Часть 1
9 марта 2018 г. в 11:32
Экраны телевизоров вспыхивают, являя миру Меттатона. Робот выходит на сцену, ослепительно улыбается, игриво подмигивает зрителям и танцует под бодрую, энергичную музыку, приковывая к себе взгляды необыкновенно гибкими и пластичными для механизма движениями. Его облик, его харизма, его фантазия — всё это сделало его настоящим любимцем публики. Истинной звездой.
И лишь немногие, и Арчи прежде всего, осознавали, что между ним и другими звёздами лежит пропасть.Человеческий мир давно погряз в дебрях порока, как бы пафосно и заезженно это ни звучало. Певцы, актёры, шоумены разной величины не стеснялись набивать себе популярность не столько творчеством, сколько скандалами. Жёлтая пресса разрывалась от сообщений, кто на ком женился, кто с кем развёлся, не поделив при этом имущество, детей и права на алименты, кто закатил истерику в аэропорту при перелёте во время гастролей… Всё это бурно обсуждалось, поднималось со дна, и чужое нижнее бельё выворачивалось напоказ. Арчи это бесило. И ничего не делать с этим он не мог. Он пошёл в консультанты по имиджу.
Арчи не принадлежал к числу людей, испытывающих агрессию к монстрам. Их выход на Поверхность он встретил скорее благожелательно и даже с интересом. А интересоваться было чем.
Меттатон сразу привлёк его внимание. Внимательным, цепким, практически немигающим взглядом Арчи наблюдал за тем, как Меттатон в недавних роликах на Ютубе поёт, танцует, разыгрывает всевозможные сценки. Его впечатлило. Вот она, настоящая яркость, непосредственность, фантазия и… незапятнанность. В самом деле, в Подземелье явно не было такой вещи, как «чёрный пиар». Арчи сообразил это быстро. Меттатон не привык завоёвывать популярность чем-либо кроме своих творческих инициатив. Этого осознания было достаточно, чтобы в мозгу Арчи сработал переключатель: «Надо брать». Он не позволит звезде монстров стать такой же, как многие человеческие знаменитости.
Кулаки Арчи сжались, а в глазах сверкнул красный огонёк. Он решительно пойдёт до конца. Ряд небольших сложностей — и вот он уже консультант по имиджу при главной звезде монстров.
Не то чтобы Арчи не любил людей. Та же Чара в этом отношении оставляла его далеко позади. Но то, как большинство из них вело себя, заставляло его смотреть на них порой снисходительно, а порой и вовсе свысока. Приходилось вечно быть начеку.
Запрет на романтику? О, у Арчи, сказать по правде, хватало хлопот и без него. На каких мероприятиях Меттатону не стоило появляться, куда, наоборот, непременно следовало пойти, какие темы пока не стоило затрагивать в шоу, какие, напротив, нужно было использовать поскорее, с кем заводить знакомства, как организовывать встречи с фанатами… Множество мелких проблем моментально окружило Арчи, но он не чувствовал усталости. Цель — сохранить имидж Меттатона безупречным — влекла его неудержимо, и в стремлении к ней он не знал утомления.
Он не мог влиять на отбор сотрудников, но за теми, кто попадал на работу, пристально следил издалека. Он знал, что такое фанаты. Хотя бы потому, что сам был своеобразным фанатом Меттатона, преклонённым перед его шоу. Но, в отличие от других, Арчи не стал бы восторженно визжать, выкрикивать фонтан комплиментов и стараться любой ценой нарушить личное пространство робота, чтобы обнять его, а может, и поцеловать. Нет, всё это глупое и недостойное поведение для такого, как он. Он не будет пищать, как пятнадцатилетняя девочка. Он поможет роботу делом. Он расшибётся в лепёшку, но останется на страже его чести, один на один с, как он считал, человеческими заблуждениями и бесцеремонностью.
