Контракт

Мы не можем быть единичны во Вселенной. У каждого из нас есть своё отражение. Когда думаешь об этом немного дольше, чем нужно, становится страшновато. Кто твой двойник? Где он живёт? Есть ли он вообще, или ты – исключение, грешник, не заслуживший милости быть продублированным? А если есть, то когда он проснется? Заметим ли мы момент, когда наши двойники заменят нас? Ей говорили с детства, самого раннего, что её глаза имеют власть. Что с помощью них можно отнять жизнь и спасти. Тысячи разных оттенков – для каждого Хьюга свой. Её был не переливающийся, не спокойный, не стальной – почти белый, без каких-либо изысков. Советник отца говорил, что такими глазами можно увидеть больше, чем дано просто синоби, пусть даже он относится к клану Хьюга. Что это глаза оракула. Ханаби никаким оракулом себя не считала – она хотела быть воином и по праву своей крови была им. Практически все уже прожитые годы своей жизни Хьюга тренировалась и наблюдала, наблюдала и тренировалась. Никогда не лезла выше своей головы – считала это бесполезным. Да, она была воином. Но дело было, наверное, всё-таки больше в том, что находилось внутри. Что таилось за Бьякуганом. В какой-то момент, подустав от ежедневной рутины, Ханаби обратилась к религии, найдя свою прелесть в культе дзен-буддизма. Нет, смерти она не поклонялась – но восхищалась ей, как восхищаются сильным противником. Однако девушка была не столь глупа, чтобы искать с ней встречи, и не настолько взросла, чтобы та искала встречу с ней. Она росла, наблюдая за теми, кто шел перед ней, кто вел почти непрерывные войны, кто становился героями, - и не чувствовала никакого интереса к ним. Они напоминали крыс, бегающих в клетке по кругу. А Ханаби уже знала, что из этой клетки не выбраться, что все они обречены возвращаться в неё раз за разом. Вечно. Перспектива была, надо сказать, не особо радостная, но и мучиться от неё смысла не имело. Ханаби редко позволяла себе бесполезные эмоции и действия. Хьюга все чаще казалось, что она занимает не своё место – настолько она сама отторгалась от всех остальных. В придачу ко всем этим мыслям, ей стали сниться сны, насыщенные странным, тревожащим смыслом: в купели, наполненной черной водой, лежит девушка. Белые волосы её выпростались поверх водной глади, лицо расслабленно, глаза закрыты. Как-то утром Ханаби, проснувшись, поняла, что с ужасом и одновременно нетерпением ждёт того момента, когда девушка проснется. Для чего, она не могла себе толком объяснить – казалось, что тогда откроется что-то важное, решится нечто, что повлияет на всю её жизнь. Ханаби с трепетом относилась к таким своим мыслям, будучи фаталисткой, и позволила им завладеть своим распорядком и своим телом. Иногда она с восторгом думала, что смогла разделиться на себя-оболочку и себя-дух. Пока её руки повторяли заученные движения, внутренняя Ханаби вела мысленный разговор с девушкой из снов, уговаривая ту поскорее открыть глаза. Пожалуй, впервые в жизни её так снедало любопытство. Когда отец отдал клан в руки её брата, Ханаби вздохнула спокойнее. Теперь не нужно было бояться ответственности и опасаться решений главы семьи. Можно было спокойно заниматься самореализацией и саморазрушением. Хьюга прекрасно помнила тот день, когда девушка из её снов наконец пробудилась. Ханаби тогда тренировалась с одним из охранников отца, и мужчина заставил её изрядно потрудиться. После очередной сложной комбинации, которую она с трудом отбила, оппонент подловил её на ложном маневре – быстрая подсечка, и рука лодочкой слегка коснулась её живота. Только слегка, а Ханаби показалось, что внутри неё провернули сюрикен. Она лежала на земле, ощущая спиной все камни, впивающиеся в неё, и выравнивала дыхание, убаюкивая боль. Момент, когда её сознание заволокла тьма, она не заметила. Место, где очутилась Хьюга, было более чем странным – комната, заваленная игрушками, с клетчатым мраморным полом и чайным столиком посередине. На тумбочке, стоящей у стены, сидела девушка из снов Ханаби и смотрела на неё, слегка улыбаясь. Едва увидев эту её улыбку, Хьюга поняла, что