Личный «холод» герцога

      Вечер — по-настоящему сказочное время. Особенно когда рядом есть тот, кто тебя любит и ценит. Ну, или ты веришь в это.       Ледяной эльф с черными волосами, отливающими синевой, с важным видом стоял у окна, смотря на улицу, едва заметную из-за темноты. Винтер ждал прихода любимого волка, который по обыкновению гулял где-то в королевском парке. Джордж и правда многим походил на своего зверя — своевольный, опасный и хитрый оборотень, в жилах которого, однако, текла и кровь темных эльфов — жутко высокомерных созданий, среди которых так много этих французов.       Эльфийский слух был в разы хуже слуха оборотней, а потому приход Вильерса барон так и не заметил. Только когда позади него тихо клацнули зубами, эльф обернулся и, сам того не замечая, прижал к боку герцога короткий кинжал. — В опасные игры играете, Генри, — широко ухмыльнулся Бэкингем, внимательно следя за слегка испугавшимся другом, который тут же выронил кинжал. Вильерс знал, что лорд не способен его предать, а потому только тихо посмеивался над чересчур пугливым эльфом с бледной, нежно-голубого цвета кожей. — Я знал, что вы придете, милорд, — Шеффилд отвел взгляд в сторону, но герцог, взяв мужчину за подбородок, заставил его посмотреть в свои темно-синие глаза, совсем неподходящие оборотню. Эти глаза завораживали, подчиняли себе гордого ледяного эльфа. С любым другим человеком — Бэкингем, в общем-то, им и не являлся — барон не вел себя так, будто он ласковый и вечно мурчащий кот. — М-м, именно поэтому вы чуть не проткнули меня этим кинжалом, словно куропатку вертелом? — Эта улыбка, сводящая эльфа с ума, вновь появилась на губах волка. И Бэкингем понимал, что творится с его личным холодом, и ухмылялся с ноткой самодовольства. — Милорд, — пролепетал влюбленный Винтер, будто бы извиняясь. Затем, отбросив всякие сомнения, схватил герцога за изрядно помятый воротник — Генри предпочел не думать, при каких обстоятельствах он стал таковым — и притянул оборотня к себе, целуя с непривычной для ледяного эльфа страстью.       «Ледышки» по своей природе были холодными во всех смыслах, а потому их температура могла тягаться даже с вампирской. Впрочем, кровососов эльфы не любили точно также, как обычные люди вервольфов. Одним из которых и являлся Бэкингем. «Монстр у власти!» — ах, как же привычны были эти слова герцогу, верой и правдой служившего обоим Стюартам, с которыми ему довелось быть знакомым. Но как он может быть «монстром», когда в него влюбилось подобное создание, эльф? Нет, Вильерс не такой! По крайней мере, он был «хорошим» только для тех, кто ему нужен. А прижимающийся к герцогу Шеффилд был просто необходим, сейчас уж точно. Пылкость льдинки порой превосходила страсть небезызвестной Анны Австрийской, так почему бы не воспользоваться этим? А Джордж всегда брал то, что ему нужно.       Винтер медленно тает и умирает каждый раз, когда его касается Бэкингем, покусывает кончик длинного уха эльфа. Вильерс — проклятье Генри и его спасение, единственное существо, ради которого он готов отдать жизнь. Герцог прекрасно понимает это, пользуется верностью и отвагой своего любовника. Нет, Джордж не станет долго горевать, если он погибнет. Никто не вечен, чей-то век всегда короче. Разве важна жизнь какого-то дворянина, когда есть возможность спасти первого министра или же короля? Ответ очевиден, господа.       Шеффилд хочет верить, что вервольф не такой, как о нем говорит обычный народ. Что могут знать люди, ни разу не видевшие Бэкингема в глаза? Слухи — ничто, когда ты знаешь человека столько лет! Но вдруг любовь затуманила тебе голову, ты запутался? Винтер начинает прислушиваться к словам обычных людей и поражается всё больше. Как же двуличен герцог…       Поцелуи становятся все настойчивее и больнее, чувствуется невыносимый жар. Они вдвоем в этой комнате, Джордж не собирается себя сдерживать. «Остановись», — болезненно скривив губы и зажмурившись, шепчет Генри. Герцог в ответ рыкает что-то совершенно по-животному, сильнее вбиваясь в эльфа.       Вильерс как никогда был похож на своего зверя. Жестокий волк, способный вырвать тебе глотку при малейшем неповиновении. Будь осторожен с ним, служи ему, даже если видишь, во что превращается твоя любовь.       Любовь бывает опасна, помни это всегда, Винтер.