Арчи догадывался, что многочисленные фанатки вполне могут прийти к Меттатону на работу — и не для того, чтобы работать, а просто чтобы пялиться на робота вблизи и пытаться с ним «замутить». Как решить эту проблему, он не знал, пока не подвернулась блестящая возможность контроля: запрет на романтику. Конец рискам получить заголовок в стиле: «Шок! Меттатон заводит романы с сотрудницами!» Или, что ещё хуже: «Сенсация! Тайны из фирмы Меттатона! Откровения любовниц!» При одной мысли о такой «рекламе» Арчи нервно передёргивало. Аж зубы сводило. Нет. Ни за что. Никогда. Теперь есть запрет — а значит, он имеет полное право сделать всё, чтобы такого не произошло. Арчи вышел на охоту.
Решимость и пробивная целеустремлённость, отсутствие сильных тёплых чувств к коллегам, практически одержимость своей задачей, умение прятать эмоции под маской хладнокровия — так, что выдавал только красный огонёк в глазах, способность «чуять опасность» и появляться в нужное время в нужном месте — всё это немало поспособствовало успеху Арчи. Сожалений он не имел. Каким бы ни был хорошим сотрудник, ему не место в фирме, если он пятнает её честь. Собственная честь при этом отходила на второй план или понималась Арчи довольно своеобразно. Ослепление мешало разглядеть за цепочкой увольнений недоразумения, неурядицы и элементарную человеческую боль. Единственное, что он заметил — те, кто попадался ему в когти, начинали его ненавидеть. Но он был готов к этому. Его это мало беспокоило.
Самого Меттатона он ни в чём не подозревал, уверенный в его безупречности и непогрешимости, вынесенных из Подземелья — ну не фанатическое ли по-своему чувство? Только надоедливые фанаты могли поставить робота в неудобное, скандальное положение — но не сам робот. И Арчи их отслеживал. Правда, к Меттатону никто не лез. То ли не хотели, то ли слишком боялись вылететь с работы… Может, боялись в первую очередь самого консультанта по имиджу, который заметно «разошёлся». Романы случались у них только друг с другом… до поры до времени.
Свою «оплошность» с предложением чувственной темы Арчи начал осознавать с тех пор, как, уходя домой после работы, заметил девушку-хореографа и Меттатона вдвоём в танцевальной студии, занятых массажем. При виде такой картины его брови сами собой поползли вверх, а сердце застучало сильнее. Неужели?.. Нет, конечно, девушка на протяжении двух лет не совершала ничего особенного и была вне подозрений, но… Ведь угроза может наступить в любой момент, не так ли? Может статься, чувственный танец вскружил девчонке голову. Сделать с ней ничего прямо сейчас Арчи не мог — это сорвало бы шоу. Да и не настолько он был безумцем, чтобы настоять на увольнении без доказательств и веских оснований. Но предостеречь хореографа стоило.
Но чем дальше всё шло, тем сильнее Арчи чувствовал, что не может держать себя в руках. То этот странный массаж. То след от помады на щеке. То эта же самая помада, размазанная по губам сотрудницы — после того, как она с Меттатоном побывала на сцене наедине. И самое главное — за руку поймать не удавалось! Прямых доказательств не было! Как будто вечная вездесущность вдруг стала изменять ему. У Арчи закипали мозги, а внутри его словно кололо электрическими искрами. Чтобы у него под носом кто-то с кем-то «мутил» и не удавалось с этим что-то сделать — возмутительно! А самое главное — в душу Арчи закрадывались подозрения, что хореограф «клеится» непосредственно к самому Меттатону. Это было то, чего он больше всего боялся все эти два года. Но опять же — сам ничего не видел. Ничего не докажешь. А Меттатона надо «спасать». Как будто робот — ребёнок, не в состоянии сам определиться, что к нему испытывают окружающие и как себя с ними вести после этого. Первое предупреждение. Второе. Вот закончится суета вокруг нового шоу — и он поговорит с ней по душам. И никуда она уже не денется.
Когда Арчи в третий раз наткнулся на хореографа, перемазанного чужой помадой, да ещё и в гримёрке Меттатона, его знаменитое внешнее хладнокровие окончательно ему изменило. Его глаза метали молнии. В висках стучало. Хотелось взять девушку за руку и выкинуть за порог фирмы прямо сейчас. Да как она смеет! После стольких предупреждений! Девушка отвечала ему не менее вызывающим и яростным взглядом. Видимо, тоже думала, «как он смеет». Только, что называется, со своей колокольни.
