Перекресточное

— Привет, брат, — она улыбается, а в глазах ее — северные льды и сияние, прозрачное и призрачное. — Я вернулась.       Сквозь ее руки можно различить, как ветер треплет листья той самой яблони, которую он сам когда-то отсаживал от ростка одной из тех, что росли еще в саду отца. Или это был уже второй раз?.. Она делает шаг к нему — и кружится на месте, и тонкое платье ее взлетает вверх, обнажая ноги. — Я скучала, братишка. Как тебя сейчас называют? Гил-Галад, верно? — и она смеется хрустальным и нежным смехом. Ему хочется подойти к ней, обнять, как в детстве, зарыться лицом в черные пряди — но он уже знает, что прикосновение заставит ее исчезнуть. Милосердное или жестокое видение, дар Ирмо или его же проклятие — сестра стоит перед ним, и в ее глазах он видит огромный мир. — Я скучала. Мама говорит, что ты очень вырос — а я не вижу этого. Я вижу мальчишку, с которым мы рвали неспелые яблоки с отцовских деревьев, и вижу юношу с влюбленным в жизнь взглядом, и вижу мужа… нет. Мальчика, которому достался абсолютно не нужный ему венец. Ребенка, которого посадили на престол и сказали ему — «Владей!»… Я вижу тебя, брат мой.       Она подходит чуть ближе, протягивает к нему руку — Эру, как же хочется в ответ коснуться тонкой ладони! — и еле ощутимо проводит кончиками пальцев по лицу. Тень касания, иллюзия близости. — Эрейнион… Nibe aranya… — улыбается она. Маленький король. Она звала его так еще до того, как стала такой вот, бесплотной и тонкой. Маленький король. Она смеется и почти-целует его в кончик носа, как и тогда.       Он закрывает глаза. Это мираж, это просто видение, пришедшее к нему с далеких берегов Амана. Ее нет здесь уже несколько сотен лет. — Nibe aranya, ты же теперь взрослый, — в ее голосе слышно тепло, но сам он холоден, словно ветра северных пределов, — ты же старше меня теперь… Не надо так. Не плачь. Мы всегда с тобой — я, мать, отец…       Ветер на щеках — как холодные пальцы. Сколько еще ему видеть этот образ? Сколько еще он должен каждую ночь ловить ставший болезненно-острым воздух, который рвет на части? — Не плачь, aranya, — и он, как всегда, не выдерживает. Бросается к ней, обнимает, чувствуя, как истаивает под руками бесплотное видение, утыкается лбом в тонкое платье, в ее колени (иссеченные камнями и деревьями, с тонкими шрамиками на открытой коже), вдыхает запах — ледяная вода и яблоки, и…       И остается один, обхватив себя за плечи, словно пытаясь согреться.       И все еще слышит женский голос в тишине.       Не плачь, aranya.       Не плачь…       …брат.