Шорох волн

На следующий день Влад набрал номер Сергея. Тот не брал трубку, и тогда мужчина позвонил Боре. — Я сейчас у него. Он лежит, отвернувшись к стене и не хочет говорить и есть. Лучше бы ты приехал, только ты можешь на него повлиять, — в голосе друга ощущалась усталость. — Ты же понимаешь, что этим я всё только испорчу? — вздохнув, покачал головой Алтуфьев. — Как ты можешь всё испортить, если он только о тебе и думает? — Мы больше не будем вместе. Если я вернусь, то подарю ему надежду. Тебе не кажется, что это нечестно? Разве он не заслужил обычной честности? — Владу было неприятно, он ощущал на себе тяжкий груз ответственности, который давил. — Знаешь, Влад, я всегда с тобой согласен, но в этот раз ты совершаешь ошибку. Очень серьёзную ошибку. Ты ему необходим. Вы столько прошли вместе. Он тонет, и спасти его можешь только ты, но ты вбил себе в голову какие-то идиотские мысли. Блин, я не знаю. Что вы творите, ребята. И Борис бросил трубку. Влад опустил смартфон на стол и помассировал переносицу. Слова друга смогли растормошить какие-то вроде бы успокоившиеся чувства. Неужели только он может сейчас помочь Сергею? Неужели он поступает неправильно, отказываясь приезжать? А как же честность в отношениях? Или где-то была допущена ошибка? Владислав посмотрел в окно. На сучьях деревьев лежал иней. Свинцовое небо придавливало серый город. Хотелось оказаться как можно дальше от этого надоевшего офиса, он всех проблем. Хотелось туда, где льётся незнакомая речь, рокочет океан, пенно облизывая загорелые щиколотки, а коктейль удивляет вкусом экзотических фруктов. Но в последнее время жизнь Алтуфьева превратилась в самый обычный быт. Это была петля. Клетка. Хотелось вырваться на свободу и просто отдохнуть, ни о чём не думая. Но теперь Стрельников требовал помощи и участия. Борису удалось задеть в мужчине какие-то притупленные чувства. Раз он один может помочь Серёже — он должен сделать это. Ради их общего прошлого. Но почему-то эта тяжкая обязанность делала Влада ещё холоднее внутри. Смартфон издал несколько звуков, принуждая Алтуфьева зайти в свою социальную сеть. Писал Антон. «Привет, как смотришь на то, чтобы увидеться в выходные?». Влад замешкался. Несколько секунд он смотрел в экран, а потом отложил телефон и чертыхнулся. Он опять ощущал несвободу. Это ужасно раздражало, ведь решение уже было принято. Но оно почему-то не позволяло Алтуфьеву окончательно разорвать ту нить, что связывала их с Сергеем. А ведь сегодня они почти всю ночь переписывались с Дугиным. Вспомнили старых знакомых, обсудили политику, музыку, фильмы. И в какой-то момент Владиславу показалось, что Антон — это выход. Это нечто новое. Это ступень, на которую он должен перейти, не оглядываясь. Быть может, полное охлаждение к Сергею и было вызвано естественной подготовкой к тому, чтобы вскоре окунуться в новые чувства? С другой стороны, Алтуфьев совсем не чувствовал готовности к новым отношениям. Но чувствовал, что рядом есть нечто свежее, то, что может заставить его встрепенуться. После работы он заехал в супермаркет, купил продуктов, и приехал к Стрельникову. Воспоминания градом свалились на мужчину, когда он въезжал во двор. Было и хорошо, и плохо. Дверь в квартиру открыл Боря. Когда он увидел Влада, его лицо прояснилось. — Молодец, что приехал, — прошептал мужчина, забирая у Алтуфьева пакет. — Он не спит. — Ты езжай домой, тебя же ждут, — Алтуфьев сбросил куртку и начал снимать обувь. — Ты уверен? — Да, Борь. Спасибо, что был с ним, — кивнул Владислав и мельком глянул на своё отражение, чтобы через несколько секунд отворить дверь в комнату и увидеть Стрельникова. Представившаяся картина поразила Алтуфьева. Вызвала в нём фейерверк