Базальт и сапфиры

Алва был пьян. Чтобы понять эту простую истину, Вейзелю не обязательно было приглядываться и делать выводы, как он сделал по прибытии в Фельп. Трезвые люди не опираются на дверной косяк с такой тяжестью и не смотрят так... - Рокэ, вы пьяны, - с тихим возмущением проговорил Курт, подавив в себе желание справиться о самочувствии маршала. - Как всегда наблюдательны, Курт, - Алва отвесил изящный поклон, но покачнулся и чуть было ни упал, благо, артиллерист догадался подхватить его и теперь удерживал почти на весу - судя по всему, ноги маршала не желали больше стоять. - Рокэ, - прошипел Вейзель, не без труда сажая его на диван. - За какими кошками... - Замолчите, Курт, - Алва уткнулся головой в живот все еще стоящего генерала, опираясь на него. - Не желаю сейчас слышать проповеди... - Можно подумать, в остальное время вы от них в восторге, - Курт хотел было отстраниться, но тогда Рокэ рисковал потерять опору и близко познакомиться с полом, а потому пришлось остаться на месте и ждать, пока Алва не смилуется и не изволит откинуться на подушки. Впрочем, делать это маршал не спешил. Вместо этого он вытянул руку и положил ее на спину обалдевшего от такой наглости генерала, настойчиво не давая отстраниться. Вейзель было начал сочинять новое увещевание, но Алва заговорил первым. - Можете обругать меня последними словам, Курт, - голос снизу звучал сдавленно, будто с надрывом, но Рокэ прятал лицо, так что сказать наверняка было нельзя, но очень хотелось бы. - Но ваше тело тёплое и уютное, так что я ещё немного посижу так. Вейзель поперхнулся словами, уже готовыми сорваться с губ. Рука на его спине едва заметно вздрагивала, и хотя Рокэ старался говорить спокойно, догадаться, что случилось что-то очень значительное, не составило труда. Алве больно, теперь это было ясно, как утреннее солнце и глаза его нового порученца. - Рокэ, что на вас нашло? - Курт неуверенно положил руку на чёрную макушку. - Сядьте, Курт, - словно не слыша его, маршал откинулся, потянул генерала на себя, так что теперь последний сидел на нем почти верхом. Вейзель немедленно слез вбок, не забыв покраснеть до ушей. Алва, впрочем, отпускать его не собирался, вовремя поймав за пояс и кладя тяжёлую от вина голову на чужое плечо. - Рокэ, вы осознаете, что делаете? - Курт был не то чтобы вне себя, но изрядно смущен и напряжен. - Я ведь... - Я же сказал, что не хочу слушать проповеди, - устало ответил тот, прижимаясь к боку генерала. - А чего вы хотите? - Вейзель аккуратно попробовал отодвинуться, но рука пьяного маршала оказалась неожиданно сильной. - Я не знаю, Курт, - обреченно произнес он. - Я никогда... Не чувствовал себя так, как сейчас. Вейзель скосил на него глаза. Алва не смотрел на него. В пьяных глазах, которые у обычных людей казались бы стеклянными, а у соберано напоминали сапфиры, отражался слабый лунный свет. Он сверкал и переливался, напоминая блестящие капельки слез, которые не могли вытечь из этих синих глаз – Ворон не умел плакать, это известно всем. Курт попробовал положить его на диван. Рокэ не сопротивлялся, но когда Вейзель встал, закинул на ложе непослушные ноги своего маршала и собрался уходить, он снова поймал его за пояс трясущимися пальцами. - Вам надо поспать, - настойчиво произнес генерал, перехватывая его запястье и убирая от себя руку. - Я не усну, - Алва покачал головой и отвел глаза. – Останьтесь, Курт… Пожалуйста. Зачарованный блестящими сапфирами, Вейзель присел рядом с ним и не сопротивлялся, когда пойманная рука выскользнула из его захвата и теперь лежала на его колене. - Чего ты от меня хочешь? – это должно было звучать строго, но получилось до странности неуверенно. Рокэ не ответил, только облизнул сухие губы. Его грудь, наполовину скрытая лишь рубашкой, неровно вздымалась и опускалась, в очередной раз намекая на то, что ее хозяину плохо. Некоторое время волшебные синие глаза смотрели в сторону, а потом снова устремились к растерянному бергеру, который пытался понять, где витает душа кэналлийца. - Ты меня проклянешь и отправишь к Леворукому, - с печальной улыбкой произнес Алва, не без труда найдя его руку и впиваясь в нее пальцами. – Поцелуй меня. - Что? – Вейзелю показалось, что он ослышался. – Поцеловать… Тебя?! - Да, - Рокэ закрыл глаза и сжал руку, не давая Курту сбежать. - Тебе ведь не нравились гайифские забавы, - генерал отвернулся, красный, как герб Эпинэ. - А подслушивать нехорошо, - маршал усмехнулся, но улыбка тут же пропала с его губ по серьезным взглядом Вейзеля. – Это другое, Курт. Я не стал бы забавляться. Не с тобой. Тот не нашелся, что ответить. Алва тем временем отпустил его, снова закрывая глаза и тяжело вздыхая. В груди что-то екнуло. Вейзель не был уверен, действительно ли Алве было настолько больно, что от него требовались подобного рода грязные действия, но Ворон и правда выглядел разбитым, не таким, как обычно. Все еще не веря, что он делает что-то подобное, Курт протянул руку и коснулся бледной щеки, убирая прилипшие черные волосы. Веки Рокэ дрогнули, но не поднялись. - Ты меня с ума сведешь, - тихо произнес генерал, словно не хотел быть услышанным. - Прости, - одними губами произнес кэналлиец, но в его сожаление верилось с трудом, тем более, что он снова ухмылялся. Вейзель припал к его губам, чтобы стереть эту проклятую ухмылку. Терпеть это дальше было просто невыносимо. Рокэ вздрогнул от неожиданности, но быстро пришел в себя и положил руку на затылок своего генерала, чтобы точно теперь не сбежал. Сухие губы пахли "Черной Кровью". Она пьянила и заставляла забыться. А потому, когда наглая рука неожиданно легла на его почему-то напряженный пах, сопротивляться этой болезненной страсти непривычно печального кэналлийца уже не хотелось.

