай прижался к уху Бай Лоиня: — Чего тут бояться? Это же тибетцы, пусть они нас ругают, мы всё равно не поймём. Бай Лоинь: «…» К ночи резкл похолодало. Бай Лоинь и Гу Хай устроились в местной гостинице, где в каждом номере имелся небольшой бассейн с термальной водой, а в комнатах обильно лежали пучки лекарственных трав, оказывающие оздоровительный эффект. Чтобы рассеять холод и восстановить силы, Бай Лоинь и Гу Хай сразу легли в бассейн, грелись, болтали и пили фруктовую воду, наслаждение просто немыслимое. — Не хочу возвращаться, — закрыв глаза, тихо сказал Бай Лоинь. Гу Хай крепко обнял Бай Лоиня сзади, запустил руку ему между ног и жарко прошептал на ухо: — Не хочешь возвращаться, не надо, в таком случае давай уйдём в этот монастырь во имя Будды. Бай Лоинь даже не слушал, что говорит Гу Хай, из десяти его фраз девять совершенно бессмысленны, он только чувствовал такое расслабленное и комфортное состояние, что не хотелось ни о чём думать. Снаружи бескрайняя спокойная вселенная, внутри скромная комнатка, и в ней два человека, доверчиво прижавшиеся друг к другу. Руки Гу Хая, как браслетом окружившие талию Бай Лоиня, медленно переместились выше, слегка помассировали туда-обратно несколько раз, наконец, достигли груди. Шероховатые пальцы нежно поиграли с двумя бугорками, Бай Лоинь, тяжело дыша, наклонил голову набок и пристально посмотрел на Гу Хая, соблазнительно и волнующе приоткрыв прохладные губы. Гу Хай прижался к тонким губам Бай Лоиня, поцелуй, вначале нежный, как бегущее по дну озера подводное течение, постепенно усилился, нахлынув жаркой волной, бедро Гу Хая прижалось к нижней части тела Бай Лоиня. Двое людей, без слов понимая друг друга, тянутся руками к любимым частям тела, нежно перебирая пальцами, перекатывая и дразня, затевают любовную игру, отлично зная, как контролировать чувства, вплоть до полной потери этого контроля… Гу Хай выдавил на ладонь немного геля для душа, терпеливо рассредоточил его по телу Бай Лоиня, Бай Лоинь, прикрыв глаза, не произносил ни слова, его красивое лицо возвышалось над паром, подобно призраку. Руки Гу Хая размазали гель между ног Бай Лоиня. Должно быть, чувствуя зуд, Бай Лоинь уворачивался, пока через какое-то время не привык; рука Гу Хая дотянулась, наконец, до щели между ягодиц и, пользуясь случаем, проникла пальцем в отверстие. Глаза Бай Лоиня слегка приоткрылись на маленькие щёлочки, устрашающий взгляд подталкивал Гу Хая к дальнейшим действиям. Палец начал двигаться, и Бай Лоинь, наморщив брови, издал такой соблазнительный вздох, что все волоски на теле Гу Хая поднялись дыбом. В высокогорных термальных источниках не следует мокнуть слишком долго, поэтому оба быстро вытираются насухо и забираются под одеяла. Некто Бай, не вполне ещё насытившийся, протягивает руки к телу некоего Гу, готовясь к продолжению «трапезы». Некто Гу, почувствовав дразнящие поползновения некоего Бая, взял, да и сцепил зубы, приказав себе «Крепись!». Он вдруг вспомнил всевозможные обиды и немедленно вынес решение обрушить ответный контрудар: — Сначала похвали меня, не похвалишь, не позволю себя трогать. Бай Лоинь окинул Гу Хая взглядом, полным такого холодного очарования, что половина разума *** Гу Хая вмиг исчезла, а оставшаяся половина с трудом вернулась на место. «Не позволишь трогать? Тогда я буду штурмовать тебя ртом», и Бай Лоинь захватил губами точку на левой стороне груди Гу Хая. Гу Хай резко проглотил вдох, от половины разума отлетела ещё половина, оставшаяся четвёртая часть висела неизвестно, на каком волоске. Милый супруг решил за один раз окончательно стать мужиком, «если не