ничего прекраснее в жизни не знала. Обрамленное ореолом белых волос, личико хозяйки этого места напоминало лик Богини Солнца, а словно припорошенные снегом ресницы лишь придавали ему выразительности. - Ты так любишь боль, так любишь страдать? – голос у неземного создания был очень нежным и столь тихим, что Ханаби невольно сделала шаг вперед. - Нет. - Не лги мне. Я бы не снилась тебе тогда, и ты бы сюда не попала, - девушка обвела рукой окружающее ее пространство. – Знаешь, что это за место? Ответ Ханаби был ей не нужен – она и так знала его. - Это Бездна. В неё попадают отчаявшиеся, изгнанные и иногда даже убитые. Здесь они обретают шанс на возвращение в свой мир и реализацию своих желаний. В пределах разумного, конечно, и за свою цену. Хьюга, завороженная голосом и внешностью собеседницы, слабо возразила: - Я не отчаявшаяся и не убитая. Тем более, не изгнана. - Так и мой… - беловолосая девушка замялась, точно не могла подобрать слово, а затем махнула рукой, - кабинет не совсем похож на Бездну. - А какая она, Бездна? - Если она не открылась тебе, то и я не открою. Придет время – ты всё узнаешь. Голос девушки из снов стал истончаться, и Ханаби, торопясь, крикнула: - Как тебя зовут? Мир вокруг неё начал рушиться, кусочками падая в небытие, а богиня с ледяными глазами смотрела на Хьюга и улыбалась. - Алиса. Белый Кролик. Воля Бездны. Как тебе больше нравится… Через миг странное место обратилось в ничто, а Ханаби, возвращаясь в реальный мир, шептала: - Воля Бездны… Мне больше нравится Воля Бездны… После этого случая интенсивность тренировок девушки существенно снизилась, что не особо её огорчило. Во снах Ханаби Алиса больше не спала – тонкими пальцами она оглаживала её лицо, и от этих прикосновений веяло холодом… и смертью. Хьюга еще усерднее принялась за изучение дзен-буддизма и теорий его последователей. Всё чаще ей хотелось пройти по грани между жизнью и смертью, балансировать на краю обрыва в вечность. Ей так хотелось увидеть Бездну. Она представлялась девушке чем-то вроде Чистилища, кроме того, там жила Алиса – девушка, которая частью чего-то огромного, непонятного, возбуждающего сознание. Ночи без неё были агонией смертельно больного, и Ханаби иногда в слезах умоляла Волю Бездны придти к ней, бессвязно шептала что-то о том, что она отчаялась, сама изгнала себя из своего мира. Только убить себя у Хьюга духа не хватало. Не из-за трусости перед смертью или болью – наоборот. Смерть должна быть мотивирована, священна. Это ритуал, который можно провести лишь единожды. А потом наступил день, когда Воля Бездны, гладя волосы Ханаби, лежащей головой у неё на коленях, попросила Хьюга об одолжении. Ей хотелось увидеть мир другой, отличный от Бездны. Ханаби с радостью согласилась. Но, приникнув к губам Хьюга связующим поцелуем, Алиса слиться с ней не смогла. Сожалеюще улыбнувшись, она прошептала своей гостье, что та ещё не готова. Ханаби после этого чувствовала себя совершенно растоптанной и расстроенной – она не смогла помочь в такой малости, не сумела отблагодарить за то, что ей показали мир, неведомый никому из простых смертных. Она совсем ещё не знала о том, что есть и настоящая Бездна, без прикрас, без выдуманного. В воображении Хьюга дом Алисы был наполнен смертельной романтикой, глубоким смыслом… Верно, ведь за стенами её «кабинета» рева голодных цепей не было слышно. Чуть позже Ханаби осознала, что чувство, испытываемое ею к Воле Бездны – любовь. Безграничное поклонение, жажда прикосновений, желание обладать вниманием своей Богини полностью, безраздельно. Когда она как-то ради интереса решилась просканировать Алису Бьякуганом, то лишь убедилась в божественности её. Внутри Воли Бездны не было каналов чакры, вообще ничего не было – только тьма без цвета и оттенков. Такая, что Ханаби вначале решила, что ослепла. Эта тьма будоражила вкусом неизведанности. Хьюга, жизнь которой складывалась из догм и запретов, вечных тренировок, миссий, траурных процессий, видела в этой тьме выход из замкнутого круга. Но для начала, перед тем, как узнать, что таится внутри, нужно было