kyouki

давай сначала потанцуем. очень медленно, всласть, разобрав каждое движение по кусочкам. штрихи, тени, хруст перекатывающихся костей. аплодисменты и воздушные поцелуи. я готов водрузить на тебя корону и провозгласить высшей кастой и даже возвести в ранг святых но окатывает судорогой по щекам твоими хлесткими, меткими с левой, а говорили будет красиво, как в сказке где-то на уровне шеи высечено твоё имя ‘чонгук’ и как долго я пытался его соскоблить часами сидя в ванной кровь текла, но боль совсем не уходила в три часа ночи у какого-то накрытого волной духоты и дыма клуба первая буква на танцполе вторая, а дальше, комом из удушья и грубых рук остальные твоя ликующая улыбка и такой притягательный, мерзкий смех оттеснив толпу, преждевременно ярко разукрасив лицо проведя до самой кромки городских окраин заставил окунуться в жар и тяжелую похоть в моих снах тесно и очень много оттенков красного когда ты насытившись уходишь не закрывая дверь я вижу в бликах перегоревших ламп подсвеченное самой ночью мое имя. оно покрыто мелкими шрамами — ты пытался сделать то же, что и я. ведь так хочется довести дело до конца, избавиться от ненужного бремени осколков, наполняющих пустую реберную коробку. а сука — судьба имеет на нас свои виды. по — садистски позволяет тебе оставлять свои печати и нагромождаясь выплескивать свою ярость. в этом мире все так завидуют родственным душам, но мой мальчик — безумец, отравивший собою будто весь мир как же так, выходит, ты — прокажённый? , но мне не хватит ни сил, ни всей той чёртовой скорби чтобы позволить тебе загреметь поэтому я оттираю не только свою, но и чужую кровь со стен и пола. и все же я знаю что скоро, очень скоро, настигнетнастанетворвётся толпой с дубинками наперевес — наш совместный совсем несчастливый конец.