***

Утренние лучи падали из окна, освещая лежащего на диване человека, накрытого простыней. Он спал на животе, обняв одной рукой подушку и свесив другую вниз, почти до пола. Длинные черные волосы частично покрывали его лицо, но не могли скрыть умиротворения, начертанного на нем. Вейзель подавил вздох умиления и отвернулся. Благочестивая его часть повелевала схватить эту закатную тварь за волосы и скинуть на пол за всю эту грязь, но в глубине души Курту хотелось сесть рядом и почесать его за ушком, как большого и наглого кота, которого ты ругаешь, но не можешь не любить. Что он и сделал. Рокэ в ответ издал какой-то неопределенный звук и слегка подвинулся, позволяя своему генералу сесть поудобнее. Тот аккуратным движением убрал волосы с будто бы помолодевшего лица маршала и погладил его по голове, вызывая теплую улыбку. - Спасибо, - почти пропел кэналлиец, приоткрывая глаза. Маршал снова прежний. В синих глазах снова горят озорные искорки, а по губам гуляет неуловимая улыбка. Как есть кот, забери его Леворукий! - Я вас когда-нибудь убью, Рокэ, - Вейзель легонько дернул его за ухо. - Что я теперь скажу жене? - Что решили приласкать прибившегося к вам черного кота, - усмехнулся этот невозможный человек. - Она поймет, не смотря на все свое благочестие. - Вы скорее черный лев, - Курт рассмеялся - неловкости уже не было в помине. Кэналлиец не ответил. Вместо этого он перевернулся, потянулся и встал с дивана, не забыв попутно опереться на своего неожиданного любовника. Он отошел к окну, купаясь в солнечных лучах, а бергер к своему вящему неудовольствию заметил белесое пятно своего семени на штанах маршала. Надо будет проследить, чтобы он их сменил перед выходом. У этого сорванца ведь ни стыда, ни совести! - Рокэ, - тихо позвал он, не в состоянии отделаться от видений вчерашней ночи. - Что все-таки вчера случилось? - Новости из столицы, - коротко ответил Алва, не поворачиваясь. - Они... Выбили меня из колеи. - И что же случилось? - воображение рисовало совершенно жуткие картины, от эпидемии чумы до пожара, стершего с лица Кэртианы целый город, но генерал решил держать это при себе. - Сильвестр, - пояснил Рокэ, слегка оглядываясь назад. На мгновение Вейзелю показалось, что живые теперь синие глаза вновь становятся стеклянно-сапфировыми, как ночью. - Он умер.