Встреча на Эльбе

      - Там кто-то есть, сэр, - рядовой опустил бинокль и, обернувшись, посмотрел на командира.       Тот кивнул и, в свою очередь, взглянул на молодого человека, который напряженно вглядывался вдаль. Альфред Ф. Джонс казался удивительно напряженным – таким напряженным лейтенант Коцебу видел его лишь один раз. Правда, и он сам в тот день выглядел не лучше – они оказались свидетелями того, как советские войска по ошибке обстреляли американское подразделение. Приняли за фашистов, которые наловчились вешать американские флаги и выдавать себя за союзников.       Сейчас, правда, никакой угрозы их разведывательной группе не было. Просто так получилось, что, заняв небольшую немецкую деревушку, бойцы неожиданно увидели незнакомого солдата. Судя по форме – советского, тоже, видимо, из разведгруппы. Самое интересное – этот разведчик был на лошади… Впрочем, как потом решил Коцебу, это было неудивительно – видимо, русские берегли топливо. Да и на коне двигаться по узким тропкам между деревнями было куда как быстрее. И выглядел он, кстати, действительно интересно – словно полководец на параде. Или какой-нибудь командир из средневековья. Но, конечно, этот солдат был простым рядовым, ни разу американцев не видевшим. Потому сейчас и приходилось решать, что с союзником делать – официально армии еще не состыковывались, хотя уже и подошли вплотную к границе – реке Эльбе.       - Окружайте его, только осторожно, - Джонс облизнул губы, и Коцебу тотчас отдал приказ своим ребятам.       Правда, окружить русского не получилось – тот, заметив, что американцы начали смыкать кольцо, молча стегнул лошадь и только его и видели. Установить контакт не вышло.       - Ушел, сэр, - мрачно доложил Коцебу вышестоящему, проклиная про себя подозрительность русских.       Впрочем, их можно было понять. Откуда тому знать, что это американцы, а вовсе не переодетые фашисты? Наверное, на его месте лейтенант бы поступил точно также. Джонс же к поведению союзника отнесся с меньшим пониманием – громко выругавшись, пнул валявшийся на земле камешек.       Коцебу наблюдал за ним уже с нескрываемым интересом. Конечно, Альфред никогда не был примером сдержанности, но обычно негативные эмоции так ярко не проявлял. Он мог много улыбаться, громко шутить даже после самых страшных боев, но никогда не позволял себе при солдатах выказать раздражение или гнев.       - Ладно, - сняв каску, парень взлохматил светлые волосы. – Выдвигаемся к Эльбе. Надеюсь, этот скажет своим, и там мы словимся.       Коцебу кивнул и, отдав честь, подозвал бойца.       Конечно, странно было самому получать приказы от солдата, которого он всегда считал простым рядовым, но командование, едва встреча с восточным союзником замаячила на горизонте, спустило директиву. И директива эта гласила, что по всем вопросам, касающихся контактов с советскими войсками, право принимать решение в полку имеет лишь Альфред Ф. Джонс, рядовой. Можно было удивляться такому приказу, но правда была в том, что Джонс действительно много знал о советских войсках и с легкостью предугадывал, где могли расположиться союзники.       Вот и сейчас, подойдя к Эльбе через два часа, разведгруппа действительно увидела приветственно машущих им русских на другом берегу. Был среди них и тот разведчик – все еще на коне. Длинный белый шарф развевался на ветру.       Альфред на мгновение замер, будто не веря собственным глазам, а потом, широко улыбнувшись, сорвал каску и замахал ей в ответ, что-то приветственно крича. Радостное настроение мгновенно предалось всем американцам. Всем захотелось немедленно встретиться с русскими лицом к лицу. Быстро нашли небольшую лодку. Загвоздка была лишь в том, что она, во избежание кражи, была прикована к мосткам. Коцебу, глядя на бегающего по берегу восторженного Альфреда, с легкой душой решил не возиться с замком, а просто подорвать цепь гранатой.       Операция удалась с блеском, и уже через несколько минут он и Джонс (к сожалению, больше места не оказалось), уже переправлялись через реку. Блондин сияющими глазами смотрел на противоположный берег, и с лица его не сходила глупая улыбка.       На берег им помогли выбраться советские солдаты, и тут же заключили в объятия. Коцебу крепко обнял какого-то русского в ответ. На душе было так радостно, словно закончилась война. Хотелось петь, плясать, кинуть каску в небо – потому что, наконец-то, у него было чувство, что скоро кошмар прекратится, и все они – и русские, и американцы, и англичане – отправятся домой. С трудом обернувшись, он поискал взглядом Джонса, но вокруг были лишь русские со счастливыми улыбками. Кто-то сунул в руку стакан, что-то прокричали на незнакомом языке, и Коцебу, смеясь и понимая, что это тост то ли за встречу, то ли за победу, выпил.

