Последний выдох

Фелис помнила, как однажды видела загнанную лошадь. Когда девочка была ещё совсем маленькая, отец водил её на ипподром, где надеялся на удачу, только вот она никак не шла. Тот, на кого ставил мужчина, никогда не приходил первым, но это не интересовало пятилетнюю Фелис. Она наслаждалась совсем другим, а именно — лошадьми. Они были огромные, стремительные, их гривы развевались на ветру, и малышка восторженно наблюдала за скачками. Она думала, что лошадям нравится то, что они делают, и понятия не имела о том, что скрывается за внешним лоском. Белый конь, самый красивый из всех бегущих, сразу привлёк внимание Фелис. Кажется, папа поставил именно на него. Девочка, широко распахнув глаза от удивления, наблюдала за тем, как конь ловко обходит соперников. Вот впереди осталось двое, теперь уже только один. Фелис услышала, как папа над её головой шумно вздохнул. Удача решила ему улыбнуться, наконец-то! Белый конь уверенно оставил остальных позади и вышел на финишную прямую. Комментатор, наблюдавший за скачками, отметил невероятное рвение скакуна, пророча ему победу чем, вероятно, и сглазил. Не добежав до финиша с десяток футов конь вдруг пронзительно заржал и грохнулся на землю, подняв тучу пыли. Другие всадники промчались мимо, а к пострадавшим поспешили медики и ветеринары. Конь тяжело дышал, суча ногами, и отец поспешил увести Фелис, надеясь, что она не увидела слишком много. К сожалению, девочка насмотрелась достаточно. И вот, спустя десять лет, сидя рядом с Рэмом, она вспомнила этот день, потому что парень сейчас напоминал ту самую лошадь, как бы странно это ни звучало. От него веяло страхом и тоской, воздух с хрипами вырывался из его лёгких, а Фелис не знала, что ей делать. Как подбодрить человека который умирает? Как так получилось, никто толком не понял. Просто вдруг под конец выступления парень упал с таким оглушительным треском, будто десять человек одновременно переломили о колени сухие палки. В зале раздались крики ужаса, даже зрители поняли, что представление пошло не по плану. Занавес тут же скрыл труппу, к Рэму, растолкав испуганных танцоров, подбежал балетмейстер, и только тогда парень позволил себе жалобно взвизгнуть. Фелис поражалась мужеству своего друга. Да, он порой зазнавался, подкалывал новичков и даже своих, но в такой ситуации не потерял лицо, не разревелся на глазах у зрителей. Рэма даже побоялись трогать, взрослые тут же помчались звонить в неотложку, предварительно разогнав балерин, а Фелис сам Рэм попросил остаться. Она только потом поняла, что ему страшно было умирать в одиночку, поэтому она и оказалась возле него. — Думаю, мне конец, — Рэм тяжело дышал, глаза его лихорадочно бегали туда-сюда, словно пытаясь найти выход, но отступать было некуда. Вернее, было куда, просто он не мог убежать. Поясница болела так, что невозможно было и пальцем шевельнуть. — Вовсе нет! — Фелис почувствовала, как горло сдавливает, а глаза начинает щипать. — Не говори ерунды! — голос её сорвался. — Сколько раз мы падали, и ничего. Вот увидишь, приедет доктор и непременно вылечит тебя! Рэм качнул головой и тут же зашипел от боли. Он как будто снова упал, даже в глазах на секунду потемнело. — Конец, говорю тебе, — упрямился парень. Он чувствовал это всем своим существом. Стало холодно, хотелось укутаться во что-нибудь и остаться вот так навсегда, но кругом не было ничего, что помогло бы согреться. Внезапно Рэма словно пронзило. Как он мог забыть?! — Витьку позови, — облизав губы, попросил он Фелис. Хотелось пить, во рту было настолько сухо, что даже дышать становилось больно, или не из-за этого? Девчонка хлопнула себя по лбу. Конечно же, и как она сама не догадалась!? Ведь Рэму станет намного легче, если с ним рядом побудет земляк. Может, вспомнят какую-нибудь историю, можно будет отвлечь внимание. Бросив «Я сейчас!», Фелис мигом вскочила и бросилась со сцены, мимо кресел, на которых десять минут назад сидели восторженные зрители, через большие двери, ведущие в просторный холл. Возле выхода ещё толпился народ, постепенно покидая театр, слышалось обеспокоенное жужжание голосов. Фелис глянула на часы. Доходило восемь, но Виктор наверняка ещё должен был оставаться в мастерской, его оттуда и пинками не выгонишь. Телефон был свободен, видимо, врача уже вызвали. Фелис быстро набрала нужный номер чуть дрожащими пальцами и приложила трубку к уху. «Ответь же, ответь», — молила она про себя. Счёт шёл на минуты, там, в зале сейчас мучился Рэм, совсем один. Гудки, казалось, шли целую вечность и вот, наконец, на том конце провода послышался шум. — Витька, это я, Фелис, — затараторила девочка, не веря своему счастью. — Тут такое приключилось, Рэм расшибся, тебя зовёт, ты придёшь? В ответ тишина, только слышно, как постукивает молоток. Фелис совсем ничего не поняла. Что происходит? — Ты меня слышишь, Вить? — крикнула она, но услышала только вздох, потом шуршание ткани и потом трубку положили. Девчонка до того растерялась, что на несколько секунд замерла, не в силах поверить в происходящее. Что такое сейчас было? Она закусила губу. Позвонить ещё раз? Но ведь Рэм ждёт её, а вдруг с ним совсем плохо? Может, Витя просто не понял, кто ему звонил? Тогда мог сразу трубку положить, да и потом, она ведь сказала, с кем произошла беда, а в Париже не так много Рэмов. Фелис снова набрала номер. — Это я, Фелис, — разборчив сказала она. — Тут тебя Рэм просил прийти, он упал и очень сильно ударился, не встаёт… Опять молчание и снова длинные гудки. Девочка повесила трубку, с минуту постояла, приходя в себя, а потом ринулась обратно на сцену. Рэм теперь дышал медленно и нечасто. Он не сразу услышал шаги, так что открыл глаза только тогда, когда Фелис оказалась рядом. — Ну, — хрипло сказал он, — что там с Витькой? Девочка втянула воздух через плотно сжатые зубы. Вдруг нестерпимо захотелось расплакаться, но нельзя было поддаваться эмоциям. — Он скоро придёт, — выдавила она, и несколько слезинок предательски скатились по щекам. Рэм, к счастью, этого не заметил. — Расскажи что-нибудь, — попросил он, осторожно пытаясь сделать более глубокий вдох. Кислорода начинало не хватать, но лёгкие болели при каждом вздохе. — Хорошо, — шмыгнула носом Фелис. — Я расскажу тебе о мальчике, который жил на маяке со своим отцом и маленькой сестрой… Рэм прикрыл глаза, сосредотачиваясь на истории. Боль не отступала, но парня грела мысль о том, что скоро придёт Витька, и всё будет хорошо. Его он ждал даже больше, чем врача. Когда Фелис не добилась даже до четверти истории, послышался громкий топот и на сцену ввалились три доктора во главе с балетмейстером. Рэм, дышавший уже через раз, слабо попытался открыть глаза, но не смог поднять веки. Самый старший из врачей спрятал тяжёлый вздох в седые усы, и многозначительно глянул на Фелис. Ей пришлось уйти, точнее, позволить увести себя. Она обернулась лишь однажды, успев увидеть последний выдох Рэма.