эмоций. Сергей лежал на диване и смотрел в потолок. Он был бледнее мела, под глазами пролегли синяки. Руки были перебинтованы, как и торс. Это был не тот человек, которого он оставлял. Это была его сломанная пародия. «Неужели он и грудь резал?» — в ужасе подумал Влад, проходя внутрь и закрывая за собой дверь. — Привет, — мужчина сам не ожидал, но его голос дрогнул. Стрельников содрогнулся — Алтуфьев видел это содрогание. У него засосало под ложечкой. И вдруг почудилось, что никакого расставания нет, что всё это ему приснилось. И сейчас они обнимутся, и будут долго валяться в постели вместе, болтая о пустяках. — Ты пришёл?.. — хрипловато прошептал Сергей, привставая на локтях и морщась от боли. — Что ты с собой сделал? Зачем?.. — Влад медленно приблизился к мужчине. — Я не мог терпеть… ты меня и видеть не хочешь. Не отвечаешь на сообщения. Но я испугался. В последний момент стало страшно… Я слабак, — судорожно выдохнув, Стрельников медленно лёг на спину, не сводя пристального взгляда с возлюбленного. — Я не смог закончить начатое… — Как ты себя чувствуешь? — Влад присел на край кровати. Встревоженный взгляд метнулся по бинтам. — Херово. Глаза у Стрельникова были покрасневшими, сам он — бледен и небрит. Алтуфьеву было странно думать о том, что ещё совсем недавно он считал своей обязанностью следить за мужчиной, даря ему заботу. Теперь Владу казалось, что он просто навестил старого друга, который сам знает, как ему лучше. — Мне жаль, что ты видишь меня в таком виде… — пробормотал Стрельников, всматриваясь в голубые глаза. — Брось. Ерунда. Главное — скорее приходи в норму. — Да какая может быть без тебя норма? — голос мужчины дрогнул. И в следующую секунду он, со стоном боли сев, обнял Владислава, коряво и неловко, и прижал к себе. — Владик… Я так не могу… Вернись ко мне… Всё будет по-другому, обещаю… — горячий хрипловатый шёпот обдал теплом шею Алтуфьева. По его спине поползли мурашки. — Серёжа, я… — сглотнул он. — Только не отказывай. Даже если ты правда меня разлюбил — дай мне шанс попробовать всё исправить, и ты снова полюбишь меня — вот увидишь, — Стрельников всё сильнее прижимал к себе любимого, подрагивая. Влад вдруг вспомнил, как они сидели на крыше типичного питерского дома неподалёку от Невского, пили кофе в картонных стаканах, и любовались блёклым небом. Белая ночь окутывала их одной на двоих тайной. И поцелуи взасос с привкусом кофеина, муската и корицы жгли своей нежностью. — Ты сходишь с ума… — шепнул Влад. — Дай мне шанс. Прошу тебя… — Стрельников всё сильнее вжимался в мужчину. Алтуфьеву стало нехорошо. Он с трудом выпутался из объятий и встал. По телу проскакивали импульсы воодушевления. — Влад, не руби с плеча… Вспомни, как мы были счастливы вместе. Как любили друг друга. Я изменюсь. Всё будет по-другому, — Сергей смахнул с глаз появившиеся слёзы, а голос звучал требовательнее и жёстче. — Серёжа, ты сейчас мучаешь и меня, и себя, — отголоски душевной боли действительно дали о себе знать. Влад поёжился. — Видимо, я и правда живу в своей виртуальности, и просто не заметил, как всё просрал! Я раскаиваюсь! Я люблю тебя! — выпалил Стрельников страстно и исступлённо. Его лицо искажала гримаса боли. Алтуфьев резко повернулся к мужчине. Какое-то время он всматривался в лицо некогда любимого человека. Потом словно подобрался и нашёл в себе силы, чтобы двинуться к двери. — Я подумаю, а ты без глупостей, — выпалил Владислав, выходя из комнаты. Уже на улице ему показалось, что он что-то пообещал Сергею. Что-то такое, что не сможет исполнить. Обнадёжил ли он его? Алтуфьев вдруг понял, что да — сам не ведая того, пообещал. Шёл снег, всё было белым, и Влад брёл в сторону дома, хмуро глядя себе под ноги.