***

      - Какого… ты ускакал? – Альфред ткнул русского под ребра, сердито глядя в фиолетовые глаза.       Волна радости схлынула, и теперь можно было показать свое недовольство. А недовольство было – между прочим, он мог бы обнять Брагинского еще два часа назад. А то и утащить в чей-нибудь дом – благо, покинутых строений в деревне была куча. Или, на крайний случай, сгодился бы и сарай. А так можно лишь обниматься невдалеке от группы. Правда, Иван все-таки расцеловал его в щеки, но Альфред заметил, что Коцебу приняли также тепло, потому было понятно, что по советским меркам Брагинский вел себя сдержано. И это злило.       - Командование спустило директиву, между прочим, потому и пришлось отбыть к своим. Чтобы у Шишкина проблем не было – а то конфуз, первая встреча, и с каким-то простым разведчиком, - Брагинский улыбнулся и снова прижал к себе американца. Тот напрягся, но, когда русский уткнулся носом ему в макушку и глубоко вдохнул, все-таки обнял в ответ.       - Все равно нечестно, - пробурчал он куда-то в светло-зеленую форму. Форма, кстати, была другой, не такой, в какой он увидел Брагинского в деревне. И со звездочками. Офицерская, видимо. Но вот что делал офицер в качестве простого разведчика в каком-то захолустном немецком поселении?       Америка, осененный догадкой, поднял голову и озвучил пришедшую мысль:       - Если ты офицер, то какого фига разъезжал на лошади по окрестностям? На экскурсии был?       Брагинский смущенно отвел взгляд.       - Ага! Ты тоже меня искал! – американец торжествующе расхохотался, за что тут же получил тычок по ребрам и снова уткнулся в зеленую ткань носом.       Взгляд опять остановился на звездочках. Они просто гипнотизировали, упрашивая снять их и засунуть в карман.       Америка, хитро улыбнувшись, отстранился и положил руку на плечо Советского Союза.       - Я так и знал, что и ты не чужд романтике. Подумать только – ради меня спер откуда-то лошадь и поскакал на выручку. Меч хоть взял?       - Не обольщайся, - сухо ответил Брагинский, однако на бледных щеках проступил слабый румянец. – Лошадь эта приписана к нашему полку, и я просто патрулировал территорию. Ты не принцесса в опасности – это скорее от тебя спасаться надо.       - Ну да, ну да, - ладони Альфреда накрыли-таки погоны. – Ты вовсе не мчался ко мне на свидание, а я не преодолел разделяющие нас сотни миль ради короткой встречи. Я все знаю, - Иван, наконец, снова улыбнулся, и так тепло, что сердце Альфреда забилось сильнее. Пытаясь справиться с накатившим на него смущением, американец тут же сменил тему: - Ой, представляю, что Арти скажет «У всех война, а у них – романтическое свидание», - мастерски передразнил своего бывшего опекуна Америка.       - Думаю, Франциск найдет, что ему ответить, - грубые пальцы взъерошили светлые волосы и Альфред, прикрыв глаза, кивнул. – И объяснит, что для романтики война не помеха.       - Наглядно, думаю, объяснит, - согласился Альфред, подставляя лицо теплому апрельскому ветру и позволяя себе забыть, что у него и Советского Союза была разная идеология, что Людвиг до сих пор не сдается, что где-то в этой войне гибнут его ребята… Сейчас для него существовали только объятия Ивана, его голос… и маленькие звездочки, спешно сунутые в карман.