откроешь рот, буду держать тебя в подвешенном состоянии, посмотрим, кто кого переупрямит». — Не похвалишь хотя бы одной фразой, не вздумай приставать ко мне! Деревенский староста Гу оттолкнул прочь нетерпеливую молодуху Бай. У Бай Лоиня не осталось терпения, «едрить, да за тобой ухаживать тяжелее, чем за женщиной! Не даёшь трогать, и не буду трогать, видать, твой «батюшка» ещё не проголодался до смерти?» Перевернулся на другой бок, выставив немилосердный затылок напротив пылающих зрачков Гу Хая. Не признаваясь в своей слабости, Гу Хай немедленно использовал своё главное оружие, пустив в ход ловкие пальцы и язык, возбуждая окрестности в районе поясницы. Раньше это было одним из главных приоритетов Гу Хая в освоении этой области, Бай Лоинь и не осознавал, какие средства применял Гу Хай, у него это место изначально было не так уж и чувствительно, но в результате дрессировки Гу Хая теперь прикосновения невозможно было вынести. В конце концов, Бай Лоинь признал поражение: — У тебя правда, хорошая кожа, — мысленно Бай Лоинь обругал себя никчёмным размазнёй. Язык Гу Хая прохаживается уже поблизости от тайных угодий. — Ещё? Бай Лоиня душит обида, но задвинув гордость куда подальше, он продолжает: — Твои мышцы очень упругие. Руки Гу Хая уже расширяют плотный межъягодичный шов, почёсывают окрестности вокруг тайного отверстия, играют, царапают. — Ещё? — Тебе ещё не достаточно? Бай Лоинь надменно посмотрел в глаза Гу Хая. Палец Гу Хая яростно вторгается внутрь, грубо и нагло проникая в узкий, тесный коридор и снуёт там туда и обратно, удар за ударом, пронзает, атакует роковое место Бай Лоиня. — Дай мне передохнуть! — на лице Бай Лоиня растерянность. — Не скажешь? Ну? — всем весом своего тела Гу Хай прессует Бай Лоиня и вставляет ещё один палец, не допуская противодействия цепной реакции возбуждения в этом месте, — Пока не похвалишь, сегодня я не займусь с тобой сексом, я только и буду тебя постоянно так мучить… Поясница Бай Лоиня уже выгнулась, отрываясь от простыни, его искажённое страстью лицо в глазах Гу Хая приобрело необычайную сексуальную привлекательность. — @#… большой… Гу Хай нарочно сдвинул брови: — Что? Я не слышу. Бай Лоинь просто-напросто ущипнул Гу Хая за оба уха, и они стали кроваво-красными. После бурной страсти Гу Хаю вдруг что-то вспомнилось, он снова обратился к Бай Лоиню: — Ты задолжал мне одну фразу! Бай Лоинь немедленно рассердился: — Что ещё я тебе должен? «Уже сказал всё, что можно и нельзя, только что, твою мать, всё высказал!!! Что ещё ты хочешь из меня вытянуть?!!!» — Не волнуйся, не волнуйся, — Гу Хай опять нацепил мину нежной забо-ты на свою физиономию, — Речь идёт не о каких-то там просто словах, а об очень серьёзных словах, мы раньше с тобой объяснялись, ты мне так и не ответил. — Что за чушь? — спросил Бай Лоинь. — Ты ещё помнишь тот вечер в малый Сочельник? Мы напились и игра-ли в ролевую игру, я был в роли… — Не напоминай мне об этом! — грубо перебил Бай Лоинь, — Я не играл с тобой, это ты обвёл меня вокруг пальца, запутал своими измышлениями! Я поспешил, блин, пойти у тебя на поводу! Что касалось событий того вечера, Бай Лоинь предпочитал ни за что не сознаваться, даже под давлением свидетельских показаний и вещественных доказательств, он упорно твердил себе, что категорически не занимался подобными глупостями. Как только Гу Хай заводил речь об этом, Бай Лоинь неизменно начинал сердиться, уподобляясь мятежно рычащей во всю глотку собачке. — Цэ-цэ-цэ-цэ, я и не говорю про эту игру, я говорю про то, что было сразу после неё, ты помнишь, о чём мы говорили после? Бай Лоинь покачал