И вдруг — как гром среди ясного неба. Оказалось, что инициатором всего этого был сам Меттатон. Не девушка. Робот сам полюбил её. Сам заманил в эту гримёрку. Сам целовал. И, видимо, всё, что Арчи видел до этого… тоже было по инициативе звезды. Арчи чувствовал себя так, словно его ударили обухом по голове. Казалось, что перед глазами всё вот-вот поплывёт. Безупречность имиджа была под угрозой. Ещё чуть-чуть — и робот легкомысленно сделает шаг в пропасть. Да как так можно! У консультанта по имиджу шумело в ушах. Он в шоке переводил взгляд с одного влюблённого на другого, пытался протестовать, но… Меттатон легко, играючи, без малейшей агрессии, но вполне ясно дал ему понять, что в его заботах по этой части больше не нуждается. Запрет отменён, а сам он готов сорваться с места в объятия хореографа. И даже готов к небольшому скандалу. И ведь против воли начальства не попрёшь. Что бы ни решил Меттатон, его слово — закон. Это Арчи, по-своему глубоко преданный звезде, понимал отлично.
«Иди отпразднуй успех представления»… Арчи честно попытался. Как только смог сойти с места после одинокого ошеломлённого стояния в гримёрке. Но праздник в голову не шёл. Конечно, Арчи был очень рад, что Меттатон взорвал публику и завоевал рекордные рейтинги. Но то, что произошло… Арчи осушил бокал чего-то алкогольного, но больше пить не стал. Не хватало ещё ему свой собственный имидж потерять на нервной почве. Выйдет полный непрофессионализм. В голове стучала мысль, что будет дальше. Как это воспримет общество. Какие появятся заголовки. По словам всё прибывавших в ресторан сотрудников, Меттатон гордо продефилировал в обнимку с хореографом по всем коридорам. И уехал с ней в одной машине. Да ещё и после такого большого шоу. Это не могло остаться без внимания прессы.
В ту ночь Арчи не смог уснуть. Да что там, он несколько ночей подряд плохо спал. Отслеживал газетные статьи, новости в Интернете, буквально все появлявшиеся сведения по теме. Он не ошибся в том, что публика заинтересовалась романом робота. Меттатон даже успел дать короткое интервью на эту тему. И даже с участием хореографа. Правда, та, видимо, стеснялась, поскольку сказала мало что. Лишь то, что это была большая любовь, начавшаяся с первой встречи. Арчи чуть не поперхнулся. С первой встречи? Как он мог не замечать это безобразие два года? Непрофессионально. Очень непрофессионально.
Он даже не подходил к хореографу в эти дни. «Бомбить» на неё было нельзя — что поделать, если Меттатон влюбился. Единственно правильное решение — принять выбор робота и не угрожать той, кто ему дорога. Арчи даже старался ей улыбаться при встрече, хотя в глазах по-прежнему плескались недоумение и раздражение. Он начал успокаиваться лишь тогда, когда понял, что скандала не произошло. Меттатон был настоящим мастером романтики и мастером слова. Он обыграл всё перед репортёрами так, что вышел не скандал, а красивая романтическая история любви. Любви в условиях запрета. Прямо воплощение «Ромео и Джульетты» в реальной жизни.
И только тут до Арчи дошло.
Во-первых, что со своей одержимостью он докатился до того, что забыл про то, что такое реальные чувства. Про то, что в мире помимо имиджа есть ещё искренняя любовь и привязанность. Нежность, трепет сердца, волнение влюблённых, тонкие, приятные, волшебные чувства — всё, что можно ощущать не только к равным себе моделям и актёрам, но и к людям попроще.
Во-вторых, что на романтике Меттатону можно выстроить новый имидж, лучше и краше прежнего. Теперь робот мог предстать не только первоклассным шоуменом, но и любящим парнем, голубком со второй половинкой, тем, кто не просто впустую разглагольствует о любви, а переживает её взаправду и показывает своим фанатам, каково это — любить по-настоящему. Да, влюблённость — отличный способ улучшить и разнообразить имидж. Главное, правильно к этому подойти. Арчи ещё покажет всем, как сделать это без «чёрного пиара».