найти туда вход. Проблема была лишь одна – Ханаби не знала, как это сделать. Вскоре, после долгих бесплодных ожиданий, попыток соблюсти правила ритуалов, описанных в книгах, вход нашелся совершенно неожиданно и болезненно. Связующее звено с этим миром, миром войн и синоби, исчезло. Умер один из её напарников. Совершенно нелепо, от обычной ловушки, распознаваемой всеми, поставленной наудачу. И удача как раз отвернулась от юноши, столь беспечно возвращающегося домой. Разумеется, Хьюга скорбела. Как её и учили – за закрытой дверью, беззвучно, в одиночестве. В те моменты горячо любимая ею Бездна отступила на второй план перед тьмой внутри самой девушки. Но Алиса умела ждать. Находясь в заточении своего собственного безумия и созданного специально для неё мира, она все время ждала. То мужчину, которого любила, то человека, который сумел бы её убить, то того, кто смог бы вытащить. Терпения ей было не занимать. И оно окупилось. Когда Хьюга осознала потерю и примирилась с её ценой, то усталая душа сама приняла Бездну. Ханаби стояла на мосту, под которым рекой бежали чудовища, не похожие ни на что, ранее виденное. Это зрелище было отвратительно и завораживающе одновременно. Воля Бездны с интересом маньяка наблюдала, как сменяют друг друга эмоции на лице юной гостьи. - Хотя официально я и есть хозяйка этого места, даже для меня является сюрпризом, ЧЕМ Бездна окажется в следующий момент, - тонкие пальцы Алисы ласково поглаживали костяшки руки Хьюга, вцепившейся в парапет. В голосе её сквозила почти безумная нежность. - Кто эти монстры? - Людские страхи. По сути, человек, попадая сюда, заключает контракт со своим ужасом. Но тому тоже надо чем-то питаться… И он выбирает время. Чем больше человек использует цепь-монстра, тем меньше ему остается жить. Согласись, это небольшая цена за власть над своим страхом. Ханаби повернулась лицом к Воле Бездны, и та задумчиво приподняла подбородок девушки большим пальцем. - Твои глаза ничего не отражают – точно корка льда на озере. Но что там, внутри, неизвестно никому. Из них выглядывает вечность, - пальцы Алисы зарылись в распущенные волосы Хьюга, и она прищурилась от удовольствия. – Такие мягкие… А цвет… Знаешь, у моей сестрёнки почти такой же длины волосы. - Сестрёнки? У тебя есть сестра? Пальцы слегка сжали отдельные пряди, запрокидывая голову Ханаби. - Есть, - холодные губы мазнули по мочке её уха, вызывая постыдную дрожь желания. – Но я её ненавижу. Она жива, хотя должна была умереть, и ходит там, по земле, когда я вынуждена оставаться уже больше века взаперти!.. Воля Бездны внезапно посмотрела Ханаби прямо в глаза, находясь в паре миллиметров от её лица. - Скажи, ты меня любишь, моя маленькая девочка? Хьюга, даже не задумываясь, выдохнула: - Да. - На что ты готова пойти ради меня? – руки Алисы неожиданно сильно прижали девушку к себе, и одна из них под майкой провела по оголенной спине. Прогнувшись в пояснице, Ханаби ещё теснее прижалась к своей Богине, уже практически ничего не понимая опьяненным от страсти сознанием. - На всё… Жёстко улыбнувшись, Воля Бездны приникла к губам дрожащей Хьюга властным, но немного рассеянным поцелуем, чувствуя, как девушка в ответ проникает ей в рот языком. Слепящий свет охватил их обеих цепями, врезаясь в тела до крови, но через несколько мгновений все исчезло. На все тот же мост практически без чувств осела беловолосая девушка и как-то неверяще поднесла тонкие пальцы к лицу. Хохот, дикий и жуткий, разнёсся далеко, заставляя цепей ненадолго замереть. Но после они продолжили свое движение в никуда. Девушка уверенно поднялась. Она не помнила, как её зовут. Она знала лишь то, что является Волей Бездны. Что через неё проходят витками время и смерть. Что её судьба – вечное служение. Ей говорили с детства, самого раннего, что её глаза имеют власть. Сумасшедше улыбнувшись и вдохнув полной грудью воздух, Ханаби подумала, что, пожалуй, так оно и есть. Единственное, что не устраивало её – дурацкое, непривычное имя. Но с этим можно было мириться. По крайней мере, имя Алиса она совершенно точно оставила в Бездне.