головой, он даже о такой крупномасштабной игре не всё помнил, что уж говорить о какой-то последней фразе. Гу Хай прижался вплотную к Бай Лоиню: — Я сказал тебе одну фразу: «Я тебя люблю». У Бай Лоиня чуть дрогнула верхушка сердца, он повернул лицо к Гу Хаю, последний смотрел на него влюблёнными глазами: — Ты тоже должен признаться мне в конкретной форме. Бай Лоинь уклонился от его взгляда: — Я этого не слышал. — Я люблю тебя! — громко, во весь голос повторил Гу Хай, — На этот раз ты услышал? Бай Лоинь кивнул: — На этот раз услышал, — и снова ничего. Гу Хай скорее дождался бы, что термальный источник в СПА-центре высохнет и испарится дочиста, нежели дождался бы одной фразы от дяди Бая, снова посмотрел на него украдкой, дядя Бай снова отвернулся, совершенно ясно выражая, что ответа не будет. *Источники Ягпанчен (Ямбаджини) находятся в 2 часах езды от Лхасы, по пути на Священное озеро Нам-цхо. В Янгпачен (Янгбаджини) оборудованы баня и плавательный бассейн на высоте 4200 м. Вода источников излечивает от желудочной, почечной, кожной болезней, артрита, паралича конечностей и прочих недугов. Круглый год горячие источники подают на поверхность воду температурой 70 градусов, отчего над котлованом стоит пар. В прежние годы особенно грандиозным был фонтанирующий гейзер, достигающий в высоту не менее 100 метров, его клокотание было слышно за 5 км. На фоне снежного пика Нъэнчентангла и зелёных лугов бьющий белый столб воды и пара производил сильное впечатление. Теперь на его место стоит геотермальная электростанция. **Хэнань — провинция на востоке центральной части Китая, одна из колыбелей китайской культуры, на её территории находится множество исторических памятников разных эпох, начиная с Палеолита. По количеству подземных культурных ценностей Хэнань на первом месте в Китае, по количеству наземных культурных ценностей — на втором месте. ***В тексте снова упоминание о разумной душе Хунь, даосская философия. Перевод Марины Алиевой. Консультант по переводу Kirillasoe. Глава 204. Пусть сын вернётся домой. За последние дни в воинской части не было никаких дел, этот день выдался относительно беззаботным, и Гу Вэйтин, почувствовав неожиданное воодушевление, вознамерился ещё раз посетить с досмотром маленькое «гнездо разврата» Бай Лоиня и Гу Хая. Открыв дверь, он почувствовал затхлый дух, которым была полна комната, должно быть, это оттого что очень давно не открывались окна. Гу Вэйтин распахнул окна, снаружи была оживлённая торговая улица, непрерывные потоки автомобилей и толпы людей. Он обратил внимание, как очень похожий автомобиль въехал во двор жилого комплекса, и из машины вышли два человека. Его сердце резко сжалось, он ещё раз присмотрелся, но больше ничего не увидел. На балконе находились несколько горшков с цветами, теперь они по большей части все засохли. Брошенная лейка валялась в стороне, промёрзшая за зиму и после схода снега утратившая форму. В кухне имелся полный ассортимент необходимой посуды, приправы в строгом порядке были расставлены в коробке, среди этих приправ была открытая солонка с солью. Соль уже превратилась в монолитный кусок, из него торчала маленькая ложка. Гу Вэйтин не мог представить, как Гу Хай своими большими руками берёт эту ложечку и как он выглядит при этом; совершенно невозможно представить, как он мог спокойно стоять на этом месте и заниматься какими-то пустяковыми хлопотами. Зелёные овощи давно высохли, их увядшие листья мягко свешивались с боков корзинки для овощей; картофель покрылся плесенью и рябыми пятнами; оставшийся усохший баклажан торчал, как палец; луковица единственная всё