Ей

      — У Вас рак. Пошли метастазы. Мы, конечно, проведем химиотерапию, но…        Рак. Приговор врача гулким эхо отдается где-то в голове, сдавливая виски острой вспышкой. Горло сковывает спазмом, а дыхание сбивается, давит изнутри комком.       — Сколько? — Голос до неузнаваемости хриплый. — Доктор, сколько мне… осталось?       — Месяц, — мужчина тяжело качает головой, опуская взгляд в пол.        В глазах темнеет. Воздух громко вырывается из легких, слетая с губ тихим стоном. Месяц…       — Девушка, что Вы? — Врач вскакивает, роняя со стола бумаги. — Вам плохо?        — Нет, — губы не слушаются, а ватные ноги несут онемевшее тело в коридор, к выходу из больницы.

***

      На улице холодно без куртки. Уже по-зимнему ледяной, ветер срывает с деревьев листья, роняя на еще сухой асфальт.       Не важно.       Озябшими, деревянными пальцами по кнопкам, набирая знакомые цифры. Вызов.       Изо рта вырывается пар вместе со вздохом, когда на том конце раздается радостное:       — Да, зай?       — Нам нужно расстаться, — на выдохе, почти всхлипом.       — Как? — Неуверенность в родном голосе, а после нервный смех. — Это ведь шутка, да? Скажи, что это шутка. Это же…       — Нет! — Слишком резко, срываясь на крик. — Я… больше не люблю тебя.        Так проще, чем сказать. Просто сбросить, чтобы не слышать всхлипов. Просто…        Экран зажигается входящим. «Отклонить». Снова и снова.        А после длинные дни до конца. Ежедневные звонки и сообщения, удаляющиеся непрочитанными. И так и не отправленое «Прощай» в черновиках.       Пряча обритую голову под капюшоном толстовки, рисовать штрихами ее образ, выбрасывая каждый раз. Прислонившись спиной к двери, слушать плачь и просьбы открыть, тихо шепча в ответ: «Прости. Так будет лучше…». Отрывать листки календаря, отсчитывая дни до смерти.        Первое. Второе. Пятнадцатое.       Слабость накатывает все чаще, кости на исхудавшем теле проступают все четче, времени все меньше.       Тридцатое. Новый день летит в мусорку смятым обрывком.       Быстро. Все слишком быстро.       Сил еле хватает, чтобы нацарапать обломком карандаша на обратной стороне листка с датой: «Прости за ложь. Я люблю тебя…».