Даже теперь Арчи останется собой.
Парень тяжело вздохнул.
— Ладно, Меттатон. Я понимаю. Я слишком далеко зашёл. Ты вполне мог влюбиться. В конце концов, не так уж это противоестественно. Страсть… Я понимаю. Я совершил ошибку. Я должен считаться с твоими чувствами. Но теперь…
Девушка-хореограф выполняла разминку в своей студии, когда сзади послышались шаги. Она резко обернулась.
— Арчи? Что ты здесь делаешь?
От парня не укрылся её настороженный взгляд. Вся её поза выражала напряжение. Она сделала шаг назад, её кулаки непроизвольно сжались. Неудивительно. После преследования она видит в нём практически врага. Как и все те, кто полетел с работы из-за него. Но Арчи не собирался просить прощения со слезами на глазах. Нет, не так. Иначе. Как обычно, подавив эмоции, он приблизился с бесстрастным лицом и довольно сухо ответил:
— Пришёл поздравить с победой. И принести свои извинения за некомпетентность. Тому, кто работает с Меттатоном, стоит сильнее ценить такую вещь, как чувства. Я забыл об этом.
Этого хватило, чтобы девушка удивлённо распахнула глаза и приняла более расслабленную позу. Явно не ожидала. Арчи улыбнулся. Не широко. Но улыбнулся.
— Однако… Ты теперь самое приближенное к Меттатону психологически лицо. Ты влияешь на него больше, чем другие. И я надеюсь, что ты понимаешь, что это значит.
— Что ты имеешь в виду? — удивление сменилось слегка напряжённым недоумением.
— Я имею в виду, что теперь ты самая неотъемлемая часть его имиджа. О вас теперь часто будут говорить вдвоём. Каждый танец, который ты ему поставишь, будет восприниматься как работа любящей девушки для своего парня. Каждый ваш совместный выход в свет будет замечен. Полагаю, ты должна быть безупречной, чтобы не уронить честь Меттатона, если действительно сильно его любишь. А в этом я не сомневаюсь. Только безумно влюблённый стал бы постоянно рисковать у меня под носом.
— Арчи… — девушка выдохнула. — Ты теперь со своим имиджем собрался ещё и на меня насесть?
Арчи кивнул.
— Вас теперь двое. Твой имидж тоже должен быть прекрасным. Но не волнуйся. Я не сделаю ничего, что не одобрит Меттатон, — да, после всего произошедшего Арчи решил чаще спрашивать мнения самого Меттатона, а чего же он сам хочет. Он снова постарался улыбнуться, чтобы казаться более дружелюбным. Вряд ли он сможет работать с девушкой, у которой продолжит вызывать ненависть. Нужно налаживать отношения. Привыкать заново. — Послушай, не хочу сейчас отвлекать тебя от работы и диктовать тебе список правил, так что… Загляни к Меттатону в кабинет после его вечернего шоу. Я предупрежу его. Обсудим детали. У меня есть пара восхитительных, — Арчи сделал акцент на этом слове, — предложений для вас обоих. Парочка выходов в свет и мысль о романтическом шоу нового формата. А дальше как он одобрит. Понимаю, раньше мы не ладили… Но ты можешь быть уверена, что я смогу подобрать для вас выгодный образ и сделать как лучше. Увидимся.
Арчи повернулся и вышел из студии, не убирая улыбку с лица. Девушка лишь успела заметить дрожь в его руках и красный огонёк в глазах — но это была уже не злобная Решимость. Лишь Решимость идти дальше. Арчи снова чувствовал себя «в седле». Пусть Меттатон влюбился. Пусть девушка-хореограф не враг, а та, к кому он должен ощущать более тёплые и доверительные чувства как к избраннице горячо любимой звезды. Пусть это начало новых отношений, а главные переосмысления ему ещё только предстоят. Неважно. Что бы ни происходило — Арчи останется На Страже.