ещё выглядела хорошо, он приподнял корзину и в результате обнаружил проросшие сквозь грязь на дне сгнившие корни. Открыл холодильник, внутри разнообразная готовая еда, напитки, засоленные овощи… Набито очень плотно, но аккуратно. Возможно, перед отъездом они хотели приготовить сытный обед, жаль только, не успели управиться. К счастью, оба туалета были очень чистыми, на унитазах перед отъездом поменяли сидения на новые, ванна каждый раз отмывалась дочиста щёткой. На полочке для умывальных принадлежностей стояла одна потерявшая шерсть облезшая уточка; * изначально уточка была пушистой, но в конце концов чьи-то глупые руки повыдёргивали из неё весь пух. На полке также были разложены предметы ухода для двоих: один флакон с очищающим молочком для лица почти полный, один израсходованный почти до дна; очевидно, оба путали средства для ухода за лицом и пользовались ими как попало, не делая различия между «твоим» и «моим». Гу Вэйтин поднял один стакан для полоскания рта и внимательно рассмотрел. На его поверхности было напечатано фото Гу Хая, на этом фото Гу Хай надул губы и у него было совершенно возмутительное выражение лица; на другом стакане фото Бай Лоиня примерно с таким же выражением. Гу Вэйтин поставил два стакана рядом, и действительно, две пары надутых губ соединились как будто в поцелуе. Он никак не хотел признавать, что один из этих дурноплясов — его родной сын! Осмотрев спальню, он нашёл её в превосходном порядке, по сравнению с прошлым его посещением, когда ему пришлось много чего прибирать. Поверх лежали только одно толстое большое одеяло и одна длинная подушка; только лишь посмотрев, как разложены постельные принадлежности, можно было сразу догадаться, каким образом эти двое обычно спали. Раскрыв левую прикроватную тумбочку, он обнаружил целый контейнер с презервативами, каких только расцветок там не было; открыв правую тумбочку, увидел коробку со смазками, тоже на любой вкус. Гу Вэйтин присел на кровать, тихо разглядывая это уютное маленькое жилище, пытаясь сердцем отведать на вкус, что за ощущения витают здесь повсюду. Настал уже девятый день пребывания в Тибете. Большую часть времени они проводили в путешествиях, разъезжая от одной достопримечательности к другой, иногда устало прохаживались по улицам, проникаясь местными условиями и обычаями. Когда пришёл звонок от Гу Яна, они плыли на лодке из бычьей кожи по озеру Ямджоюм-Цхо, ** любуясь прекрасными, живописными горными видами. Сегодня на озере был сильный ветер, если иметь смелость открыть рот, почувствуешь, что дыхание становится неровным. — Алло? Кроме воя ветра, Гу Ян ничего не услышал. Гу Хай тоже заорал во всю глотку: — Брат, что? — Твой отец согласился не вмешиваться в ваши дела, срочно возвращайтесь. — Что? Что ты сказал? Гу Ян с неохотой повторил ещё раз и отключился. Бай Лоинь, раскрыв воротник куртки, в который он прятал лицо, подождал, пока Гу Хай опустит телефон и нетерпеливо спросил: — Ну, что там? — Не знаю, я только услышал, что мой отец что-то, как-то там… — Гу Хай всунул телефон в карман и с полным безразличием продолжил, — Хрен с ним, будет преследовать, пусть преследует, так и быть… Командир, давай, вперёд, ха-ха! Спустя два дня снова позвонил Гу Ян: — Ещё не приехал в Пекин? Заспанный Гу Хай, зевая ответил: — Кто не приехал в Пекин? — Не говори мне, что вы ещё не выехали. — Выехали, выехали откуда? Тон Гу Яна подёрнулся тонкой прохладой: — Где вы сейчас? — В Тибете, — Гу Хай зевнул и сел. — Даю вам три дня времени, собирайте вещи и немедленно на самолёте возвращайтесь в Пекин. Утомлённый Гу Хай мгновенно встрепенулся: — Возвращаться в Пекин? Чего ради возвращаться в Пекин? — Похоже я напрасно звонил тебе два дня назад, ты что, ничего не услышал? — Когда ты звонил, я как раз был на озере, в тот день был сильный ветер, кричали птицы, я не ясно расслышал, скажи ещё раз. Гу Ян холодно крякнул: — Однако, ты живёшь весьма безмятежно. Бай Лоинь ещё не проснулся, рука Гу Хая блуждала по его телу, он томно сказал: — Да скажи, наконец, в чём дело? — Твой отец согласился больше не мешать вам. Он дал пять дней, ему нужно непременно лично лицезреть твою персону. Вы уже задержались на два дня, у вас осталось только три дня, отправляйтесь, пока не поздно. Гу Хай холодно ухмыльнулся: — Строишь мне козни? У тебя, блядь не бывает хороших намерений! — Какие ещё козни, хватит нести вздор, срочно возвращайся. Рука Гу Хая, скользившая по телу Бай Лоиня, остановилась на его жи-воте, на лицо Гу Хая, наконец, вернулся нормальный цвет: — Ты говоришь правду? Гу Ян, фыркая, расхохотался: — Тебе там так сильно размочили твой IQ? Гу Хай, забыв, что его рука уже опустилась к низу живота Бай Лоиня, свирепо сжал ладонь. От боли Бай Лоинь проснулся и только собрался взорваться, но Гу Хай торопливо протянул руку к его голове и погладил по волосам; Бай Лоинь очень скоро опять уснул. К тому времени, когда Бай Лоинь снова проснулся, Гу Хай сидел рядом на стуле с прямой спиной и весьма удручённым видом. — Что случилось? Утром, сквозь сон, Бай Лоинь смутно слышал, что Гу Хай с кем-то разговаривал по телефону. Гу Хай вздохнул: — Мой отец больше не будет вмешиваться в нашу жизнь. Бай Лоинь, впрочем, продемонстрировал исключительное спокойствие, он медленно сел и искоса, сумрачно посмотрел на Гу Хая: — В таком случае, из-за чего ты тревожишься? — Не знаю, — Гу Хай не мог сосредоточить взгляд, — Как-то скучно. — … Псих. Бай Лоинь оделся, послушно встал с кровати и отправился в ванную, начал чистить зубы и сразу вышел с полным ртом пены, посмотрел на Гу Хая и сказал: — На самом деле, мне тоже не хочется возвращаться, ха-ха-ха… Гу Хай подошёл к ванной и лениво оперся на дверную раму, в глазах появился порочный блеск: — А что, если остаться здесь ещё на несколько дней? — Да ладно, — Бай Лоинь прополоскал рот, — Ты не хочешь возвращаться? Гу Хай поднял уголки рта и бросил: — Противоречиво, — и без настроения сразу отошёл. Ожидая, пока Бай Лоинь выйдет, Гу Хай лёг на кровать, жалостно вздыхая с видом больного, Бай Лоинь подошёл и тоже прилёг рядом. Два товарища по несчастью принялись показушно причитать в голос, а потом вдруг вскочили на ноги и стали радостно собирать вещи. Домой, наконец-то можно вернуться домой! Эти очаровательные пейзажи вокруг всё-таки не их родной край. Несмотря на то, что Бай Лоинь и Гу Хай торопились домой ускоренными темпами, к тому времени, как они вернулись истекали уже последние дни апреля. Бай Ханцзы, заслышав о возвращении Бай Лоиня, каждый день стоял в ожидании у ворот, рискуя отрастить шею как у жирафа, с такой надеждой он её вытягивал, высматривая сына. Наконец, двое вернулись в родной дом. Ради того, чтобы приветить Бай Лоиня, тётушка Чжоу в этот день не пошла в закусочную, с утра пораньше она наготовила на кухне вкусных угощений, чтобы угодить сыну, а потом, трепеща, встала на пороге. В переживаниях она простояла до двух часов дня, и когда, наконец, появился силуэт Бай Лоиня, невольные слёзы покатились из её глаз. — Дитя, намучился на чужбине? Я смотрю, личико у тебя высохло на солнце, обуглился, как головёшка… Бай Лоинь извинился перед родными за свой вид, объяснив, что его лицо просто очень загорело во время путешествия. — Скорее пойди к бабушке и дедушке, когда твоя бабуля не увидела тебя в канун Нового года, она проплакала всю ночь. Она считала, что с тобой что-то случилось, и как мы ни объясняли ей, она нас не слушала. С глубокой тяжестью на сердце Бай Лоинь поспешно пошёл в комнату дедушки и бабушки. Как только бабушка Бай увидела Бай Лоиня, она расплакалась, совершенно как маленький ребёнок, она плакала и приговаривала: — Бабушка уже думала, что ты пропал… Бай Лоинь смеялся сквозь слёзы и изо всех сил успокаивал бабушку: — Бабуля, разве это плохо для меня? Во время новогодних каникул я участвовал в выездных соревнованиях, меня направили от школы на одно особо трудное и важное соревнование. Если бы я не поехал, мне бы не дали рекомендацию на зачисление в университет. Бабушка Бай снова спросила: — Ты совсем не скучал о бабушке? Опечаленный Бай Лоинь крепко сжал бабушкины руки: — Скучал, каждый день скучал. Бабушка Бай, словно не слышала его и продолжала твердить вновь и вновь: — Ты совсем не скучал о бабушке?.. Ты совсем не скучал о бабушке?.. Ты совсем не скучал о бабушке?.. Эти несколько слов бабушка Бай произносила чрезвычайно ясно, неизвестно, сколько раз она проговаривала их в своей голове. Бай Лоинь с покрасневшими глазами встал, сходил за махровым полотенцем и обтёр бабушке лицо. Остаточные явления тромбоза у дедушки Бая последнее время становились всё более очевидными. Увидев Бай Лоиня, он узнал внука и радостно заулыбался, но сказать уже ничего не смог. Только въехав во двор жилого комплекса, Гу Хай сразу увидел Гу Яна, стоявшего у подъезда. Ещё сидя в машине, Гу Хай начал широко улыбаться ему, а Гу Ян, как обычно, с каменным лицом без выражения смотрел на него. Гу Хай вышел из машины и подошёл к Гу Яну. — Что за безобразный у тебя загар? Гу Хай оскалил зубы в улыбке: — Это цвет солнца. Гу Ян холодно усмехнулся: — А зубы белые. Оба плечом к плечу вошли в лифт, лифт медленно поднимался, Гу Ян кидал косые взгляды на Гу Хая, Гу Хай посматривал на Гу Яна. Два брата сталкивались взглядами, чувствуя, что несовместимы, как огонь и вода и должно быть, вспоминая деревенского старосту Гу и растяпу. Наконец, вошли в дверь, Гу Ян заговорил: — Твой отец сейчас здесь. Гу Хай остановился на пороге и с опаской посмотрел на Гу Яна. — Ну что? Даже на собственном пороге боишься угодить в ловушку? Где же твоя храбрость и мужество? Гу Хай что-то холодно буркнул в ответ и шагнул в комнату. Гу Вэйтин торжественно восседал на диване, при виде вернувшегося долгожданного сына его лицо не слишком изменилось. — Отец, — тихо позвал Гу Хай. Гу Вэйтин не откликнулся, неизвестно, то ли не услышал, то ли не захотел слышать Гу Хая. Гу Хай, держа в руке свою сумку, вошёл в спальню, поставил вещи, как обычно, сменил одежду, вышел со стаканом воды. Жадными глотками выпил полностью и отставил стакан в сторону. — Если я сказал, что не буду вмешиваться, это не означает, что я поддерживаю вашу пару. Рассчитывать, что я одобрю ваши отношения ты можешь только в следующей жизни. Втайне, про себя Гу Хай подумал, «мне ни к чему твоё одобрение, просто не препятствуй». Думая так, Гу Хай всё-таки вежливо ответил: — Благодарю за понимание, отец. После этих слов лицо Гу Вэйтина немного расслабилось; по правде говоря, с той минуты, как Гу Хай вошёл, он скрытно наблюдал за ним, не показывая этого наружно. Гу Хаю хотелось быть благодарным своему путешествию в Тибет, из-за которого Гу Вэйтин и правда поверил, что Гу Хай в чужих краях питается ветром и спит на росе, *** и не имеет ни одного счастливого дня. Если позволить Гу Вэйтину узнать, что время этого путешествия для Гу Хая было как медовый месяц, можно предположить, что он в порыве гнева отправит его в ссылку в какие-нибудь лагеря на дальних окраинах. — Я тебя спрашиваю, что ты решил по поводу своей учёбы в университете? — Ничего, — со всей искренностью ответил Гу Хай. Гу Ян из дальнего угла мрачно глянул на брата. Гу Вэйтин выразил недовольство: — Ничего? Тогда что ты собираешься делать? Просто сдать экзамены и поступить в университет? С твоим уровнем знаний максимум, на что ты можешь рассчитывать, это третьесортный институт, тебе самому-то не зазорно? Гу Хай не имел никакого желания обсуждать этот вопрос с Гу Вэйтином, что бы он ни сказал, Гу Вэйтин не сможет его понять, уж лучше заткнуться и молча сделать то, что считает нужным. — Положи сигарету! — рявкнул Гу Вэйтин. Гу Хай выпустил дым и затушил сигарету. Гу Вэйтин вытянул указательный палец в сторону Гу Хая: — У меня для тебя только одно предложение: ты послушно идёшь в армию, а лучше сразу сдаёшь экзамены на должность при Министерстве национальной обороны. Если хочешь остаться в стране, для тебя только эти два варианта. — А Вы не можете вообще не указывать, куда мне идти? Гу Вэйтин рассердился: — По отношению к тебе я уже достиг предела попустительства! Гу Хай только собрался что-то сказать, как заговорил Гу Ян: — Дядя, сейчас пройдут выпускные экзамены, и мы снова это обсудим, пусть пока Сяо Хай отдохнёт пару дней. Холодные, острые зрачки Гу Вэйтина долго угрожающе сверлили Гу Хая, наконец, он поднялся и направился к выходу, дойдя до двери, не оборачиваясь, он произнёс: — Всю эту дрянь из твоих тумбочек я вывез! Не дожидаясь ответа Гу Хая, он зашёл в лифт, Гу Хай скрипнул зубами ему вслед: — Старый — развратный — вор! * Китайские уточки мандаринки — символ преданности и любви. Для многих влюбленных декоративные уточки мандаринки являются символом нерушимого брачного союза, привносящего в отношения возвышенные и романтические чувства. Своё название уточки мандаринки получили из-за своего ярко-оранжевого оперения, похожего на одежды китайских знатных вельмож-мандаринов. Уточки мандаринки в течение своей жизни образуют одну-единственную пару. Если кто-то один из этой пары погибнет, то второй может погибнуть от тоски. Плаванием, перелетом, добычей корма, выращиванием птенцов и всеми остальными своими делами эти пернатые занимаются вместе. Их трогательная преданность друг другу олицетворяет нежные отношения, любовь и преданность супругов. Издавна уточки мандаринки, как яркий талисман любви и символ фен шуй, преподносятся молодоженам в день заключения брачного союза. Источник: http://vse-talismany.ru/utochki-mandarinki Видимо, Гу Хай поставил талисман, как знак своих серьёзных намерений в отношении Бай Лоиня, он всерьёз полагал построить с ним семью. ** Красивейшее озеро Ямджоюм-Цхо — одно из четырёх священных озёр Тибета наряду с «небесным» озером Нам-Цхо, озером оракулов ЛхамоЛа-Цхо, на берегах которого монахам приходят видения о месте следующей реинкарнации Далай Ламы, и озером Манасаровар у Кайласа. Тибетцы совершают Кору, ритуальный обход вокруг озера по часовой стрелке, и набирают с собой в ёмкости воду, считающуюся целебной. Озеро разлилось на высоте 4488 метров и имеет сложную вытянутую форму со множеством рукавов, его даже сравнивают с телом скорпиона. Источник: http://reports.travel.ru/reports/2015/12/251002.html ***В тексте 风餐露宿 (fēngcān lùsù) — питаться на ветру, спать на росе (обр. о: а) трудностях пути; б) жизни бедняка). https://bkrs.info Перевод Марины Алиевой. Консультант по переводу Kirillasoe.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.